Банка меда (рассказ для детей)
Катю отправили к родственникам одну. Впервые она должна была добраться до Тихореченска без сопровождения родителей. Ей, очень сообразительной, удалось это без труда. В поезде она познакомилась с попутчиками и наблюдала в окно, как мимо проносятся деревушки, лесополосы, речушки и поля. На вокзале её встретили родственники: бойкая тетя Тая и её дочь, Катина двоюродная сестра, со вздёрнутым носиком и кудрявыми волосами.
Катя весело провела время. Они с сестрой ходили в лес за ягодами, купаться на речку. Даже немного загорели. Глядя на свой облупившийся нос, Катя говорила: «Как на море побывала». Погостив у родственников пять дней, она засобиралась домой.
Её тётушка, женщина очень активная и деятельная, распоряжалась:
- Так, Катерина, у тебя нижняя полка. Никому не уступай. Вот тебе банка липового мёда. У вас такого не достать. Довези в целости и сохранности.
- Хорошо, теть Тай. Вот только боюсь, как вещи оставить, если в туалет захочется.
- А ты соседей по купе попроси присмотреть – поговорю с ними при посадке.
Почему-то в этот раз Кате ехать одной было как-то тревожно. Может быть, пугал груз: всё-таки банка мёда – это килограммов пять плюс вещи. Там, в Лужанске, её, конечно, встретят родители, но мало ли что...
Тетя Тая и двоюродная сестра Кристина провожали Катю на перроне, где было много снующих туда-сюда пассажиров:
- Приезжай ещё, Кать, сходим в лес, на речку.
- Хорошо, но и вы к нам приезжайте. Сходит в парк на аттракционы.
- Ладно, посмотрим.
Катино место оказалось боковой полкой в конце вагона. Но главное – нижней: сумки было куда поставить. Пройдя по плацкартному вагону, тетя Тая обратилась к Катиным соседям по купе:
- Уважаемые, - начала тётя Тая с местным акцентом, - проследите за ребёнком и её вещами. Одна едет одна, после операции.
- Зачем это она? – подумала Катя. – Ведь операции-то никакой не было. Наверное, тетя Тая хотела их разжалобить. А зачем?..
Вжавшись в сиденье, Катя еле дождалась, когда поезд тронется, и вздохнула. В вагоне запахло котлетами, яйцами и свежими огурцами.
Через несколько остановок на одной из станций вошла семья: мать, отец и двое детей четырёх-шести лет. Пассажиры уже готовились ко сну. Катя тоже расстилала постель. Оказалось, этой семье продали билеты на три верхних полки, одна из которых – над Катей.
- Девочка, - обратился к ней мужчина, - а ты могла бы лечь на верхнюю полку? У нас ребятишки, упасть могут.
- Нет, я не могу, - выпалила Катя, вспомнив наказ тети Таи не бросать своих вещей. И подумала: «Лягу я на верхнюю полку, а сумки унесёт кто-нибудь. И мёд унесёт, сладкий, липовый».
- Ну, ты уже большая. Тебе лет десять, наверное? – упрашивал мужчина, потому что больше не видел, к кому можно было бы обратиться с этой просьбой: большинство были пожилые или женщины с детьми.
Катя молчала. Тут вступились соседи: видимо, вспомнили просьбу тети Лены:
- Да не трогайте её: она после операции.
Катя стала быстрее застилать постель…
Когда ночью она вставала в туалет, то заметила, что в соседнем купе сидит отец и посматривает на полку, где спали его дети. Наутро на том же месте сидела уставшая женщина и изредка посматривала туда, где раздавалось мирное посапывание.
Катя уже не помнила, как она доехала, как её встретили родители. Только на следующий день, когда мама напекла блинов и выставила на стол чашку с мёдом, ей почему-то совсем не захотелось завтракать. Наскоро выпив чаю, Катя собралась и вышла во двор. Что-то не давало ей покоя. Даже подружкам не хотелось звонить.
Через несколько дней Катя поехала на троллейбусе к бабушке, которая жила в другой части города. Она заняла место у окна и, как обычно, стала рассматривать пробегающие за стеклом грязные улицы, витрины магазинов и хмурые пятиэтажки.
На одной из остановок она боковым зрением увидела, что в троллейбус вошла женщина с ребёнком. Катя подскочила:
- Садитесь, пожалуйста.
Женщина поблагодарила, а Катя стояла, продолжала смотреть за окно, и их пятиэтажки ей уже не казались серыми и хмурыми – это были попавшие в тень такие родные дома её города.
