В.Н.Конюхов 
________________________________________________________________________
ДОМ БОГАТОГО ВИНОДЕЛА (4)
- Господь с вами, любезный. Это вы со своей провинциальной непосредственностью достали меня ими. Спокойной ночи... А впрочем, - Сергей Герасимович, уже поднявшись, задержался. - Юлия Павловна не упоминала при вас дом богатого винодела?
-Винодела?.. Не тот ли дворец, что прошлым летом один ханыга отгрохал?
- То-о-от, - нервно расхохотался Архипов и долго не мог сдержать раскатистый смех.
Всё же концовка разговора смягчила нежданный удар. Сергей Герасимович был рад даже пьяному Гусеву, настолько важно ему было отвлечься.
-Ж-живём, Герасимович, - мирно бузил Гусев, -плюхнувшись в обуви на кровать. - Машина на приколе, а я в-выпим-м-ши.
- У тебя, как в небезызвестном фильме: кони напо¬ены, хлопцы запряжены.
- М-меня не запряжёшь. Два часа - и м-мир опять потрясён.
- Чем же?
- Сто двадцать минут отдыха, и я снова в форме.
- Редкое качество, - отдал должное Архипов. - А чтобы оно не было голословным, разбужу я тебя, братец, на заре.
- П-потушите, п-пожалуйста, свет.
-Я, разумеется, повинуюсь, но тогда и представление закончится.
Гусев замолк ещё до того, как Сергей Герасимович лёг.
«Счастливый человек», - с завистью прислушивался к беззаботному храпу Архипов.
Он представил, как уже завтра будет трястись в поезде. Вылазку он совершил, безусловно, напрасно. Чего, спрашивается, добился? Нашёл время копаться в собственном прошлом, археолог хренов!.. С другой стороны, разве может женщина так унижаться, деля постель с человекоподобным? Что подвигло Юлю из¬менить своей природной чистоплотности? И это Юля, которую он... чего уж там хитрить, наверное, никогда не забудет.
Сергей Герасимович долго ворочался, настраивая себя (как ни странно), что должен, даже обязан, увидеться с Юлией Павловной. В конце концов, он обладает таким правом. Ей тоже есть в чём обвинить его, но разве главное сейчас - взаимные упрёки?
«Всё равно она не похожа на других», - отстучало где-то в подсознании, и Архипов, горестно вздохнув, приказал себе заснуть.
Но едва начал дремать, как всполошили громкие выкрики... Неужели Кирилыч выяснял отношения со сторожем?.. Вдобавок загремела музыка, и яркий свет озарил базу отдыха.
Архипов выскочил из домика... Громадный тепло¬ход, переливаясь огнями, медленно шёл вверх по Дону. Наверное, обеспеченные туристы, закатив гулянку ещё в Ростове, намеревались бесноваться всю ночь.
Луч прожектора, щупающий воду, то и дело сколь¬зил по берегу, ударяя в глаза. А посередине реки всё сияло и гремело. Архипов не сводил заворожённого взгляда... Когда-то вот так же ослепил его локомотив
пассажирского состава. Поезд намного опаздывал, и Сергей упрашивал Юлю идти домой. Но та упрямилась: «Может, прощаемся навсегда».
Сергей урывками прижимал её к себе, шептал на ухо.
- Здесь болит, - взялась за сердце Юля. - Перед тем, как маме умереть, тоже болело... И не успокаивай меня. Случится плохое, сам потом убедишься.
- Когда примерно? - ничего не хотел всерьёз принимать Сергей.
- Не маленький, считать можешь.
- Через месяц я приеду в командировку. Юля едва сдерживала слёзы:
- Если я потеряю тебя, случится нечто ужасное. Один раз я пережила, второй - не выдержу.
Сергею стало не по себе от её признания. В этот момент и полоснул по глазам свет вынырнувшего из-за поворота поезда.
- Почему ты разноцветная? - натянуто улыбнулся он, протирая глаза.
-Возвращайся, - постучала Юля кулачком в его
грудь-Архипов невольно схватился за грудь, явственно
ощутив сейчас Юлину руку.
