СМУТА
Продолжение... Начало смотри здесь:
http://sarkelnovi.do.am/publ/publicistika/valerij_dronov_byt_mozhet_vernjomsja_6/3-1-0-543
http://sarkelnovi.do.am/publ/publicistika/valerij_dronov_byt_mozhet_vernjomsja_5/3-1-0-524
http://sarkelnovi.do.am/publ/publicistika/valerij_dronov_byt_mozhet_vernjomsja_4/3-1-0-523
http://sarkelnovi.do.am/publ/publicistika/valerij_dronov_byt_mozhet_vernjomsja_3/3-1-0-513
http://sarkelnovi.do.am/publ/publicistika/valerij_dronov_byt_mozhet_vernjomsja_2/3-1-0-512
http://sarkelnovi.do.am/publ/publicistika/valerij_dronov_byt_mozhet_vernjomsja_1/3-1-0-511
А Дон катился к пропасти. Какие причины толкнули Россию к гражданской войне? Объяснений десятки. Целый сгусток вызревавших веками противоречий — классовых, социальных, этнокультурных привёл в начале XX века к сильнейшим социальным потрясениям. Но основной фактор был в том, что 1913 год оставил нам две страны. Одна — общество благородных, около 6% населения России. Другая — подлые люди, не в смысле черт характера, а обязанные платить подати. Первая, которая состояла из дворян, духовенства, казачества, налогов не платила, функцией второго государства была задача приносить добавленную стоимость. Одни пели: «Балы, красавицы, лакеи, юнкера…» Другие: «Долго в цепях нас держали…» Мир привилегированных классов, их культура, нравы, внешний облик, даже их язык были совершенно чуждыми народу-крестьянству. Это была иная цивилизация, мир другой расы, по существу «в низу» они воспринимались как иностранцы. А те, которые были «наверху», воспринимали своих подданных то ли как дикарей, то ли как говорящих животных.
Крупнейший русский философ Н.А. Бердяев дал характеристику ситуации: «Разложение императорской России началось давно. Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Монархия сама пала, её никто не защищал. Она не имела сторонников».
Зато противников было, хоть отбавляй. Рабочий день на табачной фабрике Асмолова продолжался 14 часов, летом 16. На заводе «Аксай» от графита и древесного угля в цехах стояла такая пыль, что на расстоянии нескольких шагов нельзя было узнать человека. Люди задыхались от газа, рабочие, изнурённые непосильным трудом, теряли сознание. Денег, которые они получали за каторжный труд, едва хватало на пропитание. Согласно постановления совещания при Юго-восточном горном управлении от 1915 года женщины малолетние (от 12 до 15 лет) допускались к работе на сортировке и мойке, к ручной откатке по горизонтальным путям, к очистке леса на лесных складах и на других работах.
В «лихие» 90-е годы XX века была изобретена вариация о внушительных зарплатах рабочих. Высокооплачиваемые мастеровые, которые получали даже больше, чем английские рабочие, встречались, однако это была капля в море бедности пролетарских бараков. Если денежное содержание было приличным, то почему на руднике С.С. Кгаевского 273 рабочих жили в пяти казармах, где на одного приходилось 0,8 куб. сажен воздуха? Врач ростовского градоначальства докладывал: «На заводе А.П. Плугатырёва для жилья рабочих вырыты ямы около 6 аршин, шириной около 3 аршин. Ямы покрыты камышом и землёю, совершенно лишены окон. Каждая яма предназначена для 4 человек». В Сулинском заводе группа из 30 землянок в одной балке носила название Собачьего хутора. Это ямы, сверху покрытые бревнами, с небольшим световым отверстием вверху. Потом их начали упрекать: грабили…
Земельная реформа на Дону оказалась одной из наименее успешных, поскольку не удалось разрешить проблему казачьего пая, который стремительно уменьшался год от года. Повсеместная и бестолковая сдача земли в аренду обострила земельный вопрос до крайности, что вылилось в дальнейшее ухудшение отношений между казаками и иногородними. Громадный крестьянский океан дышал пугачёвщиной. Донским дворянам-помещикам принадлежало свыше миллиона десятин земли, причём 385 крупнейших помещиков сосредоточивали в своих руках 500 тыс. десятин, что почти равнялось земельной площади, которой располагали крестьянские хозяйства всей Области войска Донского. Среди крестьян не исчезли воспоминания об ужасах крепостного права, об унижении достоинства, они были готовы мстить за своих дедов и прадедов.
