Мой сайт

  1774 года августа 24-го дня ;в (присутствии Воронежской губериской канцелярии 'присланный к господину генерал-поручику, Воронежской губернии губернатору и кавалеру Николаю Лашрентьевичу Шетневу от бригадира и крепости Хоперской коменданта Аршеневского поиманмый из толпы изменника и злодея Пугачева беглый солдат Иван Коренев при об'явлении ему именного ее императорского величества 1763 года февраля 10-го дня высочайшего указа и при довольном от присутствующих о показании истины увещаний, в чем надлежит, секретно расспрашиван.

 А в расспросе сказал: Иваном его зовут, Иванов сын, по Коренев, от роду ему 48 лет; прежде сего 'был помещика Василья Васильева сына Нарышкина Белогородского уезда села Черникова крестьянин; от которой вотчины назад тому 27 год отдан в Белогородской губернской канцелярии в рекруты и служил, во-первых, во 2-м гренадерском толку, а из оного то отставке — в Симбирском баталиояе солдатом.

 И назад тому месяцев с семь послан был он, Иван, с тем батаЛионом под командою толковника Чернышева для искоренения известного злодея бунтовщика и изменника Емельяна Пугачева с его толпою к Оренбургу, где на сражении бывший при том баталионе их майор и обер-офицеры и солдаты побиты; а только осталось из оного баталиоиа офицеров 4 и рядовых до 100 человек, которые, в том числе и он, Коренев/ наруша присягу, положа ружья, пошли в команду оного изменника Пугачева, который именовал себя государем Петром Федоровичем, и им приняты, однако, присяги, за неимением евангелия и креста, не чинили-;

 А как злодей Пугачев и вся его толпа под Оренбургом разбита, тогда он, Иван, съехавшись в степи того ж баталиона с солдатами Иваном Федоровым, Матвеем Башковым, Васильем Ивановым, Антоном Гориным, а пятого как звать и прозванием—не запомнил,—всеобще, согласясь, ехали проселочными дорогами и лесами по большей части ночью прямо на Белую реку, а оттоль—в город Яик, расстоянием от Оренбурга во 150 (верстах, в котором и крепость имеется, и во оной крепости был командир подполковник Симонов. И близ той крепости на форштате, по приему яицкого казака Матвея Иванова, сына Башкарева, жили все пятеро в доме его с месяц заведомо, что из толпы Пугачева, в которой дети его четыре сына тогда были и ныне находятся, и по тому резану они, как гости, были и содержаны.

 А после того в город Яик пришел означенный изменник Пугачев, с собранною им из разной сволочи толпою не более как 400 человек вооруженных и 20 пушек с зарядами; а где оные им, Пугачевым, взяты, о-том он не известен. И к нему, Пугачеву, он, Иван, и товарищи его, да из яицких казаиое человек до 100 вооружа себя, явились, и все обще к Яицкой крепости чинили приступ, однако оной не взяли. И оттоль пошли проселочными дорогами паки к Оренбургу; между чем на дороге приставали к той толпе из уездных селений разного чина беглые люди, и накопилось всей толпы человек до 700. А пришед к Оренбургу, чинили перепалки и имели с солдатами, из крепости Оренбургской вышедшими, сражение, коими и разбиты, и бывшие при них пушки отняты. И оттоль бежали к Белой же реке, куда он, Иван, с яицкими казаками Иваном Васильевым, а чьи дети и прозваниями — не знает, приехав, пристали в партию и жили в татарских селениях по 'квартирам месяца с два, куда собиралась к ним разбитая его партия и иновь желаюшие быть в его службе люди. И собралось всех до 2000, коих всех вооружа ружьями и рогатинами, имея при себе взятые, незнаемо на чьих заводах, 50 пушек.

