Здо́рово!

–1–

Выжму

немного мыслей

в бокал фантазий,

Вытащу

кисти грёз я

                                   из всех извилин,

Знания

получу я

из всех оказий.

Да! Тех,

к которым я

не пришпилен.

–2–

Золото

откровения

я впитаю,

Золотом

стану! Им же

в себе осяду.

                                 Здо́рово!            

В грёзах больше я  

не витаю.

Дальше?

Прильну к источнику -

водопаду.

Ручьями слёзы по щекам

- к Деве -

Ручьями слёзы по щека́м!

Аллеи расплываются.

И холодно глазам, рукам,

Душе. Все клетки маются.

Заледенелый неуют.

Прохожие колоннами.

Детишки стайками снуют,

Бредут старушки монами.

И тут же смех и пёсий лай,

Машинная феерия.

Ребёнок просит маму: «Дай!»

Дымок из кафетерия.

Весёлый лучик подмигнул:

«Не дрейфь! С кем не случается?!»

Хоп! В слёзной луже утонул,

В ней, как в реке, купается.

И понемногу тает стынь

Твоей заледенелости.

Возьми её и в пропасть кинь

С задором юной зрелости.

О парящие птицы

О парящие птицы, ангелы и́з подне́бесья!

Вы и нега – одно! О мелодиях я помолчу.

Сверху льётся чарующе тихая, светлая песня.

С ней в манящую даль улететь я на время хочу.

Видя танец небес, я об этом нередко мечтаю!

Закрываю глаза, представляю, что всё – наяву:

Изумрудным лучом часто с вами по небу летаю,

А сейчас белым лебедем в сказку живую плыву.

Дежа вю!

(явление ложной памяти)

Вот кадр: она подходит… Я надеюсь!

Она подходит ближе… Я молюсь.

Вот в предвкушенье радости я бреюсь.

Она моя! И я до слёз смеюсь.

Она моя! Вчера так и сказала,

И поманила пальцем, позвала.

Вот кадр ещё: явленье у вокзала,

На площади, на рынке. Жизнь свела.

Держу за ру́ку и глаза встречаю.

Улыбку теплит ямкой для меня.

На нежный взгляд я взглядом отвечаю.

Нам не хватает целой ночи, дня!

Она моя! И кадры мчатся, мчатся…

Калейдоскоп кружений и полёт.

И гостьи счастья* в ду́ши к нам стучатся.

Последний кадр: она во мне живёт.

Безумцем я не́ был

           Гляжу, как безумный, на чёрную шаль,

        И хладную душу терзает печаль.

        Когда легковерен и молод я был,

              Младую гречанку я страстно любил.

  А. С. Пушкин «Чёрная шаль»

Придумывать чёрную шаль не хочу,

К тому же печаль. Сам себя я лечу.

Как только ко мне подлетает «стрела»,

Пою всем известную песню: -Ла-ла́-.

Мурлычу, вернее. Печаль хмурит бровь

И ждёт: ну когда же скажу я – любовь?!

Что мне до неё! Я не болен! Здоров!

Под сенью свободы ищу нынче кров.

А то, что бы́л болен… Так мо́лод я был!

Младую гречанку я…нет, не любил.

Казачку донскую я…да! Обожал!

На трон её мысленно царский сажал.

Опять же скажу: был я молод и глуп,

Подкручивал ус, напомаживал чуб.

Безумцем я не́ был, терзая печаль.

Свидетелем может быть чёрная шаль.

Шаль? Да, виртуальная. Верите? Что ж,

Где не́ потеряешь, там то́чно найдёшь.

Перебирали пальцы пальцы

Перебирали пальцы пальцы,

Ласкал открыто взглядом взгляд,

Сливались клеточки-скитальцы,

И расцветал весенний сад.

В нём ветка к ветке наклонялась,

Был бесконечен диалог,

Душа с душою целовалась.

Я видел. (Описал как мог)

Летал меж ними добрый гений

(Скажу вдогонку) жизни, той,

Что движет сотни поколений

По эволюции святой.

Когда глядишь – глаза в глаза

Когда глядишь – глаза в глаза,

Резь их пронзает очень скоро.

Недалеко здесь до укора,

И вот уже течёт слеза.

Но как укора избежать,

И, свежесть чувства сохраняя,

Свободы, чести не теряя,

При этом долго руку жать?!

Тот, кто влюблён, всегда поэт!

Поэт всегда влюблён немного.

В кого? Неважно, если строго.

Причём неважно сколько лет

Ему. И благо есть она

Влекущая всепритяженьем,

Заветным неизбывным жженьем,

Чудесной мудрости страна

Со смыслом. Кто́ же ей не рад?!

На троне царствует смиренье,

В потоке мыслится движенье:

Вперёд и вверх, в цветущий сад.

И долгий взгляд глаза в глаза

Здесь параллели уступает,

И новый образ проступает,

В нём не главенствует слеза.