Без билета (рассказ)
Весенний будничный день. В частном автобусе полно пассажиров. На переднем сиденье – парень с голливудской улыбкой и девушка. За ними – мужчина, уткнувшийся в газету, и женщина с прической «а ля русо Галина Бланка». Дальше – что-то жующий подросток и другие обыкновенные горожане. Кондуктор – женщина с тусклыми глазами – привычным небрежным движением отрывает билеты.
На одной из остановок в автобус входит пожилая женщина. В руках у нее – далеко не новая сумка. Старушка останавливается на подножке и переводит дыхание.
- Пролазьте! Чево у входа стоять? – слышны крики еще не вошедших, но уже просунувших в автобус руки и ноги пронырливых пассажиров. Медленно протискиваясь между дезодорированными телами, женщина находит место в уголке под поручнем, и, когда дверь закрывается, вроде бы успокаивается. Но ее взгляд не находит места: то останавливается на галошеобразном ботинке стоящего рядом мужчины, то на отшлифованном маникюре сидящей женщины. То на снующих пальцах кондуктора…При приближении ходячей кассы старушка начинает копошиться в сумке. «Платим за проезд», - хорошо поставленным голосом произносит кондуктор, так что даже не имеющий уши да услышит. Трясущимися руками женщина протягивает свое удостоверение. - Автобус частный. Удостоверение не действительно, - кажется, кондукторшу распирает от осознания своей значимости. В салоне становится тише. Головы рядом стоящих поворачиваются.
- Но у меня нет денег, - чуть слышно произносит старушка.
- Или оплачивайте, или выходите, - говорит кондуктор, дергая нижней губой. Тусклые глаза становятся колючими. Разговоры стихают. Все обращаются в слух.
- Можно мне проехать еще две остановки? У меня больные ноги, мне трудно ходить? – приглушенно спрашивает старушка.
- Автобус частный. У нас льгот нет, - торжественным голосом произносит кондуктор.
Пожилая женщина медленно начинает пробираться к выходу, но тут у неё выпадает сумка, из которой разлетаются пожелтевшие фотографии. На ней – люди в военной форме. Кто-то наклоняется и помогает старушке собрать упавшее. Она бережно кладет фотокарточки в сумку и, согнувшись, выходит из автобуса. Пассажиры пробуждаются:
- Что, нельзя было женщину без билета довезти?
- У нее, наверное, муж на войне погиб.
- Или внук в Чечне.
Автобус уезжал все дальше, а по аллее брела старая женщина, часто останавливаясь и крепко держа в руке сумку.
Пластилиновый ангел
Это было здание детского сада. Но детей отсюда не забирали домой. У них не было дома, кроме этого. А вместо родителей были воспитатели.
Миша сидел у подоконника и смотрел на улицу, прислонившись лицом к стеклу. За окном был дождь. Некоторые капли попадали на стекло, и казалось, что это Мишины слёзы.
- Сейчас позовут на какое-нибудь мероприятие, а мне совсем не хочется никуда идти. Вот если бы я жил в семье, мама бы, наверное, готовила что-нибудь вкусное, а я бы с папой играл в шахматы, а ещё лучше – поехал бы с ним под дождём на рыбалку. Говорят, под дождём рыба ловится лучше.
Заглянула воспитательница Анна Сергеевна.
- Миша, пойдём, сейчас конкурсы будут.
- Не хочу.
- Миш, ну что ты, один здесь будешь два часа сидеть?
- Да.
- Миша, что тебя беспокоит, скажи?
- Тебе одиноко, да?
- Я знаю, ты хочешь быть с семьей, ведь правда?
- А Вы откуда знаете?
- Знаю. Потому что я воспитатель.
- Анна Сергеевна, а меня могут взять? Я ведь не могу ещё ни гвозди забивать, ни мастерить.
- Конечно, могут, просто они ещё не отгадали, где их сын.
- А вдруг они будут очень долго отгадывать? Вдруг всю жизнь?
- Знаешь, чтобы им помочь тебя найти, ты к Рождеству сделай из пластилина ангела и загадай ему желание.
- А поможет?
- Должно помочь, ведь ангел – посланник Божий, а Бог всё видит.
- Хорошо, Анна Сергеевна, пойдёмте на конкурсы.
