В. Дронов (с. Дубовское, Ростовская обл.)  

В предгрозовые события начала XX века в Области войска Донского было 13 казачьих калмыцких станиц. Калмыки несли в Донских казачьих полках службу наравне со всеми казаками.

      Обстановка в Калмыцком (Сальском) округе в 70–80-е годы XIX века была относительно спокойной, гарантией тому было соотношение 91 % казаков на 9 % крестьян и иногородних. В конце XIX века стало 66 % имущих землю — на 34  безземельных. В таких условиях уровень социального напряжения ещё можно было контролировать. 

       К началу Первой мировой войны произошло существенное увеличение численности крестьян и особенно — иногородних. В калмыцких станицах образовалась опасная концентрация работников,  которые  земли  практически  не  имели,  их стало 

55 % от общего числа жителей. Иногородних в юрте станицы Ново-Алексеевской проживало втрое больше, чем казаков-калмыков, в Иловайской, Платовской — почти вдвое. В 1916 г. на каждого донского казака-калмыка в среднем приходилось 36 десятин земли, а у иногородних Сальского округа 1,5 десятин. Доходы от крестьянских хозяйств составляли большую часть бюджетов станиц. В Ново-Алексеевской из 45,5 тыс. руб. годового дохода жители невойсковых сословий платили в станичную казну: аренда 30,3 тыс. руб., посаженная плата с иногородних — 3,5 тыс. руб. Удерживать крестьян в таком положении стало невозможным, тем более во времена шаткие. 

      Другая пороховая бочка — наличие в казачьих калмыцких станицах юртовых населённых пунктов, сплошь заселённых крестьянами и иногородними. Разделение на противоборствующие стороны произошло в значительной степени «хутор — на хутор», когда жители крестьянских хуторов уходили к красным, а казачьи станицы и хутора, в основном, давали пополнение соединений белых. На первом отрезке движения Степного похода, на юртовых землях станицы Платовской, находились крестьянские хутора Мало-Бургустянский, Солёный, Сухой, где почти все жители казаками не были.

      Беда казаков-калмыков, так же, как и всех казаков, была в том, что правительство часто использовало их как инструмент в усмирении  внутренних  смут. 

      Верная служба оказалась важной и необходимой, без функций комендантской и конвойной, без исполнения приговоров военно-полевых трибуналов не обходилась ни одна армия мира. В большинстве стран такие обязанности исполняли подразделения, набранные из разных территорий. Однако в России выполнение специальных задач часто поручалось казакам, в том числе и казакам-калмыкам, что определило жестокий накал противостояния в Задонье в годы Гражданской войны.  

      В начале смутных времён калмыки-казаки заняли выжидательную позицию. Они не поддавались на агитацию ни большевиков, ни белых, помня калмыцкое присловье: «Сегодняшние лёгкие лучше завтрашнего жира». Но в первые месяцы 1918 года новая власть приступила к решению аграрного вопроса в пользу бедняков. В калмыцкие станицы и хутора прибыли продотряды красных, в обмен за какие-то непонятные бумажки стали изымать лошадей, скот, продовольствие. Земельные участки коннозаводчиков, войсковой старшины захватывали крестьяне из соседних хуторов и временных поселений, они занимались произвольными конфискациями. На изъятие имущества (скот, хлеб, инвентарь) казаки ответили расправами над теми, кто реквизировал. Начались порки и поджоги домов крестьян и иногородних. [1]

      Степняки поняли, что с новой властью им не по пути, донские калмыки начали переходить на сторону белых. Подавляющее большинство казаков-калмыков стало на сторону Белого движения — с начала и до конца. 

        Но были и другие калмыки, о них писал современник: «Отношение к калмыкам-табунщикам и пастухам ужасающее по своему цинизму, случаи истязания и смерти от них — не единичны, но коннозаводчики составляют столь плотную семью, всемогущую в Задонье, что перед ней бессильна всякая власть». [2] Из 187 домохозяев станицы Эркетинской только 8 имели до 100 голов крупного рогатого скота, 5–10 лошадей и до 200–450 овец. Не могли обрабатывать землю своими орудиями труда 75 семей. Бедные дали впоследствии немногочисленную, но преданную новой власти прослойку «красных» калмыков.