И вот эта взрывоопасная масса узнала о «Декрете о земле»! Малоземельные крестьяне и безземельные иногородние посчитали, что пришло время землю поделить. Вопрос о земле был главным на Юге России. Он окончательно разделил противоборствующие силы по разные стороны баррикад.
На встрече с представителями Каменского ревкома А.М. Каледин сказал: «Воля народная выражается путём всеобщего прямого, равного и тайного голосования». Прикинем, какими бы в этом варианте сложились результаты выборов, когда 6 из 10 избирателей были не казаками? Какой была бы судьба 96% земель, принадлежащих казакам и помещикам? Вопросы риторические и в любом случае их разрешение влекло за собой войну. Казаки добровольно не отдали бы свои паи никакому представительному органу, даже избранному демократическим путём. Задаром такие богатства не отдаются. Ситуация по аграрному вопросу была патовой.
Обстановка усугублялась тем, что Первая мировая вызвала массовое одичание населения. По воле, а точнее, по безволию Романовых, совершились огромные потери, эта мясорубка была более кровавой, чем даже Великая Отечественная война (в пересчёте на количество воюющих). Война заглушила совесть, приучила к дурману крови, она содрала с человека позолоту культуры. И на поверхность вышел зверь, животное, которое думает лишь об утолении жажды, голода, самых низменных устремлений. А.И. Деникин потом писал: «Власть как таковая находилась в руках любого вооружённого, взявшего на себя право казнить и миловать по своему усмотрению».
Произошло ослабление и обветшание «приводных ремней»: идеологи уже не смогли эффективно защитить правящий класс. Зажиточный крестьянин Н.С. Могилевский писал в эмиграции: «… приход советской власти закономерен, потому что церковные вожди от патриарха до попа были весьма грешными, кроме того, были грешны все от царя до фабриканта и помещика… они надругались над душами людей. Этого Бог не прощает».
Огромную роль в развязывании войны играла старшина. Она продолжала решать свои узкоэгоистические задачи, разжигая межсословные страсти. Под видом спасения «святой, великой России» шла борьба за её привилегии, за земли, за вишнёвые сады и многоэтажные дома. Известный деятель Донского казачества, член Государственной Думы, писатель Ф.Д. Крюков прямо сказал: «Начинали дело офицеры, раздували кадило старики».
Тяга к состоятельной жизни у старшины возникла ещё в конце века XVIII-го. Как только в 1799 году произошло уравнение казачьих чинов с остальными офицерскими чинами регулярной армии — произошли перемены в быту. Вместо прежней простоты стали развиваться барские понятия и привычки, появилась наклонность к роскоши. За полтора века старшина попривыкла к преимуществам другого порядка: каждому врачу, священнику и чиновнику полагался денщик, а офицеру — ещё и конный вестовой, помимо этого, денщика из состава части имела право держать офицерская семья.
Вот как описывал современник полковые торжественные обеды в довоенной Польше. Сначала под крики «Ура!» произносили тост в честь государя императора. Затем за командующего, за корпусного командира, за начальника дивизии и за полкового. Пили «водки разные», шампанское «Абрау-Дюрсо», вина крымские, кавказские, донские. На закуску подавали «стерлядь в шампанском атаманскую». У входа устанавливался почётный караул в форме 1814 года. Затем — пьеса, бал в соседнем графском замке. В час ночи чокались бокалами «за здоровье того, кто любит кого».
Даже в начале Гражданской войны офицеры не отказывались от привилегий. Есаул М.Т. Гребенников, командир батальона отряда В.М. Чернецова, держал при себе вестового, денщика, повара, телефониста.
Было, было, что терять казачьей верхушке после принятия Декрета об уничтожении сословий. Казачество было вовлечено в водоворот событий старшиной, стало жертвой собственной дисциплинированности, честности и абсолютного доверия вышестоящим руководителям.
Николай II довёл ситуацию в стране до социального взрыва, и донское казачество оказалось одной из жертв этой вспышки. Именно на него было направлено сведение исторических счетов, пружина, сжимавшаяся в течение многих десятилетий, а то и веков, внезапно распрямилась, сметая казачество как социум.
И рвануло. «Был домом Дон, да перевернулось всё вверх дном».
