Мой сайт

Председатель оргбюро ЦК РКП(б), председатель ВЦИК Свердлов (Гаухманн) Яков (Янкель) Михайлович (Мовшевич) 24 января 1919 г. в своём циркулярном секретном письме об отношении к казакам писал: «Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам…

5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.

ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли».

 Вряд ли в каком другом европейском государстве и по отношению к какому-либо народу или сословию издавались подобного рода жестокие директивы!

Подготовители Директивы уравняли средние слои с казачьими верхами в ответственности за мятеж на Дону, хотя роль в нем тех и других слоев была принципиально различной. Верхи были мотором мятежа, его ведущей силой, казаки-середняки ведомыми, зачастую мятежниками поневоле, по принуждению. И меры воздействия на них требовались другие, более щадящие. Уравнение же их в ответственности за мятеж с верхами казачества отталкивало середняков от Советской власти. В этом состояла очень серьезная политическая ошибка составителей Директивы.

Но Ленин, участвовавший на мартовском Пленуме ЦК РКП(б) при обсуждении и исправлении просчетов, допущенных составителями январской Директивы Оргбюро ЦК, через два дня после Пленума в Отчете ЦК партии VIII съезду четко, однозначно подчеркнул: «...Мы стояли, стоим и будем стоять в прямой гражданской войне с кулаками. Это неизбежно» (Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 38, с. 145). А это означало, что меры подавления выступлений верхов казачества, намеченные в январской Директиве, оставались в силе.

На казачьих землях предлагались и проводились следующие виды террора:

а) сожжение казачьих хуторов;
б) беспощадные расстрелы всех без исключения;
в) расстрелы через 5 или 10 человек взрослого мужского населения станиц, где оказывалось сопротивление соввласти;
г) массовое взятие заложников из соседних хуторов;
д) широкое оповещение населения хуторов и станиц и т. д. о том, что все станицы и хутора будут подвергаться беспощадному истреблению всего взрослого мужского населения и предаваться сожжению….

Из Директивы Реввоенсовета 8-й армии № 1522 от 17 марта 1919 года:

«Все казаки должны быть поголовно уничтожены, уничтожены должны быть и все те, кто имеет какое либо отношение к противосоветской агитации, не останавливаясь перед процентным уничтожением населения станиц, сжечь хутора и станицы… Нет жалости… Всем частям приказывается пройти огнем и мечом местность…»

В своей книге «Мы не забыли» председатель областной ассоциации жертв политических репрессий Э.И.Емельянов указывает, что в период расказачивания на Дону было уничтожено 150 тыс. казаков. В то же время в некоторых зарубежных источниках называется цифра в миллион человек. Скорее всего, они учитывают общие потери на Юге России во время гражданской войны.

Мою семью, издревле проживавшую на северо-востоке Всевеликого Войска Донского в хуторах Секретёве и Александрине, что привольно раскинулись на берегах степной речки Чир, также жёстко ополоснуло пламя гражданской войны и коллективизации.   Отец мамы - Никифор Фокович Авсецин, сражавшийся на стороне Красной армии, в частях Клима Ворошилова, погиб под Суровикино. Отец моего папы - Фома Мартынович Обухов, остался верен присяге, данной царю, Отечеству и вере, с Добровольческой армией Деникина пошел в «отступ» к Черному морю, да и погиб под красноармейской шашкой вблизи Новороссийска. Не хватило ему и многим другим рядовым казакам места на кораблях, уходящим в Турцию, Болгарию, Крым. До последнего вздоха отражали они яростные атаки красных частей, обеспечивая отход перегруженных кораблей с воинской элитой.

Однополчане привезли в его родной хутор  Секретёв молодой вдове Епросинье Парфентьевне шинель, да сбрую с коня. Кстати, Епросинья до того любила своего мужа, что так и не вышла потом замуж. Уже в пожилом возрасте часто выходила на ковыльный курган, откуда уходили казаки на германскую войну, прикрывала ладонью глаза от яркого степного солнца, напрасно вглядываясь в горизонт…

Коллективизация тяжелым колесом прошлась по судьбе некогда большой семьи Авсециных. Сестру моей мамы - Евдокию вместе с мужем Наумом, свекром Иваном Тимофеевичем и его женой Лукерьей Фроловной и всеми детьми сослали на Урал. Новым «хозяевам» жизни показалось, что эта семья - рассадник кулачества, мешающий новому колхозному движению идти к светлому будущему. У Наума Ивановича и Евдокии Никифоровны главное богатство составляли восемь душ детей. Был еще курень тестя, стоявший на высоком берегу Ложка, крытый жестью, а не камышом и соломой, как большинство в хуторе Александрине, шесть пар быков, добротные амбары из деревянных пластин, да десятины земли, наделенные на казачьем кругу еще до мировой войны. Все это отошло в бесплатное и, как оказалось, далеко не в вечное пользование, новому колхозу…

