НЕ ХОЧУ Я МЫТЬСЯ ТИПОМ И ЖЕВАТЬ АССОРТИМЕНТ

В борьбе за дело по очистке... Тьфу ты, неужели и меня бес попутал, и я уподобилась шушеным канцелярским шухарям, исказившим «великий и могучий русский язык»? Впрочем, некогда крылатая фраза, слетевшая в свое время с Тургеневского языка, уже давно стала ЖБШ - железобетонным штампом.

А сказать-то я хотела вот что. Сколько уже сказано и написано, что родной язык надо беречь и уважать, не засорять вульгарностью и пошлостью, навязчивой иностранщиной. Решила и я вставить свой голосок. Подтолкнули меня на это петербургские садоводы. Когда в программе телевидения очередная           огородница,   участница  сельскохозяйственной выставки, стала представлять свои материализованные достижения. Она вдруг сделала долгую паузу, какую способна выдержать лишь героиня Вии Артмане в телефильме «Театр», а потом, смущаясь, произнесла: «А это, извините^ ...хрен».

Дочка, сидевшая рядом, не выдержала:

-  Мама, почему такое полезное растение назвали нецензурным словом?

- Каким? - не поняла я.

-   Ну...   матом,   такими   словами   говорят пьяные и злые люди.

Господи! До чего же мы дожили, люди! Перевернули всё с ног на голову, наделили нормальные          слова          ненормальными,

неблагозвучными значениями и теперь сами же стесняемся их произносить!

Как-то в троллейбусе встретились две подруги. Одна стала рассказывать о весенних побуждениях своей любимицы из семейства кошачьих и спросила, явно конфузясь: «Слушай, у тебя кто - мальчик или девочка? Мне бы найти красивого мальчика, а то моя девочка стала такая беспокойная. Я боюсь, что она убежит». И это всё о ней, о кошке. И невдомек собеседницам, что в русском языке есть слова - кот и кошка. Но... кто сказал, что кот - это гулящий мужик, а его спутница - котиха?!

У собак тоже неприятности. Признаюсь, обожаю читать объявления о купле-продаже друзей человека. «Продается собака. Девочка». «Отдам в добрые руки щенка, мальчика». Или вот ещё образчик: «Пропала собака, ж.р.». Женский род здесь, конечно, не уместен, не морфологический разбор собаки производим, лучше бы кличку указали, быстрее бы собака нашлась.

А вообще-то... Недавно снова показали фильм «Воспитание жестокости у женщин и собак». Герой его прямо-таки устроил ликбез: «У собак не голос, а лай. У них не лица, а морды. Собаки делятся не на девочек и мальчиков, а на сук и кобелей». Но наши любители собак этого не услышали.

А уж о рекламе, пренебрегающей всеми существующими правилами языка, сколько сказано! Но увы-с! Абстрактное от конкретного она отличать явно не собирается. И кормит нас ассортиментом видов пряников, когда я с удовольствием попила бы чайку просто с пряниками. Ведь кондитера пекут пряники, а не вида? И еще нам реклама советует перед едой мыть руки типом. А я хочу мыться мылом!

Юлечка-буквоедочка хохочет до визга, когда мудрая бабуля советует отроковице, обдумывающей, как будут смотреться на ней колготки: «А ты одень, милая...»

-  Ну зачем их одевать, они же не живые, они не озябнут, их надо надевать.

Как-то подруга делилась воспоминаниями:

-  Мне в начальных классах за поведение «неуды» ставили. Крутилась за партой. Перед школой   по   книжкам   научилась   писать,   и правила       изучать       было       неинтересно. Во  времена  нашего  детства,  действительно, книжки были грамотнее. Сейчас в них столько ошибок,  даже  в   школьных   учебниках,   что учителя         вынуждены,         советуя         их, предупреждать: «Не верьте глазам своим...» Как же учиться грамотности по безграмотным учебникам?

ПУСТЬ ЗВУЧИТ ПУШКИН!

После     зимней     сессии    на    студенческом собрании нам сказали:

-  Скоро у вас начнётся педагогическая практика.   Вам  предстоит в  течение  месяца вести уроки в среднем и старшем школьном звене - кому как повезёт.

Кто-то обрадовался, кто-то недовольно что-то пробурчал себе под нос. Мне стало интересно: а как там, по ту сторону учительского стола? Наконец-то можно почувствовать себя на месте любимой учительницы. Когда-то я пыталась сделать это и вела уроки, усадив перед собой своих кукол. Даже общие тетради у меня были - для планов уроков, точно такие же, как у Нины Сергеевны.

В школе-лицее завуч, мило улыбаясь, объяснила:

- Вы выходите в девятом «А» классе на Пушкина, на Болдинскую осень.