Можно сколь угодно спорить о том, кто начал на Юге России гражданскую войну. 31 октября 1917 года были арестованы делегаты Донской области, возвращавшиеся со II съезда Советов. Юнкера Новочеркасского училища при поддержке добровольцев генерала М.В. Алексеева разоружили расквартированный близ Новочеркасска мятежный 272-й Запасной пехотный полк. Атаман A.M. Каледин объявил захват власти большевиками преступным. Большевики в свою очередь объявили его изменником, Советское правительство приняло «Декрет об аресте вождей Гражданской войны против революции». Эти события стали прологом к вооруженной борьбе на Дону.
Некоторые исследователи считают, что война началась тогда, когда В.И. Ленин приказал В.А. Антонову-Овсеенко начать движение частей на Донскую область. Но casus belli, повод к войне, случился ранее, 26 ноября. По приказу командующего Ростовским округом Д.Н. Потоцкого казаки и юнкера ворвались в здание кинотеатра «Марс» (ныне здание филармонии), где размещался избранный Ростов-Нахичеванский Совет рабочих и солдатских депутатов, убили нескольких красногвардейцев. Генерал поставил задачу взять под контроль ключевые пункты и центр города. ВРК объявил, что также открывает военные действия. Это были первые жертвы распри, закончившейся для казаков великой трагедией. Газета «Наше знамя» написала: «Разгром Совета. Кровопролитие произведено. Гражданская война началась». Выступая на Третьем Большом Войсковом круге, атаман А.М. Каледин признался: «…страшно было пролить первым братскую кровь». Современные историки понимают, что в таких делах установить, кто первым начал войну, дело невозможное.
Областной крестьянский съезд собрался 30 декабря. Выдвинули условия: освобождение всех арестованных по политическим мотивам; разоружение Добровольческой армии; перемирие с советскими войсками; снятие военного положения в области; неприкосновенность демократических организаций; правительство поровну от казаков и неказаков; рабочий контроль на предприятиях и независимость местного Совета. На такие условия Донское правительство не пошло. Гражданская война стала ещё ближе.
Казаки хлынули с фронтов, из России на Дон. Фронтовики, вернувшиеся с войны, принесли в свои хутора ненависть к «офицерской палке», нежелание подчиняться власти и нести тяготы, положенные казачьему сословию. Что касается донского пролетариата и безземельных «иногородних» крестьян, то они почти поголовно сочувствовали революции. Разложение достигло высшей точки. Казачьи полки 35, 36, 44, 45 и 48-й отказались выполнять приказы А.М. Каледина. В своём обращении Атаман написал: «Казачьи полки подняли мятеж, после чего большинство полков… рассеялись по хуторам, бросив свою артиллерию и разграбив полковые денежные суммы и имущество. В Усть-Медведицком округе они произвели полный разгром на линии железной дороги, на станции Себряково произвели уничтожение своих офицеров и администрации, причем погибло до 80 офицеров. В некоторых полках Донецкого округа были удостоверены факты продажи казаками своих офицеров большевикам за денежное вознаграждение». Дело неслыханное: казаки расстреливали своих, казачьих офицеров. В 10-й ДКП был послан представитель Войскового Круга полковник С.К. Бородин. Он убедился в том, что полк морально «разложился» и ничего уже нельзя было поделать. Дошло до того, что весь личный состав 4-го Донского казачьего полка по решению Войскового Круга был лишён казачьего звания.
Большевистские организации Донской области вели агитационную работу среди казаков (в средних и низших слоях). Основной целью было склонить казаков к сотрудничеству, идти вместе с рабочими и беднейшим крестьянством. Пропаганда проводилась через распространение «Правды» и других газет, освещающих земельную программу РСДРП (б), её политику. Агитаторов готовили из местных интеллигентов, учителей, рабочих, фронтовой молодежи, выходцев из казачьей среды, направляли в округа области на 10–15 дней по одному или группой в 4–5 человек.
Хотя в целом казачество отрицательно отнеслось к революции, к зиме 1917–1918 годов большинство казаков заняло нейтральные позиции. К весне 1918 года проявилось качество казачества — верить своему начальству. Отсюда поговорка: «Казаки, что ветер майский, три раза в день меняются».
На этом этапе начала преобразований были заложены основы политики большевиков по отношению к казачеству — линия классового подхода. Затем последовал целый ряд обращений к трудовым казакам, в которых они призывались создавать Советы и брать власть в свои руки. Новая власть заменила службу казаков краткосрочным обучением в станицах, приняла на счёт государства обмундирование и снаряжение казаков, призванных на военную службу. Впервые в истории Дона было установлена полная свобода передвижения казаков. Намечалось сохранить автономию казачьих областей, начать формирование казачьих частей Красной Армии, созвать Походный круг советского Войска Донского.