 И сего года весною после праздника Николаева дня пошли, во-первых, в город Уфу, и. имея близ города с солдатами сражение, напоследок победили и городам овладели, ружья, порох, деньги побрали, воеводу повесили, а прочие судьи разбежались. А оттоль пошли к Казани и брали из сел понятых, набирали желающих в службу, коих до Казани и собрали еще до 2000 человек. И, будучи в пути, живали в селах дня по три и по неделе; в том числе и он, Коренев, будучи в Казанском уезде в селе Макаровке у мордвина Ивана Гусева, имел квартиру одну неделю. А пропитание имели собранным с народу печеным хлебом. И, не доходя до города Казани за 50 верст, встречены были 'высланною оттоль казацкою командою до 200 человек, коих они разбили. И прищед к Казани, версты за две (встречены военною 'командою, с которой имели сражение и, наступая на солдат, стреляли из пушек и из ружей; между чем в том городе учинился пожар, а сто зажжению ль от кого да толпы или от пушечных выстрелов—он не знает, а сам того города не зажигал. Между чем с их стороны над солдатами одержана победа и взято 20 пушек и, вошед в Казань, расположась в татарских слободах, жили с неделю. И как туда прибыла военная команда, да и напав на ник, всех их разбила и пушми отняли, тогда он, Пугачев, 'с партиею, в 2000 состоящею, с 2 пушками бежал к Симбирску, вниз по Волге-

 И отошед от Казани 15 верст и остановись у реки Волги, плывущих вниз с разными товарами на барках купцов останавливая, и набрал до 30 судов и, пограбя все бывшие ,при них товары, оных купцов отпустил и, сделав на тех судах чрез реку Волгу досчатый мост, перешел; а те доски возили по наряду Казанского уезда обыватели, коих в той 'работе имелось до 200 человек.

 А переехав реку Волгу, изменник Пугачев с толпою поехал вниз подле Волги чрез город Пензу прямо в Саратов и, во-первых, прибыв в Пензу, не имев никакого сопротивления, имевшуюся в тамошней канцелярии денежную казну пограбили, а воеводу, товарища и секретаря, взяв из домов их, повесили, а 'прокурор в то время 'бежал. А потом, набрав из тамошних разного звания обывателей к себе в команду человек с 50 и забрав у градских жителей ружья, и определи на место повешенного воеводы из своей толпы неведомого ему человека и оставя его воеводою, поехали с толпою в город Саратов. И, едучи во оный чрез разные селения, у помещиков, а в селе Малыковке — у дворцовых крестьян грабили деньги и прочий экипаж и ружья. И, во-первых, экипаж, наклав на возы, отправили и за ним вслед и сами поехали прямо к Саратову. И не доезжая до оного версты за три, выслана была из города военная команда и уездные обыватели и чинили с ними сражение; и с обеих сторон стреляли из пушек; а потом уже под вечер, вышед из того города Саратова, воевода с прочими,'бывшими при нем, гражданами встретили их с хлебом и солью; при чем воевода говорил ему, Пугачеву, что он уже больше противиться не будет; почему они все толпою, вошед в Саратов и, во-первых, имеющиеся в тамошних присутственных местах казенные деньги, ружья и пушки пограбили и бывших в Саратове офицеров и дворян и прочих 'противящихся им людей вешали, кололи и рубили. И пробыв там дня два, стояв близ города лагерем, свободя содержащихся в остроге колодников человек до 200, взяв их в свою толпу и набрав из вольных до 100 человек, оставя воеводу и граждан живых и взяв захваченных в плен офицеров четырех человек, поехал Пугачев с толпою в Камышенку. А его, Ивана, с названным им, Пугачевым, из яицких казаков полковником Иваном Ивановым сыном, а прозвания — не знает, дав ему в команду 300 человек, послал для избрания ему ж, Пугачеву, в службу охотников, в Воронежскую губернию и в прочие места, где только можно оных набрать. По сему оный полковник, именовав его, Коренева, атаманом, дал ему в команду 40 человек разной сволочи, из которых он, Иван, помнит барских людей (зовут Антон Федоров, Петр Иванов, из малороссиян Ивана и Василия Чуприковых, а прочих как звать, чьих господ и которых жительств — не знает). И со всею тою партиею дошли Шацкой провинции до экономического села Спасского, в село Мойдановы Буды в вотчину Салтыкова и в другие, близ тех сел состоящие, села и деревни, и во оных по господским и крестьянским домам брали ружья, порох и дробь, которые от жителей и даваны им беспрепятственно. При чем они, об'являя тем жителям от имени государя Петра Федоровича и что он с командою идет вслед их, вызывали желающих к нему в казацкую службу людей. Почему к ним и являлись многие из монастырских, господских крестьян, из татар, и 'мордвы и однодворцев самоизвольно без всякого принуждения и, присягая в церквах, целовав крест и евангелие, записывались в службу. Которым, есть ли достанет, яз грабленых даваны ружья, сабли, палаши и копья, а из платья — и кафтаны, так же и лошади с прибором; а кому не достанет, тот ездил на подводах с одним колом.