Почему-то в тот момент мне показалось, что это очень просто. Ведь даже мои куклы в своё время слушали тему «Пушкинская лира». Сколько я им тогда рассказала! А теперь, когда знаю намного больше, это будет ещё интереснее. Вон сколько книг можно взять в помощники.

Придя домой, сразу направилась к книжному шкафу. Взяла всё, что касается творчества Александра Сергеевича. Открыла нужные страницы и разложила «пасьянс» на столе. Приготовила несколько листов бумаги для черновика будущего плана урока. Села и стала сосредоточиваться. Чем дольше сосредоточивалась, тем больше понимала: тону. Тону в потоке обрушившейся на меня информации. «Ну, зайду я в класс, скажу «Здравствуйте, ребята», сообщу им тему ближайших уроков - «Болдинская осень». А дальше что?» За какую бы книгу я ни бралась, мне казалось, что в каждой - самое важное, и это надо обязательно донести до учеников. С одной стороны — море критической и литературоведческой информации, с другой -рамки уроков. В первый мой день в девятом «А» по расписанию - два урока литературы подряд! И меня пугал вопрос: а вдруг моего конспекта не хватит до звонка со второго урока? Я ощутила страх - такой же, как во сне,

когда   мне   снилось,   что    иду   в   школу   с невыученными уроками.

До полуночи я писала конспект. Потом казалось, что всё происходит не со мной. А учительница, наблюдавшая за учебным процессом с последней парты, на перемене сказала:

- Это называется «Тихо сам с собою я веду беседу». Ведь тема урока - «Болдинская осень». Вы же знаете, как много написал Пушкин за этот короткий отрезок времени. И ребята уже многое знают, не сегодня впервые знакомятся с произведениями поэта. Вот и надо было построить так, чтобы они сначала вспомнили пройденное ранее. И не надо много умных цитат из литературоведения и критики. Лучше расскажите о том, что в это время Пушкин был влюблён в Наталью Николаевну, а взаимности ещё не было, и свадьба откладывалась.

Поверьте, ребятам это интересно, и не надо стесняться рассказывать им о большой любви! Вы увидите, как загорятся их глаза. И Пушкин им тогда будет понятнее. Даже если они и не запишут какое-нибудь мнение, скажем, Белинского. А то вы, честное слово, превратили их в студентов, они будто лекцию спешили законспектировать на уроке. Но, даже записав всё дословно, они не смогут всего понять. Они — дети, хотя некоторые уже ростом выше вас. Пушкин понятнее, когда он звучит!

Дома я выла белугой, поняв, что в девятом «А» погубила «Болдинскую осень». Но впереди были новые уроки. Я задвинула подальше на полки всех критиков и взяла тома со стихами, «Маленькими трагедиями», «Повестями Белкина». Ребята принесли книжки с множеством закладок в каждой! И мы вместе читали, спорили, соглашались. А потом изучали «Станционного смотрителя» и «Выстрел», «Каменного гостя», слушали романсы и арии из опер, написанных на сюжеты пушкинских произведений.

Лучшей похвалой для меня стали слова учительницы: «Это ребята запомнят». Значит,-будут знать. И в их жизни будет яркая звезда нашей поэзии - Пушкин.

СУЛИКО

Белые барашки волн Чёрного моря ласково лизали нос огромного каменного Медведя, наклонившегося в жаркий день к прохладной воде. Солнце согревало всех оказавшихся на берегу и старалось оставить свой след на ещё не загоревшей коже. Настя прищурилась, глядя на светило, улыбнулась ему и вместе с новыми друзьями бросилась в объятья морского прибоя.

Девчушка впервые оказалась под южным солнцем. Здесь всё было не так, как на её родине, в небольшой уральской деревне. Правда, она слышала, что соседи, скорее по привычке, называли её станицей. Там вокруг были сосны с берёзами, весёлые зелёные опушки, манящие ароматной клубникой, и речка со звонким названием - Гумбейка. Тут, в «Артеке» - море, песок, стройные кипарисы, пальмы, запах цветущей магнолии.... Перед отъездом старшая сестра Анна сказала:

-      Смотри,      будь      внимательной, аккуратной, мы далеко от тебя, помочь, если вдруг  что,  не  сможем.   Не  скучай,   время пролетит - снова увидимся.

Скучать, и правда, было некогда. Горн -побудка. Зарядка, завтрак, море. Обед, тихий час, песни у костра, походы, встречи с героями войны и труда.Какие интересные они, эти герои! Один рассказал, как он встречался с живым Лениным. Недолго совсем, минуты две. Ильич только и спросил: «Как Ваши дела, товарищ?» и товарищ ответил: «Всё хорошо, Владимир Ильич!» Улыбнулись друг другу и расстались. А другой долго говорил о войне. «Папка, если бы живым вернулся, тоже, наверное, мне о войне рассказал», — подумала Настя. Но папка домой не пришёл. В сорок третьем пришла лишь похоронка: «Ваш муж погиб в ожесточённом бою на подступах к Сталинграду». Как тогда плакала мама! У неё последняя надежда растаяла, и теперь одной троих детушек поднять надо. «Старшей-то всего пятнадцать, а Колюшка со Стюрой... Как же их поднимать? Колюшка-то инвалид. Сестрёнка недоглядела за ним, упал, и с тех пор горбатеньким остался. Какая участь ждёт?» Так, наверное, думала мама, читая скорбную весточку...