В январе регулярные казачьи полки собрали в станице Каменской свой съезд, объявили Донской военно-революционный комитет властью на Дону. Была провозглашена Донская советская республика, председателем СНК стал подхорунжий 6-й лейб-гвардии Донской казачьей батареи Ф.Г. Подтёлков. Советы выбрали в окружной станице Морозовской, в Усть-Медведицком, Хопёрском округе и так далее.
В ответ верным ему отрядом есаул, через чин — сразу полковник В.М. Чернецов разогнал Совет в Александровске-Грушевском, «усмирил» Макеевский рудничный район, захватил станцию Дебальцево, разбив несколько эшелонов красногвардейцев, уничтожив всех командиров. Начал свирепствовать террор: разгром советов и большевистских комитетов, повальные обыски сопровождались массовыми убийствами. Разъезжая на захваченных поездах, расстреливали в Зверево, Лихой, Каменской советских руководителей, местных большевиков и всех подряд рабочих, осуществляли террористические расправы над их семьями.
Как заявил во время переговоров с представителями Войскового Круга секретарь Донского казачьего ВРК М.В. Кривошлыков, отряды Чернецова, Семилетова, Лазарева расстреливали рабочих лишь за то, что они требовали от шахтовладельцев повышения заработной платы. В ночь на 31 декабря казаки казнили на Ясиновском руднике 73 шахтёра и 45 военнопленных, разгромили Берестово-Богодуховский рудник, расстреляли группу большевиков и беспартийных шахтеров. Около 90 рабочих было убито в Таганроге. Только после одного боя — 21 января под Гуково, в ответ на убийство трех пленённых офицеров, белые расстреляли 300 пленных красноармейцев.
В.М. Чернецов ещё в Первую мировую выделялся бесстрашием, был лучшим офицером-разведчиком 4-й Донской дивизии, трижды ранен в боях, получил Георгиевское оружие, пять боевых орденов. Но Гражданская война — на то она и гражданская, здесь уже выбирать не приходилось. На Дону началось истребление крестьян. В станице Нижне-Курмоярской было вынесено около 1 тыс. смертных приговоров крестьянам, иногородним, казакам-фронтовикам. В селе Песчанокопском расстреляно 600, за 4 дня в станице Платовской было расстреляно и замучено 317 сторонников Советской власти. В станице Константиновской, в складах купца Пустовойтова, было казнено 800 красных партизан, шахтёров, их жён и детей. В декабре 1918 года в Юзовке по приказу генерала С.В. Денисова повесили каждого 10-го арестованного рабочего. В Енакиево, Горловке и Щербиновке убили более 500 рабочих, других повесили на центральных улицах городов и оставили висеть несколько дней. Всего в Гражданскую войну погибло не менее 30% донбасских шахтеров.
Эти данные взяты из советской историографии. Но даже если они и преувеличены, всё равно размах белого террора был существенным.
Современные историки так характеризуют происходившее: «И красные, и белые несут равнозначную ответственность за беззаконие и репрессии, имевшие место во время их военного противостояния, белый террор был не менее жестоким, чем красный, отчасти он был обусловлен несостоятельностью социально-экономической политики белых правительств на контролируемых территориях». И далее: «Террор стал не только терновым венцом революции, но и ее знаменателем, уравнявшим жертвы противоборствующих сторон».
По данным историка В.В. Эрлихмана от «белого террора» погибло около 300 тыс. В это число входят как жертвы внесудебных расправ собственно белых войск и правительств (ориентировочно 111 тыс.), так и жертвы иностранных оккупантов и интервентов и жертвы национальных окраинных режимов, возникших в результате крушения Российской империи. Факты массовости белого террора приводят и зарубежные исследователи: с мая 1918 по февраль 1919 года было вынесено не менее 25 тыс. смертных приговоров, большинство из которых было приведено в исполнение.
Советское правительство начало планомерную вооруженную борьбу с казачьим правительством. Новая власть бросила вооруженную силу во главе с В.А. Антоновым-Овсеенко на его разгром. Наступлению красных противопоставить было нечего. Один за другим казачьи полки отказывались служить атаману и переходили на сторону военно-революционных комитетов.