        Красноармейские подразделения в январе–феврале 1918 года продвигались с севера к Новочеркасску и Ростову, вытесняя соединения белых, которым под их натиском пришлось оставить многие донские округа. В Новочеркасске образовали добровольческий отряд во главе с генералом П.Х. Поповым численностью 1 737 чел. боевого состава. Из станицы Старочеркасской 12 февраля генерал увёл казаков в Степной поход, в Сальские степи, в станице Великокняжеской отряд вырос до 2 850 (даты в дальнейшем даны по ст. стилю). [3]  

      Степной поход на отрезке пути зимовник Орлова – станица Платовская – станица Великокняжеская следовал по юртовым землям казачьих калмыцких станиц Батлаевской, Денисовской и Платовской. 

       На территориях, где проходил маршрут, обстановка была сложной. В начале 1918 года в станице Платовской образовался «Исполнительный комитет крестьянских и солдатских депутатов». Он сформировал «Отряд защиты революции» из фронтовиков-калмыков и местных крестьян, которым руководил полный Георгиевский кавалер Терентий Кидалов, 3-м взводом командовал Дорджи Эльзетинов. В конной части отряда состояли исключительно кавалеристы-калмыки под командованием О.И. Городовикова и Л.А. Адучинова. Всего в отряде было 150 чел. Такие же объединения стали создаваться в других хуторах калмыцких станиц, в дальнейшем они назывались краснопартизанскими отрядами. [4] Их состав пополнялся крестьянами и младшими чинами из числа казаков, чаще всего — фронтовиков, на этом этапе в строй встали 3 тыс. всадников. С помощью красногвардейцев из Котельниково и Царицына краснопартизанские отряды начали наступление на отряды Степного похода. 

      Под командованием П.Х. Попова следовала калмыцкая группа членов Войскового Круга и духовенства — 22 чел., они способствовали привлечению казаков-калмыков. [5] В обеих сотнях станицы Платовской было несколько духовных лиц. В поддержку Белого движения объявили большой сбор калмыцкого духовенства всех 13 станиц. Священнослужители собрались в хуруле станицы Ново-Николаевской. Командир краснопартизанского отряда станицы Власовской Кирсан Илюмжинов прибыл на тачанке с пулемётом, обратился к ламам: «Ваше дело призывать к миру и благоденствию всех живых существ на земле. От имени ревкома прошу распустить съезд!» Экипажи лам покинули хурул. [6] 

      Участники Похода так рассказывали о взаимоотношениях с местными казаками: «Когда мы на Дону “раскусили”, что это за советская власть, нам пришлось в сторожевых разъездах Степного похода встречать немало атаманов станиц и хуторов (иногда очень издалека) и калмыков, едущих верхом, иногда охлепью (без седла) с просьбой к ген. Попову возглавить их восстание». [7]

     П.Х. Попов командировал в станицы Батлаевскую и Ново-Алексеевскую есаула Холмского ипрапорщика Куркусова с задачей организовать калмыцкие партизанские отряды. Однако они не смогли выполнить поручение, так как были захвачены красными и расстреляны. 

      Коннозаводчик  подъесаул Б.В. Кульганов, также был направлен по зимовникам и экономиям с целью выяснить позицию коннозаводчиков и готовность калмыков вступить в борьбу против красных.       