 Из Шацкой же провинции выехав, по приказу (полковника разделились они на разные партии, и он, Коренев, с атаманами Максимом Гулидовьгм и беглым от помещика Похвиснева, а имени — не знает, человеком Матвеем Ивановым и с их и своею партиями, всего человек до 1-50, все обще пошли прямо в город Инсару и, ночевав во оном но квартирам, на другой день он, Коренев, с своею партиею отделясь, поехал в город Саранск. И в тех городах судей и дворян не получили, а взяли в Саранске с кабаков денег 40 рублев и пили безденежно вино и, ночевав и том городе на квартирах, поехали в Пензенский уезд, где находился означенный полковник с толпою, с которыми и поехали в Воронежскую губернию.

 И, едучи в лесу, наехал на них по пензенской дороге саранский подьячий с солдатом, коего остановя, осмотрели и нашли при нем указ, везенный в села для объявления, что с Портою Оттоманскою в России за ключей вечный мир, который указ полковник, прочтя, ударил себя   по голове рукою и тот указ отдал обратно подячему.

 А в то же самое время, наехав на них солдаты с пушкою, всех их разбили и их себе захватили до 150 человек, при чем и подячего отбили. Однако полковник и вся его толпа разбежались и он, Коренев, с партиею собрались уже на Медведице в слободе Нарышкиной. И как он, Коренев. прослышал, что полковник их с толпою проехал на Хопер в село Макарово, где торг бывает, туда и он с партиею прибыл и явился. Почему он, полковник, и послал его, Коренева, с партиею для раз'езда по окольным, в близости села Макарова состоящим, селам к забранию в оных ружей и вызова в службу людей, куда он, Коренев, с партиею и ездил и набрал из однодворцев крестьян и мордвы до 200 человек с копьями, а ружей собрал только до 30. И будучи в той посылке в двух господских селах, а в чьих именно — не знает, по прошению крестьян, бывших там приказчиков, двух человек, приказал он, 'Коренев, повесить, кои теми же крестьянами на дубах и повешены

 А оттоль с набранными людьми к полковнику возвратился. И тогда там ему, Кореневу, так и прочим атаманам пяти человекам, от полковника об'явлен поход в Борисоглебск и в Хоперскую крепость для взятия их вооруженною рукою и забрания состоящей в крепости артиллерии и пороха; и, когда оное взято будет, оставя в крепости партию, остальным следовать к (Пугачеву, который имел намерение, получа о сем известие, пройти на Дон прямо в Черкасск для взятья там артиллерии и пороху, потому что ему, Пугачеву, много там знакомых казаков, от которых он неоднократно получал письма и сам к ним писывал чрез нарочных; и у него донских казаков, самоизвольно пришедших, до 30 человек и ныне имеется. И потому из Черкасска намерение имел итти на Воронеж, а с Воронежа чрез Тулу в Москву, чтоб в Москве ему, Пугачеву, принять царский престол.

