Пусть не всё у тебя как надо.
Просто ты завышаешь планку.
Есть любители винограда,
Есть и те, кому нравится манка.
Через реку туда, обратно
Проще в лодке, но можно брассом.
Будет всё у тебя как надо,
Только помни - не сразу... Не сразу.
Значит я не поэт...
Эта осень - ещё один шаг в неизвестность.
Засыпает осколками жёлто-пурпурной листвы.
Я ценю, когда люди делают ставки на честность
И не прячут обиды в ближайшие рядом кусты.
Осень будет коварна, но я ей дам шанс на удачу.
Тёплым шарфом укутаюсь, чай с чабрецом заварю,
Посмеюсь над проблемами и втихомолку поплачу
И признаюсь, на ушко, что больше декабрь люблю.
Зря она растрепала румяные кисти рябины,
Понапрасну сгоняла печальные стаи на юг.
Её любят поэты, находят на это причины,
Значит я не поэт, раз не вижу особых заслуг.
У меня к ней вопросы, ответов, увы, не узнаю.
Кашель долго лечу и не меньше с хандрою дружу.
Я по осени часто и тщетно овечек считаю
И, в который раз, в зеркале, только одну нахожу.
Ты прости меня, осень, я просто немного устала.
Я тебя не виню, ты же зла на меня не держи.
Я как та стрекоза, что всё лето летала, плясала,
А сейчас бы согреться под листиком чьим-то чужим.
Добрый день
У неё ещё сонные оба глаза,
Разлепить бы, увидеть свет.
Мальчик мелко трясёт: "Зараза,
Просыпайся уже обед!"
Ночь - как "скорый", как резвый заяц,
Упорхнула птицей с гнезда.
Она тычет ему средний палец,
Снова валится, как звезда.
В рюкзаке - билет на автобус
И прощай, поминай имена.
Будет кедами мерить глобус,
Сигаретами времена.
Здесь гостиничные подушки,
Там такие же, но холодней.
Она станет звонить подружке -
"Я проездом, на пару дней".
Та наденет красивые туфли
И жилетку на пол ведра.
Их давно не волнуют слухи
Им достаточно личных драм.
Бегло спросит: "Как муж, собака?"
Ей расскажет про Рим, Париж.
Солнце брызнет на глянец лака,
На ресницы, польётся с крыш.
Мальчик резко раздвинет шторы.
Она щурится, трёт виски.
Добрый день, незнакомый город,
И футболка с рисунком мужским.
Благородство не знает границ...
Благородство не знает границ -
Она пьёт не шестой а третий.
Из под вороха длинных ресниц
Сыплет так - холодеют черти.
Скоро скажет последний тост,
Два глотка и ещё послевкусие.
Виски бьёт, через память, в нос,
И у сердца цепляет грузило.
Он не пишет уже давно,
С той весны и по эту осень.
У него бильярд, тир, кино,
Новых бывших уже штук восемь.
У её говорливых детей
Не случится нормального отчества
Да и имя то, в общем, Сергей,
Пахнет привкусом одиночества.
Крепкий кофе, ещё чуть-чуть,
В голове - как на фоне контузии.
Она снова не сможет уснуть...
И ещё тяжелее грузило.
Черноморский бриз
Ветер жадно щекочет последний осенний лист.
Забираться в пустые карманы не видит смысла.
Воздух старым газоном и гарью давно прокис
В голове перепутались праздники, буквы, числа.
Маргарита уходит дворами, сверкнув зонтом.
Её тщетно пытается цапнуть соседский пёс.
Маргарита давно поняла, что с ней станет потом.
Жадно брызнет на платье, и в душу, из под колёс.
Ей бы съесть чеснока, не идти на последний показ,
Упираться - промокла, четвёртый сезон одна.
Только мальчик курнос, говорлив и очкаст
Ей напомнит, что не бывает ложь прощена.
Очень хочется жаркого лета, отгул, круиз,
Говорить ему что-то, цеплять ноготком вихор,
Любоваться как он пьёт коктейль "Черноморский бриз"
И не думать о том, сколько денег возьмёт шофёр.