Казак станицы Денисовской Батыр Мангатов стал легендой среди донских калмыков. В Первую мировую войну проявил себя храбрым воином, награждён высшей офицерской наградой — Георгиевским оружием за то, что в бою у Шархали, командуя лавой, первым ворвался в фольварк. Атака казаков завершилась полным истреблением противника. Героя также удостоили орденами Св. Станислава 2, 3 ст., Св. Анны 3 ст., Св. Владимира 4 ст. К концу февраля разведчики прибыли в станицу Ново-Алексеевскую, остановились в доме Уланова, где собрали совещание с местными противниками красных. Группа до 25 чел. направилась в станицу Великокняжескую, при переходе через железнодорожную линию натолкнулись на красногвардейскую заставу, из бронепоезда обстреляли отряд, Б.С. Мангатов был убит. [8]

      Через некоторое время П.Х. Попов снова направил П.Б. Абушинова для организации восстания. Его агитация удалась, к партизанам присоединились казаки-калмыки из задонских станиц. 

      Станицу Платовскую отряд занял 21 февраля, здесь генерал И.Д. Попов начал создание калмыцких сотен. Первую сотню Платовской станицы стал набирать член Войскового круга А.С. Сарсинов, её формирование происходило на экономии Королькова, получили винтовки, патроны. Всего станица дала две сотни казаков-калмыков, зачастую записывались братья, родственники. Вступили в ряды Белого движения Джова и Учур Гадановы, Курдун и Санжа Галушкины, Джоджа и Учур Иванчуковы, Басан и Манжик Кулешовы, Артём и Бурче Мухариновы, Борис и Доржа Пуриновы, братья Кубрак и Эрдне Ункиновы, Мамо и Учур Шучиновы, Урусовы: Адуча, Бадьма, братья Басан и Джаб. [9]

      Отряд пополнился казаками-калмыками из станицы Денисовской, среди них Учур и Джова Гавриловы, Курдун и Санжа Галушкины, приказный  Лиджа Логвинов, хорунжий Санжа Цакиров.

      По ходу следования Похода обстановка накалялась. Краснопартизанские отряды восприняли перемены в стране как возможность свести давние счёты, начали грабежи на усадьбах коннозаводчиков, расстрелы атаманов калмыцких станиц. Командир полуэскадрона краснопартизанского отряда О.И. Городовиков писал: «Беднота громила Шара-Булук. Растаскивали по домам тяжёлые букари, сеялки, насыпали в мешки отборную янтарную пшеницу». [10]

      С обеих сторон факты жестокости были многочисленными. Когда Платовская сотня подошла к калмыцкому хутору Бургуста, обнаружили, что после пребывания там краснопартизанского отряда во дворах и в домах осталось множество мужских и женских трупов. Был убит местный священник, повсюду валялись буддийские иконы и книги. [11] Из Великокняжеской были получены сведения, что красные расстреляли учителя Черепахина, священника Проскурякова и двух его сыновей-студентов, есаула Макарова с братом и отцом.

      Казаки отвечали тем же. Будучи в эмиграции, казачий офицер Мефодиев отмечал «тяжёлые сцены расправы калмыков с казаками, служившими у красных или же им сочувствующими». [12] Отряд войскового старшины М.Н. Гнилорыбова при поддержке сотни А.А. Алексеева и калмыков-казаков атамана А.С. Сарсинова казнил в Платовской несколько десятков крестьян — сторонников новой власти. Есть другие данные: за два дня пребывания в станице убито свыше 360 чел. [13] Такие же сведения приводил О.И. Городовиков: после занятия станицы красными было обнаружено более трехсот трупов. [14] Расстреляли председателя сельского совета Сорокина, милиционера Долгополова и начальника почты Любикова вывели за околицу, облили керосином и сожгли. 

       Впоследствии калмыцкие офицеры пытались смягчить накал взаимной ненависти. Летом 1918 года есаул А.А. Алексеев, формируя 80-й Зюнгарский полк, стремился «избавить калмыков, рассеянных по разным частям от роли исполнителей всяких карательных мероприятий, что должно было повести к озлоблению мужиков по отношению к калмыкам просто на национальной почве». [15]

       По просьбе калмыков полковник К.К. Мамантов (Мамонтов) 21 февраля провёл налёт на хутора калмыцких станиц Солёный и Шар-Булук Платовской станицы, где разбил краснопартизанские отряды, созданные из местных крестьян. Один из отрядов Похода в начале марта сделал налёты на хутора Каменский и Эльмутинский калмыцкой станицы Денисовской. 