К рождеству Миша вылепил ангела. Он специально выпросил у руководительницы кружка белый пластилин, для глаз нашёл у девочек две голубых бусинки. Ангел получился немного кособоким, и крылья у него были не совсем ровные, но Мише он казался настоящим, живым.
В рождественское утро Миша проснулся раньше всех и доверил ангелу своё самое заветное желание. И стал ждать.
Как-то однажды зайдя в комнату и посмотрев на подоконник, он увидел, что его ангел весь утыкан иголками.
- Кто это сделал? Зачем? – горестно воскликнул Миша и стал вынимать иголки из пластилиновой фигурки.
Мальчики, которые жили с ним в одной комнате, молчали и даже не смотрели в его сторону. Он понял, что зря им рассказал про своё желание, которое должен исполнить ангел: «Они, наверное, тоже хотят, чтобы за ними пришли родители, и боятся, что за мной придут быстрее».
Миша учился старательно, и третью четверть закончил без троек. Кроме этого, научился забивать гвозди. Он сам подошёл к плотнику, который работал у них в детском доме, и попросил показать, как это делается. С третьего раза у Миши гвоздь зашёл по самую шляпку.
Но никто за Мишей не приходил. Видя иногда, как Миша поглядывает на входную дверь и его печальные глаза, Анна Сергеевна говорила:
- Ничего, Миша, не переживай, может быть, твои родители живут далеко, и просто ещё не доехали.
В апреле стало сильно припекать солнце, и как-то зайдя в комнату после занятий, Миша увидел, что его ангел расплавился. Это было что-то бесформенное и липкое. Миша разрыдался. В этот день он не сделал уроки и никуда не выходил из комнаты. Наутро в комнату заглянула Анна Сергеевна (ей передали, в каком состоянии был Миша).
- Мишенька, ты пойми, ты же сделал форму ангела, а к Богу полетела его душа. Он обязательно найдёт для тебя родителей.
Был обычный будничный день. После уроков в свободное время Миша вышел в холл посмотреть по телевизору научно-популярную передачу, которую вёл Михаил Ширвиндт. С ним было ещё несколько детей.
Через некоторое время входная дверь открылась, и в холл вошла директор детского дома и с ней мужчина и женщина. Миша внутренне сжался, но не мог не смотреть на вошедших.
Мужчина был седовласый, худощавый, а у женщины – каштановые волосы до плеч и добрая улыбка. Миша не знал, за кем это пришли, но чувствовал, что за ним.
- Миша, подойди к нам, пожалуйста. С тобой хотят познакомиться.
- Здравствуй, Миша, хочешь с нами жить? – спросила миловидная женщина с каштановыми волосами.
- Да, я вас ждал.
- Ну иди, собирайся, - сказала директор.
Миша побежал в комнату, быстро собрал сумку и зашёл к Анне Сергеевне.
- Ты что такой радостный? – изумилась воспитательница, увидев сияющее лицо мальчика.
- Анна Сергеевна, ангел долетел.
БЕЛАЯ ВОРОНА
Марина Владимировна шла на урок в хорошем настроении. Сын с утра не капризничал, не просил сладкое, поспала достаточно, чтобы быть бодрой. Теперь у неё был хороший кабинет, большой и светлый. Даже есть лаборантская, где можно попить чай, расслабиться. Марина Владимировна как на крыльях влетела на второй этаж. Ура! Её ученики заняли вчера призовые места. Но тут она заметила, что кто-то поцарапал парту, пока её не было. А вот цветок оборвали. Не своё – не жалко.
Вышла к детям уже как ни в чем не бывало. Главное – думала Марина Владимировна – посылать любовь. Но сразу посылать любовь как-то не получилось, тем более что на первом уроке - 7б. Она уже слышит, как Перфильева гонится за Краснокутовым, Маркин и Хухлаев прыгают чуть не до потолка. Кажется, еще чуть-чуть, и стены рухнут. Стены не рухнули, но несколько скрепок, на которых висят занавески, оказались вывернутыми, и занавески повисли наперекосяк, парты тоже стоят вкривь и вкось.
Как всегда, перед началом урока в этом классе надо постучать мелом или ключами по доске, чтобы воцарился хоть какой-то порядок. Можно забрать ещё несколько дневников.
Но и это не помогает. Кто-то чихнул. Кто-то кашлянул. Кто-то высморкался. Поправили парты, занавески.
Ну, теперь можно и начинать. Урок проходит не то чтобы как по маслу, но в темпе и довольно результативно, пока со второй парты не раздается:
- Фу, Клевцова!