Обострились давние противоречия между казачьим и неказачьим населением. А.М. Каледин вынужден был признать, что все окружные станицы находятся в руках большевиков: «Положение наше безнадёжно. Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно». Л.Г. Корнилов сообщил атаману, что Добровольческая армия вынуждена уйти на Кубань, ввиду того, что донские казаки не оказали ей поддержки.
Почему большевики шли на Дон?
1. Основным лозунгом революции была ликвидация сословной системы, этот процесс главной целью всех революций, происшедших в XVII–XIX веках.
2. Они осознавали, что А.М. Каледин, уж тем более Л.Г. Корнилов, при первой же возможности двинули бы свои полки на Москву.
3. «Суверенная» казачья республика отрезала Центр от Юга страны. Без поставок угля Донбассом, без половины сборов зерна в центральной части России существование страны было в то время невозможным.
Новочеркасск и Ростов оказались в кольце сжимавшейся пружины посланных на Дон красногвардейских частей и восставших рабочих. Калединский фронт развалился за несколько дней. А.М. Каледин выезжал в полки, но почти везде встречал отказ от ведения боевых действий. Во время разговоров с одним из полков, в ответ на призыв выступить на защиту казачьей земли, прямо из строя один из казаков, ничуть не смущаясь, бросил в лицо Атаману: «Да чего там его слушать. Знаем… Надоело…» Казаки разошлись по станицам. 272-й запасный пехотный полк, располагавшийся в Новочеркасске, вынес резолюцию о непризнании Донского правительства.
А.М. Каледин был безукоризненно честным человеком, в нём не было высокомерия и надменности. Но он своими глазами увидел, насколько глубока пропасть, отделявшая рядовых казаков-фронтовиков от Войскового правительства. Соратники — белые вожди Л.Г. Корнилов и М.В. Алексеев сбежали в Екатеринодар. Казаки не последовали за своим атаманом, личная популярность была потеряна, обстановка стала безысходной, и атаман покончил жизнь самоубийством.
Новый атаман А.М. Назаров объявил всеобщую мобилизацию, приказал сформировать из казаков 18–50 лет отряды и отправлять их на фронт против красных войск. За неподчинение приказу устанавливалась смертная казнь. Казаки были уже «пужаные» и на призыв не откликнулись. Защищать Дон стало некому. Советы наступали, Новочеркасск был окружён. Заседавший Войсковой Круг, совершив богослужение в храме, вернулся в Атаманский дворец. В это время в зал ворвался отряд казаков во главе с войсковым старшиной Н.М. Голубовым. Председатель Круга Е.А. Волошинов и Атаман А.М. Назаров были арестованы, а затем расстреляны красными казаками. Была продолжена трагическая череда казачьей смуты: как и в XVII–XVIII веках свои выдавали и уничтожали своих — Разина, Булавина, Пугачёва…
Первые преобразования советской власти были направлены против казачества. Большевики развязали беспощадный террор в отношении донского казачества и офицерства. Новая власть стала перераспределять землю в пользу крестьян как своей социальной опоры. У казаков стали выгребать хлеб. Надо отметить, что продразвёрстку впервые ввёл в России не В.И. Ленин, а царский министр земледелия А.А. Риттих. В годы Первой мировой запасы зерна закончились, в конце войны страну поразил голод. Царское правительство в ноябре 1916 года впервые ввело понятие «принудительная продразвёрстка», выпустив постановление «О развёрстке зерновых хлебов и фуража». Каждый владелец был обязан сообщить об имеющемся количестве зерна, хлеб подлежал сдаче в установленные сроки. Временное правительство продолжило выгребать зерно у крестьян, в марте 1917 года был принят закон «О передаче хлеба в распоряжение государства». П.Н. Краснов продразвёрстку оставил, переложив её основную часть на плечи крестьян. Им был издан приказ: «Всё количество хлеба, продовольственного и кормового, урожая текущего 1918 года, прошлых лет и будущего урожая 1919 года за вычетом запаса, необходимого для продовольствия и хозяйственных нужд владельца, поступает (со времени взятия хлеба на учёт) в распоряжение Всевеликого Войска Донского и может быть отчуждаемо лишь при посредстве продовольственных органов».
Большевики продолжили эту политику. Образованные продовольственные комитеты приступили к взятию на учёт, покупке за бесценок и вывозу «излишков» хлеба в центральные районы страны.