-  Настя! Ты что, не слышишь? Зовём тебя, зовём. Пойдём песни петь. Ты так красиво поёшь,   скоро   конкурс   будет  среди   певцов. Будешь с нами участвовать?

- Конечно, буду.

- Ну, тогда идём к вожатой.

И подружки, взявшись за руки, побежали к Ирине Петровне.

-  Настя, ты красиво пела у костра. Ну-ка, напой нам ещё.

Девочка выпрямилась, поправила косичку с оранжевой ленточкой и запела:

-  Занялася заря расписная, выхожу за околицу я. С добрым утром, сторонка родная, дорогая Отчизна моя.

Ирина Петровна остановила:

— Замечательно! Пригласим баяниста и вместе    с    ним    будем    репетировать.    Вот только.... К нам на праздник приедет дорогой гость из столицы нашей родины - Москвы Вячеслав Михайлович Молотов. Надо бы ещё что-то такое....

После недолгих раздумий Ирина Петровна спросила:

- Ты знаешь песню «Сулико»?

- Да, её сейчас все знают.

- Это хорошо, только спеть её надо не только на русском, но и на грузинском языке.

— Это почему же?

-   Грузинский     -       родной       язык товарища    Сталина.    Ничего, выучишь, хотя бы один куплет...

Память у Споры, как называла Настю мама, великолепная. Написанные русскими буквами грузинские слова она выучила мгновенно. На следующей репетиции уже пела песню - сначала на грузинском, потом на русском языке.

Дни пролетели незаметно, и вот в «Артек» прибыл высокий гость. Кажется, лагерь стал ещё краше и уютней. И все ждали вечера, когда начнётся большой концерт, и долго будет гореть пионерский костёр, отправляя ввысь свои искорки.

И вот лагерная сцена распахнула свои кулисы. Вожатая стала объявлять имена юных певцов. Насте показалось, что её имя прозвучало как-то особенно, не так, как имена других ребят. Наверное, это было волнение, вдруг подступившее к самому горлу огромным комом.

— Грузинская народная песня «Сулико»! Поёт Настя Сапожникова!

Баянист проиграл вступление, и Спора запела. Сначала тихо, потом всё громче: Я могилу милой искал, Но её найти нелегко... Стюра   пела   о   влюблённом   юноше, искавшем могилу своей возлюбленной, о том, айсберг, но я решила оставаться неприступной. Пусть почувствует свою вину!

-  Зоя, я так скучал без тебя, что даже шум морского прибоя не мог заглушить мою тоску, - начал он выводить рулады. Наверное, всю дорогу сочинял.

— А я вовсе нет, — равнодушным тоном ответила  я  и  для  убедительности   скривила губы.

-  Да,  я  помню,  ты  говорила,  что  у подруги день рождения... - промямлил он.

-  Светка тут ни при чём, - как можно загадочнее произнесла я.

- А кто же - «при чём»?

- Подпоручик!

- Какой ещё подпоручик? -Киже!

Я была уверена, что сейчас в его голове что-то «щёлкнет», он вспомнит книжку Юрия Тынянова, и мы вместе рассмеёмся. Моей мести надолго не хватило! Но не тут-то было!

- Он что же, француз?

- Кто?

- Подпоручик твой?

Я даже оторопела, но быстро сообразила:

-   По   фамилии  догадался?   Пожалуй, француз. ... А женился на русской...

- Как, вы уже и поженились?

Мне и в голову не пришло, что Лёнька не удосужился прочитать книжку! Как всё запущено... Но напряжение достигло своего апогея.

- Успокойся, Лёня, - ласково сказала я, — и протягиваю ему книжку. На Лёнькином лице появилось подобие улыбки.

-   Зой,   прости   меня,   а?   Я,   знаешь, ...сначала во мне ревность взыграла, а потом вообще     испугался,     думал,     ты     другого полюбила. А оказывается, ты просто читала.

—   И   тебе   теперь   совестно.   Возьми, почитай, потом вместе посмеёмся.

- Правда, есть над чем смеяться? -Вот увидишь...

На следующий день Лёнька вернул книжку.

-  Зоя, ты права. Я смеялся от души. И больше всего... над самим собой. Как глупо я выглядел!

И он снова расхохотался, продолжая держать правую руку за спиной. А когда успокоился, галантно опустился на левое колено и преподнёс мне алую розу.