        Конно-офицерская сотня, бывшая в набеге, имела бой в районе хутора Каменского. Проводниками стали казаки-калмыки Платовской станицы С. Манжиков, О. Манжиков, Т. Пуринов, М. Цебеков — под командованием хорунжего Л.Ш. Борманжинова и хорунжего Э.С. Буринова. Они показали брод через Маныч, у Казённого моста около хутора Шар-Булук произошёл бой. При форсировании многие казаки, в том числе кадеты Кадетского пансиона, переходили реку по колено в воде, казаки-калмыки их приютили, помогли обогреться и высушиться.

      Через несколько дней провели разведку на калмыцкие станицы Батлаевскую и Ново-Алексеевскую. Сотни пополнились группой казаков-калмыков из станицы Ново-Алексеевской.       

       Станица Великокняжеская была занята Отрядом 25 февраля, захвачено значительное количество патронов и снарядов, немного винтовок, которые использовали для вооружения калмыков. Красные направили на окружной центр бронепоезда, значительные силы пехоты. Краснопартизанские отряды вновь окружили силы Степного похода, оставив свободным только небольшое расстояние в северном направлении. Бросив все лишние повозки и ненужный груз, ведомые опытными проводниками-калмыками по степным дорогам, 23 марта, в 2 часа ночи, партизаны двинулись на север, туда, где красные их не ожидали. Фланговым маршем вышли из окружения, не потеряв ни одного человека, шли остаток ночи и весь день. После ухода из Великокняжеской и Платовской Поход прошёл по землям казачьих калмыцких станиц Граббевской, Бурульской, Чунусовской и Эркетинской.

      Калмыки станицы Платовской 2 марта прибыли в зимовник Орлов-Подвал, где находился генерал И.Д. Попов, оставленный для формирования калмыцких отрядов. С зимовника И. Д. Попов двинулся с двумя калмыцкими сотнями — хорунжего Э.С. Буринова и хорунжего Б. Барманджинова. Вахмистром 1-й сотни был подхорунжий Ц.П. Джувинов. 2-я Платовская калмыцкая сотня, дислоцировавшаяся в районе зимовника коннозаводчика Пишванова, была внезапно атакована красными, казаки отбили все атаки. 

      В Граббевскую 19 марта был направлен отряд Назарова, оттуда он привёл с собой две сотни конных калмыков, их организатором стал хорунжий А.А. Алексеев. В ряды Похода вошли Меньковы:  Джиргал и Манжик, Серкуновы Пурве и Цакир, старший урядник Супрун, казак Санжа Каштанов.

      Под командованием И.Д. Попова стало четыре калмыцких сотни: 1-й командовал полковник Д.Л. Абраменков, 2-й — войсковой старшина А. Кострюков, 3-й — подъесаул П.М. Аврамов, 4-й — сотник Э.Л. Яманов из станицы Платовской. [16] 

      П.Х. Попов считал, что с этого момента калмыки открыто выступили против большевиков, и если бы он располагал достаточным количеством оружия, можно было сразу поднять все калмыцкие станицы. [17] Относительно небольшое прибытие калмыков на этом этапе генерал объяснял недостаточным количеством имеющегося вооружения. Практически во всех 13 станицах были казаки-калмыки, которые примкнули к Походу, прибыло 620 казаков-калмыков. [18] Позже Степной поход пополнился калмыками Войскового атамана калмыцкого казачьего войска нойона (князя) Д.Ц. Тундутова, подоспевшего из Астраханских степей. 

       Наиболее ожесточённый бой, вплоть до рукопашной схватки, произошёл у Курячьей балки, в районе хутора Савоськина. Калмыцкие сотни наступали на противника с флангов. С обеих сторон были значительные потери.

       Из Граббевской к Походному Атаману прибыли гонцы с докладом, что её хутора подвергаются грабежам красных, которые угоняют скот, терроризируют казаков и коннозаводчиков, просили оказать помощь. В станицу основные силы Степного похода прибыли 25 марта, были встречены калмыцким национальным оркестром, в конном строю стояла сотня казаков-калмыков. 