Это просто в два счёта - не прятать своё лицо,
Улыбаться прохожим, пса приласкать под кустом...
Мальчик уже не узнает, что скоро он станет отцом.
Маргарита уносит тайну под старым тяжёлым зонтом.
Он любит меня давно
Я не успела спросить
Зачем он курил так много.
Его укатило такси
От моего порога.
Приносит сухое вино,
Тратит последние франки.
Он любит меня давно,
Но не идёт в сознанку.
Часто скулит внутри,
Просит - сама признайся.
Я знаю его года три,
А кажется - целых двадцать.
Родинка на плече,
Раз сто её целовала.
Сама не просила ключей,
Но где они чётко знала.
Свирепая серая мгла.
Посмотрит - мороз по коже.
Его как могла берегла,
И, кажется, он меня тоже.
Резкий, холодный звонок.
Чай стынет, сентябрь не ласков.
Стыдно накинуть платок,
Он просто давно затаскан.
Чем теперь себя тешить? Чем теперь себя тешить -
Шить, читать, колдовать?
Он красив и успешен,
Может звёзды срывать,
Лихо чистить ботинки,
На часы не смотреть.
Его любят блондинки
За умение петь.
Чёрный замшевый свитер,
Чёлка модная - вверх.
Пальцем тут не крутите,
Это фишка, успех.
Шевельнётся под кожей,
Пробежит до виска.
Говори, краснокожий,
Где мне клады искать?
Что таятся в глазницах
И блестят, как алмаз.
Я могла разориться
Если б к сроку не спас.
Чертыхаясь в сторонку,
Жму на полный "вперёд".
Уяснила с пеленки,
Долго медлить - уйдёт.
Тут другая засада -
Он ослабил разбег.
Пролетели фасады,
Я взяла резко вверх.
Раны молча лечила,
Заговоры шепча,
От досады скулила,
Не ходила к врачам.
Он остался у края,
Ни назад, ни вперёд.
Я теперь понимаю,
Был напрасным полёт.
Кризис среднего возраста
Красным бантом украсив комок из растрёпанных прядей,
Проживая до корки последний любовный роман.
На четвёртый сеанс прилетаешь при полном параде,
Неприлично смущая соседей: "Ах, право, шарман!"
Резкий запах духов перебьёт одиночества привкус.
Каблуки - как последний шанс сделаться выше, стройней.
Это кризис обычный. Твой, среднего возраста, кризис,
Когда холодом веет от, тёплых вчера, простыней.
Начинаешь курить, неумело тряся сигаретой,
Пьёшь теперь в одиночку, не важно во сколько и что.
Говорят, возвращаться, обычно, плохая примета,
У тебя из примет - не застёгивать плотно пальто.
Стало чаще зудить, среди ночи, под левой лопаткой.
Улыбаться стараешься: "Я, мол, ещё ого-го!"
А сама на часы взгляд бросаешь, тихонько украдкой
И ревёшь, от досады: "За что мне всё это, за что?"
Где вы, люди?
Серпантином взгляды чужие - сверлящие
Сыпят так, что уже невозможно ступить.
Где вы, люди, живые, прямоходящие?
Вам зачем, меня грешную, грешным судить?
Посмотрите - внизу расстилается поле,
Солнце трогает маковки у тополей.
Я простая, обычная девочка Оля,
Я такая - как сотни из тысяч людей.
Вы же - мёртвою хваткой, за самые жабры,
Норовите мощней, побольней зацепить.
Знаю, я никогда не была слишком слабой.
Только сильных старались всегда укротить.
Вам стихи ни к чему, сплетни - часто на блюде.
Пища эта не умных, а для дураков.
Где вы, люди, привычные, добрые люди,
Без насмешек, издёвок и злых ярлыков?
Растопите огонь, руки в речке омойте,
Босиком по полям выходите гулять.
Прикоснитесь к душе моей, ну же, не бойтесь.
Я не та, кто друзей своих сможет предать.