Это опять Женька Гаврилова раздражена поведением одноклассницы, с которой у неё не сложились отношения ещё во втором классе, и теперь Даша Клевцова стала объектом насмешек всего класса. У Дашки - слёзы на глазах: её портфеля нет на месте. Марина Владимировна начинает терять терпение:
- Вундеркинды, верните Даше портфель.
Становится тише, но тихое шуршание говорит о том, что портфель где-то передвигается. Наконец он оказывается у Дашиного стола, но весь истоптанный, со следами обуви.
- Жестокость ещё никогда не украшала человека, - говорит Маринка. – А вы знаете, что вас ждет наказание за это? Может быть, не завтра и не послезавтра, а через несколько лет, но вам бумерангом вернется ваша злость и бесчеловечность… За что вы её? За её талант, за то, что она не похожа на вас?
С некоторых парт раздаётся циничное цоканье.
- Да, да. Хотелось бы вам прочитать её балладу, но делать это не буду, потому что заранее знаю вашу реакцию.
А Дашка, действительно, сочинила на конкурс интересную балладу «Мой город». Марина Владимировна верила, что эта девочка займет призовое место. А самое главное, её радовало то, что Даша любит свой город, который любила и сама учительница. Жаль только, что одноклассники считают её белой вороной.
Звонок. Марина Владимировна совсем забыла, что она дежурный учитель. Надо торопиться в рекреацию, а то замешкаешься – ученики могут цветок разбить, штору сорвать или ещё как-нибудь напакостить.
На перемене к ней подошла Дашка:
- Марина Владимировна, не читайте, пожалуйста, мою балладу классу. Они всё равно не поймут.
- Хорошо, Даш, не буду, но это не значит, что ты свой талант должна зарывать в землю. Ты её сама прочитаешь на конкурсе чтецов. Согласна?
Даша кивнула головой. Это была немного нескладная высокая девочка. Но не серая мышка, а уверенная в себе ученица, которая, несмотря на придирки и насмешки одноклассников, смело высказывала на уроках свои мысли, иногда идущие вразрез с мнением учителя. «Почему её в классе так не любят? – думала Марина Владимировна. – Конечно, в таком возрасте достаточно какой-нибудь оплошности или даже не вовремя сказанного слова, чтобы все ополчились против тебя. Максималисты».
Через несколько дней состоялся конкурс чтецов. В актовом зале собрались участники, болельщики и, конечно, жюри. Марина Владимировна увидела Дашу в крайнем левом ряду. Было заметно, что девочка волновалась. Учительница кивнула ей головой. Та улыбнулась.
Читали по списку в алфавитном порядке. Даша оказалась примерно в середине. Ребята должны были приготовить выразительное чтение стихотворений о Родине. Оказалось, что выбирали стихотворения Есенина, Блока, Рубцова. Дошла очередь до Даши. Она вышла несколько неуклюже. В зале раздалось хихиканье: одноклассники не могли пропустить этот момент. На них зацыкали. Потом встала, подняла голову и начала, как бы разговаривая с кем-то, кто повис в центре зала:
Что значит настоящая любовь?
Это не то, когда увидел - и забилось сердце,
Не то, когда, обнявшись, ты смогла согреться.
А то, когда пришла домой с разбитыми коленями
И на твоей рубашке след от сорной зелени…
В зале снова раздался смех. Дашка запнулась. Посмотрела на источник звуков – и снова в центр воздушного пространства. Она читала о строительстве Лужанского водохранилища и Лужанской ГЭС, о строительстве Лужмаша и об истории города, которому признавалась в любви. И она, казалось, забыла обо всех присутствующих в зале. Голос её звучал уверенно и громко, как, наверно, голос Маяковского в кафе «Бродячая собака». Когда она закончила, в зале была тишина. А потом аплодисменты. Хлопали даже те, кто хихикал, правда, жиденько.
Когда выступили все чтецы, жюри ушло на совещание, а на это время на сцену пригласили школьные таланты – певиц Машу и Таню. Уже они пропели все свои песни, а жюри всё не возвращалось: видимо, были какие-то споры. Наконец утомленные зрители радостно вздохнули: в зал с почётными грамотами входили учителя и завучи, которые и составляли многоуважаемое жюри.
Первое место досталось семикласснику Андрею Сокольскому, который проникновенно прочитал Есенина. Он и внешне чем-то напоминал поэта: кудрявый, светловолосый. Второе… Нет, не Дашке. Восьмикласснице, которая читала многими незнаемого Николая Рубцова. Она даже надела русский длинный сарафан, чтобы выглядеть по-народному, как писал Рубцов.