      Через два дня Отряд опять был окружён с трёх сторон войсками красных, покинули Граббевскую и отошли в направлении Бурульской. При въезде в станицу стоял хурул, около которого собрались священнослужители, одетые в халаты ярких цветов. Офицеры спешились и пошли к храму, колонна вошла в станицу, казаки разместились по квартирам. Вскоре прозвучала команда: «Все на сборный пункт!» Красные стали вести обстрел артиллерией, их цепи наступали с тыла, станицу пришлось оставить. К отступавшим присоединилась вновь сформированная калмыцкая Бурульская сотня, около 150 сабель. На переправе через Гашун 26 марта произошёл бой, отошли в направлении станиц Эркетинской и Потаповской. На реке был оставлен заградительный отряд под командой полковника К.К. Мамантова, в том числе — 2-я калмыцкая Платовская сотня. 

        По уходу Степного похода, красные заняли Граббевскую, где мобилизовали четыре переписи молодых калмыков, отправили на ж. д. станцию Котельниково, откуда они разбежались.

        Ведомые проводниками-калмыками, партизаны двинулись на север, чтобы вырваться к правобережью Дона через станицы Бурульскую – Эркетинскую – Андреевскую – хутор Королёв.

      В калмыцкой станице Потаповской, неподалёку от Эркетинской, произошло соединение отрядов Степного похода. Здесь они развернулись в значительную по численности войсковую группу: командующий полковник И.Д. Попов, 5-й Донской конный полк под командованием войскового старшины К.А. Ленивова, 6-й Калмыцкий конный  полк — князь  Д.Ц. Тундутов. 

      При подходе к Эркетинской получили новое пополнение казаков-калмыков, в их числе были приказный Лиджа Мамошкин из Эркетинской, младший урядник Ничай Ноянов из Беляевской, казак Бадьма Сармуткин из Власовской. [19]

       Утром 27 марта главные силы партизан, ведомые проводниками-калмыками, направились на Эркетинскую, на следующий день у станицы произошёл бой. Оборона станицы была поручена войсковому старшине Э. Ф. Семилетову. В его распоряжении были 1-я пешая сотня войскового старшины Ретивова, 2-я пешая сотня есаула Тацина, 1-я конная сотня есаула Галдина, 2-я конная сотня подъесаула Зеленкова, батарея капитана Щукина и две калмыцкие сотни — полковника Л.Д. Абраменкова и войскового старшины А. Кострюкова. По всем направлениям были посланы калмыцкие конные группы, чтобы выявить появление противника.          

      Красные сосредоточили крупные силы партизанских отрядов. Они узнали, что штаб белых теперь находится в Эркетинской, приняли решение выдвинуться к станице, затаились в хотунке Цаган, берегом Большого Гашуна вышли на окраину, где уже был виден хурул. 

      В это время у станицы Андреевской, что в 5 верстах от Эркетинской, началась переправа через реку Сал, среди других частей её обороняли две калмыцкие сотни. Они последними, до сумерек, оставались на левом берегу, прогнали противника на полторы весты, галопом понеслись к реке и под прикрытием огня четырёх орудий переправились вплавь последними. 

      После переправы через Сал взвод калмыков был отправлен на разведку на запад, к Дону. 

      Атаман П.Х. Попов направил своих партизан на станицу Нижне-Курмоярскую и далее к Новочеркасску, где Отряд присоединился к Донской армии. В Нижне-Курмоярской казаки в первый раз за долгое время смогли обмыться и переодеться, уничтожили наседавших насекомых. Часть калмыков, в основном фронтовики, держалась в общении с Походниками настороженно и холодно, вскоре после переправы через Дон они исчезли из Нижне-Курмоярской. [20] Две калмыцкие сотни после расформирования Отряда были оставлены отдельными частями: одна как конвой штаба Походного Атамана, а вторая поступила в распоряжение генерала И.Д. Попова, назначенного командующим войсками 1-го Донского Округа. 