Теплоход уже далеко отошёл. Но ещё доносились
музыка и разговоры, команды, усиленные микрофоном. Архипов молил Бога, чтобы корабль не исчезал из
виду, во всяком случае, пока он будет вспоминать... Сергей заскочил в тамбур последним, задел сумкой
проводницу.
- Напиши мне, Серёжа, - вдруг попросила Юля. - Я никогда не получала писем.
Проводница сердито захлопнула дверь. Юля так жалостливо смотрела снизу вверх, что Архипову стало неловко за неё... И это неприятное чувство уже не от¬пускало, настолько глубоко въелось. ...юля позвонила Архипову на раобту спустя два месяца. Ничуть не смутившись, он сослался на занятость.
- Ты совсем пропал. Черкни хотя бы открытку.
- Какой смысл, - возразил Сергей, - скорее сам приеду, чем она дойдёт.
Телефон был параллельный, и в соседней комнате могли подслушивать знакомые жены.
- У меня к тебе очень важный разговор. - Сергей уловил учащённое дыхание. - Обязательно позвони по номеру...
Он наспех записал, зная, что не позвонит.
На следующее лето, когда Сергей путешествовал с семьёй на таком же экскурсионном пароходе, умер¬ла бабушка. Хоронили её родители Сергея. Они и упросили дальнюю родственницу забрать хату бабы Вари...
Сияние меркло с каждой минутой; вскоре всё исчез¬ло, как и не было ничего.
Архипов обессиленно прислонился к тонкой стенке домика.
Ветер, бившийся в вершинах деревьев, стих, слов¬но нашёл себе приют в густых прибрежных кронах. Звёзды на предутреннем небе стали, как точки на промасленной бумаге.
Пора было будить Гусева - и в путь... Сначала они посмотрят хату, потом - сразу на станцию. По дороге Архипов что-нибудь сочинит Гусеву про Юлию Павлов¬ну - дескать, втемяшилось по пьянке неизвестно что... И больше ноги его здесь не будет!
Гусев лежал в той же позе, с непривычно строгим лицом.
- Геннадий Алексеевич, - стал тормошить его Архипов, вспомнив наконец имя. - Пора, дружище.
За столом Гусев выпил пива, пожалев, что не осталось чего покрепче.
- Купим на переправе, - успокоил Архипов. - В бабушкином доме сделаем привал.
- В каком бабушкином?
- В таком. Или забыл после вчерашнего?
Гусев покосился на сторожку, где ночевал начальник базы.
- Разве Кирилыч ничего не сказал?
-Даже больше, чем следует. - поморщился Архипов.
-Я не о том. Выкупили у бабки твоей дом. Кирилыч на днях приобрёл.
-Врёшь!
- Юлии Павловны дача там будет.
-Юлии Павловны?.. - Ослепительное сияние вновь возникло перед глазами. - Но она же... Она... -не находил слов Архипов, ошарашенный внезапной вестью.
Гусев завернул в клочок газеты половину вяленого чебака.
- Не тушуйся, Герасимович. Юлия Павловна сроду баба вывихнутая.
-Ты знал, с кем она крутит? Почему не предупредил? - накинулся на него Архипов.
- Напраслину возводишь. Не ляпни сам Кирилыч, в жисть бы никто не догадался.
Небо всё больше синело, поглощая уже тусклые звёзды. Но в просвете деревьев всё ещё ярко блестел колокольчик месяца, готовый вот-вот разбудить новый день.
Лицо Архипова выказывало безмерную муку.
- Что же это делается? Что?
- Плюнь, Герасимович, - поспешил успокоить гостя Гусев. - Здоровье, оно дороже.
- Нет, Геннадий, - встряхнул головой Архипов. -Верно ты вчера сказал: с судьбой не поспоришь... - Помедлив, добавил: -А поступки мы совершаем согласно принятым правилам.
...На переправе ушлый Гусев по дешёвке заправился, и выцыганил у первых продавцов ведёрко спелых жердёл. Когда выехали на гору, Архипов, пересиливая сон, попросил остановиться.
Румяное солнце распускало ярко-золотистые пряди лучей... Но впереди них уже нёсся озорник-ветер. Стремнина морщинисто рябила, вспенивая едва заметные гребешки. Набирая упругость в невесомо-могучих крыльях, ветер летел дальше над рекой, макая в Дон сухой, опалённый зноем язык...
1996 | 