 И по тому полковничьему приказу, разделясь они на три партии, разными проселочными дорогами шли к Хоперской крепости, а сто условию сошлись, не доходя до оной крепости за 40 верст, и имели станцию и ночевали в селе, а в котором именно — не знает, где от однодворцев им объявлено, что недалече от той крепости раз'езжает казацкая команда. Почему полковник их, взяв с собою малую команду — человек до 40, поехал к городу Царицыну или на Дон, только к самому Пугачеву, где его найти может, для требования в свою команду сикурсу. А ему и прочим атаманам приказал итти на крепость, однако ж прежде разве дать о разъезжавшей 'близ оной казацкой команде. Для которого разведывания он, Коренев, взяв команды своей вооруженных 20 человек, и поехал. И, не доезжая до той крепости верст за 10, в селе, а котором— не знает, расположились по квартирам; между чем он, Коренев, взяв у однодворца подводу для дальнейшего разведывания, поехал. И как от села не более 3 верст отехал, то наехавшими на него казаками пойман и с извозчиком его и представлены к старшине, а от -него — в Хоперскую крепость, а оттоль он один прислан в Воронеж.

 В приход же Пугачева и их атаманов с партиями во всех, не токмо селах, но и в городах, кроме Казани, Уфы и Саратова встречаемы и провожаемы были от попов со крестами и во облачении со звоном, а от черни, кроме дворян,— с хлебом и солью и дозволяли черни вино пить и соль брать безденежно, а по от'езде своем ту соль продавать по 20 копеек пуд.

 По отбытии ж его, Коренева, из толпы злодея Пугачева из Саратова имелось при нем, Пугачеве, отборных яицких и донских казаков, татар, кара-калпаков и калмык, беглых -господских дворовых людей и крестьян — до 3000 человек вооруженных конных, одетых по-казацки, и 90 пушек со снарядами. И сверх того от находящихся при нем, Пугачеве, яицких казаков слышал, что и еще имеется корпус его ж, Пугачева, толпы за Волгою к городу Астрахани под предводительством называемого от него генералом Гаврилы Колпаков а, таких же вооруженных людей до 3000 человек, а сколько при них пушек — -не слыхал.

 По бытности его при нем, Пугачеве, видел сосланных в ссылку и освобожденных им, Пугачевым, дворян до 30 человек, между коими есть один и Чоглоков, которого там называют великим канцлером, и те дворяне едят с .ними за одним столом и письменные дела исправляют. А подлежащие письма по командам отвозятся и оттоль рапорты получаются чрез нарочных казаков от команды до команды. Из тех же сосланных дворян Чоглаков, брав в свою команду казаков до 30 человек, от Пугачева от'езжал и в от'езде бывал по месяцу и по два и оттоль возвращался и приваживал к Пугачеву с собою письма, а отколь оные им, Чоглаковым, были получаемы, о том, он, Коренев, не знает и ни от кого не слыхал.

 С начала ж пристания его к толпе Пугачева он, Коренев, его неоднократно видал и за государя Петра Федоровича не признавал; он, Пугачев, на себя то всклепал ложно, потому что он, Коренев, государя Петра Федоровича по бытности его во 2-м гренадерском полку в Петербурте в 1762 году видел- Присланные же с ним письма писаны состоящим в команде полковничьей из церковников писарем Антоном Похвисневым, а ему, Кореневу, отданы и при нем имелись для сбережения. И более выше писанного воровства, разбоев и смертных убийств и поджогов не чинил, и ни за кем того не знает. И в сем допросе сказал самую сущую правду и ничего не утаил. В чем и утвердился. Подлинный скрепил (надворный советник и губернаторский товарищ Муромцов.   Секретарь И у л и а н Турбин.

ЦГАДД, ф. б. оп. 1. д. 490 ч. 1. лл. 259-264. Заверенная копия.

                                                      № 51

Августа 26. — Показания казака М. Усачева на допросе в Донской войсковой канцелярии.