       Степной поход по воспоминаниям его участников остался в памяти как время холода, голода, лишений, сражались, не имея тыла, всегда на позиции — под снегом, под дождём. 

      Последствия Похода сказались на калмыцком населении. Разъярённые  крестьяне нанесли ответный удар по семьям донских калмыков, на них обрушились репрессии. Платовскую своим конными отрядом взял С.М. Будённый, он отомстил местным казакам и калмыкам за устроенные репрессии. [21] Элистинским краснопартизанским полком были расстреляны коннозаводчик есаул Бадьма Сельдинов и сын коннозаводчика Бадьма Бакбушев, их конвоировали из станции Ремонтная на станцию Зимовники, в пути казнили. Сотник 17-й Отдельной донской казачьей сотни Б.С. Бакбушев за боевые подвиги в Первую Мировую войну был награждён орденом Св. Владимира 4 степени с мечами и бантом, орденами Св. Станислава 2 и 3 степени с мечами и бантом, орденами Св. Анны 3 степени с мечами и бантом, 4 степени. [22]

      После ухода Степного похода на Правобережье Дона и на Новочеркасск партизанское движение казаков-калмыков не угасло. В конце апреля подняли восстание казаки Ново-Алексеевской, Денисовской, Иловайской, Кутейниковской, Батлаевской станиц под руководством есаула Г.Э. Тепкина, есаула Шадманжинова, сотника П. Б. Абушинова. От них в Константиновскую к генералу П.Х. Попову 1 мая прибыли П.Б. Абушинов и казак Шарапов, отрапортовали, что восставшие станицы выставили по 1–2 сотни и готовы прибыть в распоряжение Походного атамана. К лету 1918 года в белых партизанских отрядах вели борьбу до 2 тыс. калмыков.       

      Впоследствии калмыцкие сотни, участвующие в Походе, вошли в полки Донской армии — в 80-й Зюнгарский донской калмыцкий конный полк и 3-й Донской калмыцкий конный полк.

       Роль донских казаков-калмыков в Степном походе была весомой. Они дали 20 % от всего личного состава отрядов, продовольственную помощь, помогали в определении маршрутов движения, вели разведку на знакомой местности, калмыцкие сотни, как самые надёжные, всегда прикрывали штаб и обозы — всё это трудно переоценить. Вместе с тем, их участие нельзя назвать массовым, депутат всех Войсковых кругов от станицы Ново-Алексеевской Б.Н. Уланов писал: «Помощь калмыков не могла быть значительной, хотя их гостеприимство, радушие и умение ориентироваться в Степи во всякую погоду дня и ночи были в Степном походе крайне полезными и необходимыми». [23] Мобилизационный потенциал — не менее 5 тыс. приписных казаков-калмыков 1, 2 и 3-й очередей из 13 станиц не был полностью использован. 

       Судьба многих казаков-калмыков, сражавшихся в Степном походе,  сложилась трагически. Мало кто дожил до преклонных лет, немногие нашли упокоение на родной земле. 

       С.И. Манжиков из станицы Денисовской умер в Элисте в 1965 году. Н.М. Ункинов из ст. Платовской оказался в Болгарии, вернулся на Родину в 1923 году. Л. Абушинов из Граббевской был эвакуирован, вернулся в Россию. П.И. Ильзитинов из хутора Шар-Булук умер в 1947 году в ссылке, в Томске. Приказный С.Н. Ургадулов был репрессирован в 1931 году, впоследствии реабилитирован.

       История сохранила имена героев Первой мировой войны — участников Степного похода.