Лишь через 70 с лишним лет, в 1991 году, в России был принят Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов». Российское казачество, как сообщество, подвергшееся террору и репрессированное в годы советской власти, было первоначально реабилитировано Постановлением ВС РФ от 16.07.1992 N 3321-1 «О реабилитации казачества». ВС РФ «в целях полной реабилитации казачества и создания необходимых условий для его возрождения» постановил «отменить как незаконные все акты в отношении казачества, принятые начиная с 1918 года, в части, касающейся применения к нему репрессивных мер».

День за днем. Год за годом…Счет идет за сотни тысяч загубленных жизней, на миллионы исковерканных судеб…Стерты с лица земли сотни станичных кладбищ – молчаливых свидетелей убийств казаков…Уничтожен станичный быт, с корнем вырвана уникальная многовековая культура христианского воинского сословия…

30 октября 2008 года Дмитрий Медведев, в то время президент страны, писал в своем блоке: «Сегодня – День памяти жертв политических репрессий, день памяти о миллионах искалеченных судьбах. О людях, расстрелянных без суда и следствия, отправленных  в лагеря и ссылки, лишенных гражданских прав… До сих пор можно слышать, что эти многочисленные жертвы были оправданы некими высшими государственными целями. Я убежден, что никакое развитие страны, никакие её успехи, амбиции не могут достигаться ценой человеческого горя и потерь… И репрессиям нет оправданий». Дмитрий Медведев особо подчеркивает в своей статье, что «…нам нужны…музейно-мемориальные центры, которые будут передавать память о пережитом – из поколения в поколение».

 В нашем городе, которого и не было на карте России в 1919 году, надо ли что-то делать для увековечивания памяти репрессированных казаков-донцов? По данным городских атаманов в Волгодонске проживает около трех тысяч казаков. Все они имели в родстве отцов, дедов, прадедов и т.д., которые тесными узами связаны с Доном, с казачеством. Значит, мы, потомки донских казаков, и должны подумать о том, как  сохранить память о сотнях тысячах репрессированных казаках,  ушедших в историю забытыми, униженными, оторванными от родных мест. Расстрелянных в хуторах и станицах  казаков хоронили зачастую в ярах и балках без гробов, не отпевая, не по-христиански. Сосланных в ссылки и умерших от нечеловеческих условий жизни также хоронили неизвестно где, и в каком месте. Это значит, что их души до сих пор не упокоены. Может, и у нас жизнь из-за этого не налаживается…

Вот почему я предлагаю нам всем вместе подумать над установкой памятной доски или сооружении памятника в Волгодонске невинно убиенным казакам.

О том, что памятник должен быть, лично у меня нет никакого сомнения. Я беседовал на эту тему с известным городским скульптором Егором Дердиященко. Казак по происхождению, живо заинтересовался этой идеей.

- У меня уже есть некоторые идеи на эту тему. Я с удовольствием приму участие в конкурсе на проект памятной доски или памятника.

Каким должен быть памятник? По моему мнению, стоять он должен на кургане. Думается, в городе найдутся средства, чтобы насыпать несколько грузовиков песка, глины  и чернозёма, засадить насыпь травой и обязательно ковылём, лазориками, (тюльпанами). Я представляю себе стёжку-дорожку, вьющуюся на Курган, на вершине которого  оборудована небольшая смотровая площадка, посреди неё - смонтирован сам памятник – две перекрещивающиеся казачьих шашки (сабли, пики), на которые подвешен небольшой Колокол памяти. Он будет звонит каждый год 24 января…  Перед подъемом на Курган предполагается смонтировать памятную доску из мрамора или нержавеющей стали, где будут высечены примерно такие слова: «Вечная память казакам-донцам, невинно убиенным во времена красного террора-расказачивания в 1919-1920 г.г.».

Где должен стоять памятник? Об этом можно поговорить  на сходе казаков, на заседании общественной палаты города, на страницах «Вечёрки». Сообща и найдём место для такого памятника.

А сейчас, пока у нас  нет памятника невинно убиенным казакам, можно призвать горожан 24 января  поставить свечу в память и помолиться:

Об убитых предках…

О не рожденных троюродных братьях и сестрах…

О живших в ожидании расстрела отцах и дедах…

О прошедших в своей стране лагеря и высылки матерях и бабушках…

 С уважением,

Егор Обухов, потомственный казак, член Союза журналистов РФ.