 1774 года августа 26-го дня присланный с рапортом от старшины Афанасия Попова Есауловской станицы казак Максим Евтихвиев Усачев о нижеписанном в Войсковой канцелярии показал: По выступления его, Усачева, из станицы своей с казаками всеяли поголовно 13-го сего августа, сообщась они с Нижнею Чирскою станицею, всего примерно до 200 человек при старшине Карпе Денисове, отправились в поход к Качалинской станице на поражение и в прах истребление злодея Пугачева. К которой следуючи, ожидали прибытия последних казаков 2 дня и прибыли во оною по собрании всех в понедельник 18-го числа, и того ж числа переправились чрез Дон и, сообщась с находившимся три той станице с толком (походным полковником Федором Кутейниковым, ночевали.

 А во вторник поутру 19-го числа, оставь они коши свои близ той Качалинской станицы, все об один конь, взяв с  собою на десяток для харчи по одной и по две лошади, оттуда во обще со оным полковником Кутейниковым отправились, а на вечер соединились у Царицынской линии на Грачевском форпосте с полковниками Васильем Майковым, Ва-сильем Грековым и Григорьем Поздеевым, кои также были об один конь; где, переночевав, поутру 20-го числа, в среду, во обще все, тож и прибывший пуда к ним из Царицына с командою походный атаман Василий Перфилов,—всего как до 2000 человек, отправились под над линиею к Царицыну и, дошед до речки Мечетной, расстоянием от города Царицына в 5 верстах, в обеднюю пору остановились и пообедали. А пообедав, с согласия всех означенных полковников, яко же и после туда к ним приехавшего полковника ж Михаилы Денисова и всех казаков, отправили партию в 200 человек при полковнике Карпе Денисове к речке Пичуге, для разведывания о злодее, где он с толпою находится и во мм отом л и числе людей- В каковом раз'езде он, Денисов, и был весь день.   А над вечер при захождении солнца он, Денисов, чрез нарочного казака уведомил их, что злодей с толпою следует прямо к Царицыну, а он, Денисов, в виду своем ту злодейскую толпу 'имеет. А по таковому 'известию, оставя при Мечетной речке бывших с харчью лишних лошадей с небольшим числом казаков, сами все на поражение и истребление того злодея со всею усердностию отправились к нему, полковнику Денисову. А отъехав •верст с пять, на степи ту злодейскую толпу, которой множественное число, встретили и начали с ними перепалку и стычку и продолжали сие часа с два, при которой с нашей стороны полковник Федор Кутейников по своему усердию и храбрости при глазах самых первых злодейских наездников сколол. А между всем сражением .и он, полковник Кутейников, злодеями дважды ранен дротиками и увезен, и слышно было, что его мучили, а наконец, повесили, мстя за то, что он с ними, злодеями, жарко под Дубовкою поступал. А кроме того, в полон взятых, убитых и раненых никого не было, а из злодейской толпы немалое число побито. По наступлении ж самой ночи со обеих сторон бой прекратился, а по прекращении злодеи отступили назад к своему становищу, а они, отошед к линии как версты с три, ночевали.

 А поутру, 21 числа, в четверг, перешед линию и подавшись к городу Царицыну, обедали, а пообедав, перешед речку Царицынку, близ города остановись, увидели и паки всю злодейскую толпу, перешедшую линию I. следовавшую прямо к ним, которая, вдруг всех их скружа, из «их человек с 200, в том числе и его, Усачева, да 7 знамен отрезали и после полден на вечер, захватили в свою злодейскую толпу. А прочее нее войско с полковниками, и то ж и один гусарский эскадрон, пред самым тем с Дону к Царицыну приблизившийся, пригнали к городу Царицыну, а из оставших с лишними их лошадьми (на коих были их харчевые припасы) казаков они, злодеи, несколько человек с. лошадьми, захватя, привели в толщу свою, а прочие юсе казаки ушли к Качалинской станице.