Подхорунжий Саран Джамбинов, Георгиевский кавалер, скончался в 1961 году в Филадельфии. Сотник из станицы Платовской Церен Пурвинович Джувинов, был награждён Георгиевскими крестами 1, 2, 3 и 4 степени, полный Георгиевский кавалер, умер в Болгарии. Бадьма Басанович Илюмжинов из Чунусовской — кавалер 3 и 4 степеней Георгиевского креста, хорунжий, ранен, из Турции вернулся в Россию, умер в 1938 году. Подхорунжий Гулер Нарминов награждён Георгиевскими крестами 1, 2, 3, и 4 степеней, полный Георгиевский кавалер, погиб в районе Мариуполя в 1920 году. Помощник станичного атамана из станицы Денисовской Кузьма Шурашевич Сасыков награждён Георгиевским крестом 4 степени и Георгиевской медалью 4 степени, вахмистр был ранен, эмигрировал во Францию. Санжа Балданович Таунов из станицы Платовской награждён Георгиевским крестом 4 степени, сражался в Походе вместе со своим отцом Балданом Мошкиновичем. уехал в США. Георгиевский кавалер подхорунжий Хабу Яманов из Платовской, был ранен, умер в Сербии. 

      Георгиевские кавалеры воевали и на другой стороне. К красным ушёл учитель из станицы Денисовской казак Зара Сафонов, награждённый Георгиевскими крестами 3 и 4 степеней, Георгиевской медалью 4 степени. Его захватили в плен, расстреляли. [24]

      Гражданская война собирала свои жертвы. Сотник Б.Ш. Борманжинов из станицы Платовской в Степном походе был командиром калмыцкой сотни, погиб в августе 1919 года. Атаман станицы Платовской, бывший учитель А.С. Сарсинов, избирался представителем своей станицы на Войсковых кругах всех созывов. В Походе с ним следовала жена Джиргаль. Войсковой старшина умер от тифа в 1920 году в Ставрополе. 

       Многие познали горький хлеб эмиграции. 

       Войсковой старшина из станицы Платовской С.П. Пантусов был награждён орденом Св. Анны 4 степени, ранен дважды, в эмиграции — в Софии (Болгария), умер в США. П.Б. Абушинов воевал в Зюнгарском полку, в конце войны командовал 3-м ДКП Донской Армии, сотник эмигрировал в Польшу. Хорунжий Л.Б. Алювинов из станицы Платовской, с 1922 года жил в Турции. Х. Амарханов из Платовской в эмиграции оказался в Праге(Чехословакия). Его станичник Б. Лалыков в Степном походе воевал пулемётчиком, в 3-м калмыцком полку командир пулемётной команды, изБерлина переехал в США. М.М. Манжиков из Платовской умер в г. Монтаржи (Франция).  

      Судьба побросала по городам и весям казака Х. Манжикова из станицы Граббевской, он был эвакуирован из Крыма, в 1922 году вернулся в СССР, осужден, по окончанию отбытия срока заключения переехал в США. 

       В обозе Похода следовала жена сотника Д.И. Ремилева Самсона Санжиновна, похоронена на Свято-Владимирском кладбище в Джексоне, штат Нью-Джерси (США). Там же — могила двоюродного деда автора этой статьи полковника Л.К. Дронова.   

      Участники Степного похода в эмиграции занимались активной деятельностью по улучшению условий жизни своих земляков, организацией калмыцких обществ за рубежом. 

      А.А. Алексеев учительствовал в станице Граббевской, в Первую мировую войну награждён медалью «3а усердие», депутат всех Войсковых кругов, в эмиграции полковник стал руководителем Беженской комиссии. Хорунжий С.Ш. Балданов из станицы Батлаевской прошёл горестный путь эмигранта — Турция, Сербия, Чехословакия, Франция, атаман Калмыцкого казачьего хутора в Лионе, секретарь «Союза калмыков». С.Д. Дарсанжинов из Платовской оказался в Чехии, член «Союза русских военных инвалидов». Депутат Войскового круга Б.Н. Шарапов из станицы Беляевской в эвакуации в Болгарии, Франции, США, атаман Обще-калмыцкой Парижской станицы. 

       Выдающаяся личность в казачьих калмыцких станицах — есаул С.Д. Ремилев. Окончил Новочеркасское реальное училище, трижды ранен, награждён орденами. В 1919 году избирался атаманом станицы Потаповской (Балдрской). В эмиграции выступал с парижской группой джигитов, умер в США. 

