Наваждение

  Знакомые места, далекие места, знакомые пейзажи очень раннего осеннего утра.

  Широким язычком огибает река большую поляну. На той стороне, вдали, в заречье, улегся зеленый сосновый островок.

  Именно в его сторону выбираясь из камышей, медленно плывут холодные пухлые тучки раннего тумана. Они стелются низко над землей, покачиваясь, и от этого кажется, что сосняк тоже как бы покачиваясь, зависает в воздухе.

… Все призрачно, волшебно, очарованно осенним утром…

  И тут в этот дальний туман буквально «выплывает» из-за лесного поворота лошадь с всадником; они тоже как бы парят в надземной тучке.

  Не верю своим глазам – откуда взялось это видение? Напрягаю зрение и вижу, как следом за первой лошадью появляется вторая. Она была более светлой масти, и поэтому я убеждаюсь, что действительно вижу какую-то картину, а не видение. Но от куда она?

  Тут наплывает с реки очередная плотная туманная тучка и… появляется в ней этакими неясными лесными силуэтами еще одна пара наездников. Потом еще… еще…

  То ли от утренней прохлады, то ли от … под теплую охотничью куртку забираются зернышки озноба.

  Я вдруг вспоминаю: у меня же есть полевой бинокль! Чуть нервозными пальцами, в спешке, отстегиваю на футляре кнопки, регулирую «дальномер», прикладываю окуляры к глазам – видения у леса исчезли!

Так что же это было? Наваждение? Призраки?

  С одной стороны – давняя людская уверенность в том, что в действительности их нет и, некогда мне не встречалось здесь такое? Особенно в этих местах, где я уже годами охочусь и в ранние часы осенней поры, и в сумеречное время весенних вечеров на вальдшнепиных высыпках.

  Но с другой стороны? Не так уж и давно, в лихие годы, здесь бились с врагами и пехота, и конница на миг мелькнули в памяти, когда-то виденные картинки на страницах книг и журналов, на экранах кино, на полотнах художников: с пиками на перевес, с шашками на-голо скачущие всадники, падающие…

Земля-то казачья! Деревня! Былинная!

                                                        * * *

       Николай Зурин у студентов МИФИ

  За ответом на эти вопросы переправляюсь вброд через речку, шагаю в сторону сосняка. Что я там увижу? Все заинтригованно понятной настороженностью: а вдруг ничего не подтвердит мною увиденное? Что тогда?

… На мягкой почве лесной тропинки выделяются вдавленные в грязь следы от подков. Именно они через час, полтора приводят меня к нужной разгадке: на окраине поселка Сосенки совсем недавно обосновалась новая конеферма; иногда по утрам обслуживающий персонал проводил дальние тренировочные выезды по окрестным местам…

                                                       * * *

  Над степью вставало осеннее солнце, туман уползал в овраги, таял от его ярких лучей.

Я еще раз приложил окуляры бинокля к глазам. Ничего нет! Исчезло наваждение! А жаль – всегда хочется увидеть что-то таинственное и загадочное!

                                                       * * *

  Когда уже заканчивалась верстка сборника, автор вспомнил: нынешний год – Год лошади! Вспоминая, вернули составителя на многие годы назад, когда он, добравшись до фермы, стоя у ограды загона, кормил прямо с ладони остатками охотничьей трапезы милых лошадок. А они, глядя на угощающего умными и добрыми глазами, теплыми мягкими губами осторожно брали пищу из его рук.

… Тут автор окончательно убедился: это были ни приведения, ни призраки, а красивые донские скакуны…

                                         «ЛЕТАЮЩИЕ ЛЬДИНКИ»

  В глухой час полуночи слабеющей рукой еще раз постучал ветер по крыше охотничьего кордона. Разрозненные тучи уронили последние стекляшки дождевых капель и открыли звездную россыпь. Ее яркие точки отразились на мокром железе покатой крыши.

  Когда я рано-рано утром, выйдя на берег степного моря, увидел высокое апрельское небо, то сразу понял: именно сегодня, после полуночи, вместе со звездным блеском в Придонье пришла настоящая весна: только она могла принести такое изобилие света, так раздвинуть утренние просторы.

  На прибрежном песке опущенные грязной пеной, взбитой вчерашней погодой, теряли свою последнюю силу расколотые льдины. Они медленно приплывали к своей роковой черте из за голубевших деталей и ложились под береговой кручей серебристым ожерельем.

… К полуденному часу его сверкающие бусы сгорели в кипении солнечного сияния…

  Но несколько льдин все еще маячили в синеющем раздолье. К берегу они почему-то не подплывали, а там, далеко, покачиваясь на спинах присмиревших волн.

«Наверное, осели на мели?» - решил я, внимательно приглядываясь к ним.

  И вдруг эти далекие «льдины», подминая под себя голубизну воды, взмахнули белыми лебедиными крыльями и полетели над водой в сторону дальнего залива…

                                             АЛМАЗНЫЙ ПЕРЕЗВОН

  Перед окнами дома, с восточной солнечной стороны, - выстроились в ряд широколистные деревья ясеня.

  Они должны были весной и летом защищать окна от солнечной яркости, давать тень, а осенью и зимой хотя бы чуточку сдерживать ветровую удаль ненастных месяцев.

  Так оно и было; но одно дерево почем-то, разрослось не столько ввысь, сколько вширь – ветками доставало аж до ближних окон. И поэтому в свое время дарило им листовую зеленую нежность, шурша по стеклам, а в другую пору пугало частым постукиванием по рамам окон оголенными ветками. Их иногда спиливали, но они, потом, опять стремились к людскому жилью…

  Запомнилось: сумеречные часы дождливого октябрьского дня, ветер хулиганит в кроне ясеня, мокрыми ветками бьет по оконным стеклам и вдруг … «приклеивает» к ним одну-две-три парочки желто-багряных листьев.

… Представляете, какой прекрасный осенний натюрморт лег на стекла! …

  Но случилось однажды такое: март в тот раз был в соей стихии: то вокруг дарила яркость солнечных глаз, то все разом погружалось в хмарь туманную, в уныние, злыми холодными каплями бил дождь по стеклам, прогнав первую теплынь, ласкающую уставшие от зимней стужи траву, деревья, кусты, воздух.

… Таким ушел тот день в весеннюю ночь…

                                                          * * *

  Проснулся я под утро от какого-то перезвона за окном.

Что это? Звоночки то тихо позванивали, то погромче, но перезвон их не был грубым металлическим, издаваемым колокольчиками и колоколами, а нежным, - скажем даже так, - легким, небесным. В комнате исчезла утренняя темень; все вокруг чуточку посветлело.

  Я встал с кровати, подошел к окну, приоткрыл форточку, и, тут все разом понял: ночью прошел ледяной дождь. И веточки дерева, постукивающие по стеклам при порывах ветра, оделись в ледяные кольчужки, и бились своими сосульками друг о друга и от этого разливалась вокруг песня мартовского «ЛЁДОЗВОНА».

  От автора. В русском языке есть немало «сдвоенных» слов характеризующих те или иные явления в природе. Например: листопад, ледоход, звездопад, камнепад, гололед, снегопад и так далее. Почему бы не назвать «ЛЁДОЗВОНОМ» такое явление, когда падающие из весенних туч капли дождя превращаются на морозной земле, на ветках деревьев и кустов, в ледяные алмазные звоночки, сверкающие в утренних солнечных лучах? ...