 Как же скоро их они, злодеи, в свою толпу захватили, того ж самого времени злодеи, ездя между ними, приказывали перевязать, как и у них, злодеев, были перевязаны, правую руку, сказывая, чтоб тех, у коих рука не будет перевязана, находящиеся у них в злодейской толпе калмыки убить не могли. Почему де и принуждены были они перевязать платками себе правые руки, а по перевязывании .рук, все они будучи свободны, он, Усачев, подъехав к одной толпе, видел, точно на свои глаза начальника всей толпы известного злодея Пугачева, потому что он, Усачев, его, Пугачева, до сего, по соседству их Есауловской с Зимовейскою станицею (в коей он, злодей, имел жительство), довольно знает. Который Пугачев при сей толпе спрашивал троекратно: «Нет ли Зимовейской станицы казаков?» А как оных с ними тамо не было, то и оказано было, что их нет. Из злодейской же толпы один русский человек, у которого он, Усачев, пред тем об оном Пугачеве спросил, об'явил ему, чтоб он об нем не упоминал, его де в живых нет, он в Казани кнутом засечен.

 А между тем, как из города по злодеям производима была пушечная пальба, то злодеи, отошед от города версты с полторы, остановились. А при захождении солнца наши -казаки от города делали к ним, злодеям, вылазку и их несколько посклонили, а они, усилясь, на наших казаков наступали. Причем и их, Усачева с товарищи, злодеи, наезжая, понуждали против нашего войска, от чего, однако ж они, закрываясь между толпою злодейскою, удалялись. И, наконец, как пушечными из города выстрелами и от вылазки вся сволочная толпа крайне была потревожена, то он, Усачев, с прочими казаками согласись, уже сумерком сквозь сволочную толпу пробравшись, во воем своем воинском убранстве, кое у «их отобрало не было, бежали/прямо на Дон. И, бежав всю ночь, поутру 22-го числа к Голубинской станице прибыло их до 50 человек- И как скоро явились тамо у старшины Афанасья Попова, то он, Попов, того же времени его, Усачева, с рапортом своим отправил к войску Донскому в Черкасской.

 А казаки для собрания, по усердности своей к ее императорскому величеству и отечеству, ко отпору и поражению злодеев поспешают к Качалинской станице. Едучи ж сюда, он, Усачев, видел в Пятиизбянской станице также выжегших из злодейской толпы того ж вечера, коего и он, Усачев, бежал, четырех человек, ехавших паки туда ж в Качалин. А слышал от них, что и прочие казаки из той толпы порознь выбегают на Дон. За побегом же его, Усачева, что при Царицыне того вечера и после происходило, он не знает и ничего ни от кого не слышал.

 По бытности ж его, Усачева, в злодейской толпе, в той толпе видел эн яицких казаков, калмык (а откуда они — не знает), казанских татар, русских крестьян и прочую 'сволочь, по большей части неоружейную, верхоконную и едущую в телегах (в коих есть довольно жен и детей). А всей сволочи, уповает он, будет более 10000. А пушек в той толпе он, Усачев, на свои глаза ни одной не видел, только слышал, что пушки есть, а где тогда оные были, потому ж ни от кого не слышал, ибо примем, Усачеве, от злодейской стороны пушечной пальбы вовсе не было. Да 'слышал он в той толпе, что при злодее Пугачеве находится и жена его с детьми, та, которая взята была в Казань из Зимовейской станицы, потому что их Есауловской станицы казак Герасим Ананьев, выбежавший обще с ним, Усачевым, ее точно видел. А он, Усачев, ее не видел, а 'только видел его, Пугачева, сына между сволочью.

 Слышал он, Усачев, что от Царицына пойдут они на Дон.

 О чем он, Усачев, показывает истину и в том подписуется.  Вместо оного казака Усачева по его просьбе руку приложил Войсковой канцелярии повытчик Максим Несмеянов.                                                         

                                                № 52

 Августа 25. — Донесение царицынского коменданта И. Цыплетева Екатерине II о поддержке волжскими казаками отрядов Е. Пугачева и об обстоятельствах разгрома правительственных войск в сражении на р. Пролейке.