       Б.У. Даков из станицы Платовской эмигрировал в Германию. В 1944 году немцы отправили его семью в эту страну, Басан долго искал своих шестерых детей и жену, давал объявления в газетах. Дальнейшая судьба семьи неизвестна.     

       М.С. Каштанов из станицы Граббевской воевал во французской армии, попал к немцам в плен, находился в концлагере. Умер в 1955 году, впоследствии был реабилитирован.

       Бесстрашный командир 4-й калмыцкой сотни Э.Л. Яманов умер в эмиграции в 1923 году.       

                            Мы отдали всё, что имели,

                            Тебе, восемнадцатый год,

                            Твоей азиатской метели

                            Степной — за Россию — поход.

                                                                         Николай Туроверов

      Сгинули, остались лежать в чужой земле участники Степного похода, воины ковыльных степей.

       ПРИМЕЧАНИЯ

Край, в котором мы живём. / Сб. под ред. В.В. Фонякова. Волгодонск, 1998.  С. 65.

Богачёв В. Очерки географии Всевеликого Войска Донского. Новочеркасск, 1919. С. 509.

Кожанов А.П. Донское казачество в 20-х годах XX века. Ростов н/Д., 2005. С. 164.

Фадеев М.К. Военное строительство в Калмыкии в период гражданской войны. Элиста, 2004. С. 2. 

Падалкин А. Степной Поход и начало казачьих восстаний на Дону. // Родимый край. 1964. № 50. С. 14.

Илюмжинов Н. Огненными дорогами войны. Элиста. 2018. С. 222.

Цит. по: Донская целина. Нью-Йорк, 1952. № 1. С. 14.

Падалкин А. Степной Поход и начало казачьих восстаний на Дону. // Родимый край. 1964. № 50. С. 12.

Зюнгарцы. 80-й Зюнгарский Донской Калмыцкий конный полк. / Сб., сост. Минаев О.Л. Ростов-н/Д, 2018. С. 165.

 Городовиков О. Рождение Первой Конной. Ташкент, 1935. С. 43.

 Цуцуков С.И. Платовцы (Ики-Бурульцы) в Степном походе. // Родимый край. 1958. № 15.

 Цит по: Родимый край. 1974. № 95. С. 27.

 Известия  Совета  рабочих  и  казачьих  депутатов.  1918.  5 апр.

 Городовиков О.И.  В рядах Первой конной.  / Литературная обработка И. Всеволожского. М.:  Воениздат, 1939. С. 32.

 Цит. по: Хроника эмиграции. // Вольное казачество». 1930. № 65. С. 24.

 Венков А.В. Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год.  М.: Вече,  2008. С. 121.

 Попов  П.Х.   Из   истории   освобождения   Дона.   Донская Волна. 1918. 30 сент. № 16. С. 18.

 Максимов К.Н. Калмыки в составе Донского казачества (XVII в. – середина  XX в). Ростов н/Д.: изд-во ЮНЦ РАН, 2016. С. 428.

 Зюнгарцы. 80-й Зюнгарский Донской Калмыцкий конный полк. / Сб., сост. Минаев О.Л. Ростов-н/Д, 2018. С. 177.

 Цуцуков С.И. Платовцы (Ики-Бурульцы) в Степном походе. // Родимый  край. 1958. № 16. С. 16.

 Максимов К.Н. Калмыки в составе Донского казачества (XVII в. – середина  XX в). С. 426.

 Кутушов  В.  Палачи  или  герои?  //  Элистинский   курьер. 2020. 16 июля. С. 4. 

 Уланов Б.Н. Значение Степного похода. // Родимый край. 1958. № 16. С. 6.  

 Асархинова К.Б. Братья Сафоновы. / Сб. Богшрахинский аймак и богшрахинцы. Краткие  исторические очерки. Сост. Алексеева П.Э. Элиста: АПП Джангар, 2002. С. 76.