- Третье место присуждается…. – начал одни из членов жюри. У Марины Владимировны засосало под ложечкой: «Неужели не Дашке?..» - Клевцовой Дарье.
У учительницы отлегло от сердца. За учеников она всегда переживала как за саму себя. Третье место – тоже хорошо. Это дает право на участие в городском конкурсе. А вдруг там удача улыбнётся больше?
На следующий день, подходя к кабинету, Марина Владимировна поздоровалась со стоящими вдоль стен учениками, среди которых заметила стоящую в углу Дашу, и вошла в класс. Не успела она прикрыть за собой дверь, раздался дружный хохот. Учительница прислушалась.
- Ой как мы любим свой город! Патриотка, ё-моё!
- Да она спит и видит, как бы в загранку уехать!
- Да кто вообще в этой стране остаться хочет?
Марина Владимировна приоткрыла дверь:
- Заходите.
В кабинет начал заходить, вернее, заваливать 7б. Последней зашла Клевцова, вся в слезах.
- Даша, что случилось?
Она не ответила. Зато встряла Женька Гаврилова, девочка с пухлыми скулами, стрижкой «карэ» и в яркой толстовке с ещё более яркой надписью «I love Paris»:
- Марина Владимировна, просто поражает лицемерие Клевцовой: «Как я люблю свой город! Ох, Лужанск ты мой! Город мой родной!» А ведь она спит и видит, чтоб уехать отсюда. Кому этот Заходранск нужен?
- Во-первых, с чего ты взяла, что Даша лицемерит? А во-вторых, Лужанск нужен… хотя бы мне.
- А неужели Вам, Марина Владимировна, не хотелось бы уехать, например, во Францию или Италию?
- Посмотреть – хотелось бы, а вот насовсем – нет. Здесь мои родные, друзья, здесь похоронена моя бабушка, мой отец. Кто будет ухаживать за могилками? А там – кто? Другие традиции, другой язык…
- И геи женятся, - вставил слово Краснокутов. Все засмеялись.
- Да, разрешены однополые браки и усыновление такими парами детей. Этому моя натура противится. Даша, а ты действительно хотела бы уехать за границу? - обратилась учительница к Клевцовой.
- Я, Марина Владимировна, хотела бы учиться за границей, посмотреть мир, но насовсем из Лужанска уезжать не собираюсь. И даже если соберусь, никогда его не забуду, ведь здесь мои родители.
- Да, да, да, так мы тебе и поверили, - язвительно подтрунивала Гаврилова.
- Вот видите, Марина Владимировна, Клевцова сама себе противоречит: то не собираюсь уезжать, то собираюсь…- высказался Краснокутов.
- Почему-то даже москвичи едут учиться в Оксфорд и Кембридж, - произнёс начитанный Хухлаев.
- Понимаете, ребята, - обратилась Марина Владимировна к классу, - то, как жить в нашей стане, зависит от вас. И если вы будете смотреть на Запад, думая, что вас там примут с распростёртыми объятьями, то Россия будет терять свою силу. И не факт, что за границей вам будет очень хорошо – есть сотни примеров не обычных, а известных людей, которые пожалели о том, что покинули Родину… Ну а теперь давайте перейдем к теме урока.
Урок прошел как по маслу. На перемене к Марине Владимировне подошла Женька Гаврилова и протянула конфету:
- Угощайтесь, Марина Владимировна, - сказала она очень искренне.
А с Дашей надо было готовиться к городскому конкурсу чтецов. Учительница настраивала ученицу на искреннее прочтение своей баллады. «Поменьше пафоса, - говорила она, - представь, что ты рассказываешь балладу другу, только громко».
Даша на городском конкурсе никакого места не заняла, но не раскисла и не перестала писать стихов.
На одном из уроков литературы читали рассказы Паустовского. Разговор зашёл о природе родного края. Даша предложила одноклассникам:
- А давайте высадим тополиную или липовую аллею. Помните, Марина Владимировна нам цитировала слова одного академика, который сказал, что любовь к родному краю начинается с любви к своей семье, к своему жилищу, к своей школе. Вот и высадим в школьном дворе и во дворах наших домов деревья.
Ребята её поддержали, и весной закупили саженцы и на субботнике высадили деревья вокруг школы и в близлежащих дворах. |