 Разливающееся злодейство от изверга, государственного возмутителя Пугачева, узнав июля в 27-й день, что уже есть в Казани, а потом 3-го августа о переходе через Волгу, тот же день начал производить свои переписки к войскам вашего императорского величества, дабы оному чудовищу, государственному злодею учинить отражение: писал на Дон в станицы и в 'их Войсковую канцелярию, к находящемуся ври закрытии с Кубанской стороны донских границ господину генерал-майору князю Багратиону, а здешнюю сторону—полковнику князю Дундукову, у которого его калмыки с полком донских казаков в собрании были, к астраханскому господину губернатору о наряде других калмыцких владельцев. И видя, что донские казаки начали сбирать свои силы, господин Багратион оборотил деташамент свой к Царицыну. Умножил я переписки к ним, давая знать, где злодейство происходит, требуя от 'них споспешествования за отечество.

 А между тем, распорядя укрепление крепости и для очищения берега над близкими к степям дифилеями назнача батареи с палисадником и рогатками, а притом узнав злодейский ход и водою, то и и а судах 4 орудия поставил. Началась поспешная работа и во всем укреплении. Заботясь недостаточную команду разделить, дабы рее места обнять можно употребя на помощь вооруженных купечество и обывателей, притом чтоб и работа с успехом кончилась, уговаривая, дабы все бодрствовали, но примечать «ачал противное, что приписные к городу, живущие по разным селениям, от работ отказались; 'слух ^носился о их намерении передаться к злодею, да и в городе уведано, кто усердствует, а кто толкует развратное. То, дабы в сем неистовстве не постигло зло, принялся за способы:

 Первое, в приказе отдал до получения известия, что с турком мир заключен, но оные оказали себя невероятными; а как получил от г. Багратиона подлинное о мире, тотчас в церкви публиковано в команды и к донским полковникам, чтоб ободряли людей своих, разослано; с Царицынской линии, как она против сего малолюдна, забрал в крепость артиллерию и донских казаков, дабы их злодей к себе не получил, а притом удобнее вводить и в них единомыслие.

 Сие первое несколько помогло, но майор Гревс поймал идущего бомбардира, который проговаривал о работах, что производятся напрасно и все оное не поможет, называя злодея отцом, что как он придет, то все к нему пойдут и служить может все укрепление во вред .командирам; принуждено взяв его под караул, прочим прибавил ласки, обеще-вая (опасаясь, по примеру саратовских солдат и артиллеристов, что изменили) высочайшим вашего императорского величества именем милость и награждение деньгами, состояние их поправить, притом уговаривал и увещевал, дав наставления баталионным командирам, дабы с ротными командирами и прочими офицерами солдат увещевали ж. Которое и продолжалось, выведя зарань порядочно к стенам в лагерь, где и были солдаты, <и от «их начальники денно и нощно неотлучны. Толкова но им о злодее подробно, что изменник и разбойник, только делает смертные убийства и разорения, а притом командиры ласкали и довольствовали из своего кошту, как-то: майор Тимашев содержал за неделю на довольствии до 70 человек, а воеводский товарищ майор Фатьянов с своей стороны для обывателей простирал подобные увещевания, ночуя на батарее неотступно к их одобрению, чем приведены и стали в единодушие. Но как злодей был при разорении Петровска, потом в Саратове, подтверждая в войска, мои требовали, дабы шли как 'наискорее Багратиону с Дундуковым навстречу, а донским с их тракту на злодея в бок, из которых князь Дундуков, имея уже от г. губернатора наставление, пришел с калмыками, с донским полком ранее. У него было более 3000 человек, а 'потому первая легкая полевая команда с ним от г. губернатора отряжена, и пошли как уже злодей был в Дмитриевскё, что -на Ка-мышенке, чтоб .придерживать его движение, идучи Волским войском опое сохранить. Но оказалось в войске от большой части измена, занял он Антиповскую и Каравайинскую [станицы], и знать не дали.