В городах и станицах отряды красных производили грабёжи, расстрелы без суда и следствия ни в чём не повинных людей. Начались убийства казачьих офицеров — людей из простых казаков, выдвинувшихся в ходе мировой войны благодаря личным заслугам. В Советы стали прорываться, по выражению А.Г. Шкуро, «местная голытьба, пропившие разум пьяницы, хулиганы, высланные сходом конокрады и вообще лишь подонки казачества и иногородних».
В феврале 1918 года красными было расстреляно 168 человек. Комиссар СКВО К.Я. Зедин докладывал в Москву: «Многое испортили отряды, впоследствии превратившиеся в банды мародёров… Вследствие чего население, особенно старики-казаки, относятся враждебно к Советской власти». Пришедшие красные войска, забывшие в ходе революции о порядке и дисциплине, стали вести себя на Дону, как в завоёванной стране. Из донесения комиссара Хоперского округа В. Ларина: «Был целый ряд случаев, когда назначенные на ответственные посты комиссары станиц хуторов грабили население, пьянствовали, злоупотребляли своей властью, чинили всякие насилия над населением, отбирая скот, молоко, яйца другие продукты и вещи в свою пользу; когда они из личных счётов доносили в ревтрибунал на граждан, и те из-за этого страдали».
Ответа было ждать недолго. В сторону станицы Казанской 3 марта 1918 года отходил Тираспольский отряд красных, около 2 тыс. Восставшие казаки отбили у них всю артиллерию, красная пехота сложила оружие. Но 5-й Заамурский конный полк на переговоры не поддался. Казаки открыли огонь на поражение, остатки заамурцев ушли на Богучар. В станицах Мигулинской, Каргинской и Краснокутской разоружённых красноармейцев порубили. Были уничтожены 500 солдат Ставропольского полка и все 225 китайцев. Затем при конвоировании в австро-германский штаб оставшихся в живых 61 человек зарубили по дороге в Черниково. 100 человек отряда Подтёлкова были истреблены вместе с председателем советского правительства.
В ответ на убийство большевиками захваченного в плен командира полка М. А. Жебрака (был сожжён заживо), а также всех чинов захваченного вместе с ним штаба полка, командир 3-й дивизии Добровольческой армии М.Г. Дроздовский отдал приказ расстрелять 1 тыс. взятых в плен красноармейцев. Приказ есаула, коменданта Макеевского района от 10 ноября 1918 года: «Рабочих арестовывать запрещаю, а приказываю расстреливать или вешать; Приказываю всех арестованных рабочих повесить на главной улице и не снимать 3 дня».
И уже неважно было, кто начал первым. Маховик убийств раскрутился, и остановить его было невозможным. Весной 1918 года надвигалась волна германского нашествия. Советские войска уходили, а впереди них катилась волна дезертиров, анархистов и просто бандитов. Грабежи и бесчинства этих элементов прозвали в народе «чёртовой свадьбой». Она давала агитационный материал в руки белых.
В апреле вспыхнуло массовое казачье восстание. Основной причиной стали уничтожение сословий, уравнение в земельных правах. Они были неприемлемы для донского казачества, которое предпочло вооруженную борьбу. Первыми полыхнули казаки Мигулинской станицы, они от имени станичного сбора обратились к донцам с воззванием: «5 месяцев пришлые люди, изменники и предатели родины, забывшие совесть и жалость, хозяйничали у нас на Тихом Дону: убивали, наших лучших людей, избранников народных, грабили народное имущество, обагряли кровью наши земли, оскверняли наши святыни...» Восставшие освободили юртовые хутора, захватили шесть батарей, 1,5 тыс. винтовок. В «Воззвании» доложили другим станицам, что в мигулинском юрте не осталось ни одного красноармейца.
В мае немецкие части с запада, а конница белых казаков со стороны Новочеркасска перешли в наступление и заняли Ростов. Донские казаки во главе с атаманом П.Н. Красновым заняли всю территорию Дона. Германское командование стало сразу же снабжать их оружием, боеприпасами и снаряжением. В Миллерово расположился гарнизон немецких войск.
Донское казачество выставило летом 1918 года на борьбу с советской властью 65-тысячную армию, всего было мобилизовано 94 тыс. казаков. Именно казаки дали массовую силу белому движению. Большевики называли свой Южный фронт «казачьим». Территория всех казачьих войск становилась плацдармом для сбора и накопления противобольшевистских сил. |