 А как Балыклеевскую станицу надлежало нашим отрядным от деташамента занять, то их от станицы отбили живущие тут казаки из пушек и злодейскую партию при «их встретили и -ввели в станицу, из которой отряд схватил яицкого казака Ивана Тулина- И допрашивал его майор Куткин накрепко, который всенародно признавал самозванца ложным, что он — донской казак, и они, ведая, чинят для прельщения народа об «ем уверение, будто — государь, да и сам он, Емелька, просит их, яицких, 'чтоб ему в сей мечте помогали. То он, Куткии, в казачьем кругу перед донскими Кутейникова полка казаками велел ему все заблуждение изъяснить, который таким же образом с клятвою казаков уверил. Так сей благоразумный Куткина поступок оказал действие, что здесь стали признавать злодея самозванцем, и с Дону, по известию от зозвратившихея казаков, на него тронулись с охотою. Уничтожили пронырства и письменные его, вора, приласкания.

 Но как к той Балыклеевской станице злодей близко усмотрен, в го время князь Дундуков отошел в способное 'место ночевать при речке Пролейке, а поутру часу в 9-м, 16 августа он, Дундуков, и атаковал превеликим фронтом до 6000 разной сволочи, большая половины черни. Началось сражение через наших казаков под предводительством майора Куткина и донского полковника Федора Кутейников а, который отлично поспупал; и с ними царицынского гарнизона поручик Иван Климов, совокупясь с драгунскою командою при поручике Денисьеве, меньше 400 человек, напали на злодеев и более 2000 крыло отбили, истребя до 400 человек до смерти; но по усиливанию множества их, хотя и три раза сбивали и в последнее прогнали даже за пушки, так что брать их злодейские батареи следовало, но при там калмыцкое войско, устрашась пушечных выстрелов, все побежали и нигде не останавливались; и так свободное злодейское крыло, обошед полевую команду, их, казаков, начали одних всеми силами окружать и от полевой команды совсем отрезали и преодолели, то они и принуждены ретироваться, окружены будучи злодеями, не могши примкнуть к полевой команде, которая на месте и взята в плен; полевой командир и офицеры поколоты, а нижних чинов и одного больного прапорщика Лаптева соблюли; князь Дундуков, собирая калмык, еще остановился и стоял в ожидании войск, и по причине нападения на их улусы дербетевых калмык принужден возвратиться для защищения себя от юных соседних злодеев.

 После сего в Дубовке, где Волского войска правление, принуждены, увидя у себя внутренних изменников, войсковой атаман Василий Персицков с старшиною и несколькими казаками уходить в Царицын, где и находятся. А без них злодею встреча была с церковною церемониею, с образами, и с звоном и с войсковыми знаменами. Главные 'при встрече— волские старшины, депутат Венеровский да Поляков, и депутат астраханских казаков сотник Василий Горский. Сей присоединился в толпу, а Венеровский, учиия присягу, предоставлен начальником над войском.

 Взятый в плен легкой полевой команды прапорщик Лаптев и команда около Царицына начали, сыскивая способ уходить, и явилось унтер офицеров, драгун, солдат и егерей до 200 человек.

 О чем вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу, повергая в -высочайшую матернюю милость и благоволение оказавших в вышеописанное сражение искусство майора Куткина, а особливо храброго и мужественного Донского войска полковника Федора Кутейникова.

 Вашего императорского величества всемилостивейшей государыни всеподданнейший и нижайший раб полковник я царицынский комендант И о а н  Цы п л е те в

ЦГАДА, ф. 6, оп. 1 ,д. 496. лл 7-9. Подлинник. Опубл. Я. К. Гротом в «Материалах...», стр. 33-34. сб. «Пугачев в Нижнем Поволжье». стр Ш2-104