Мой сайт

Так сказал в последнем слове на суде комкор Б.М. Думенко. Прошли десятилетия, прежде чем справедливость была восстановлена. Но и сегодня мало кому известно имя выдающегося героя гражданской войны.

Двадцать с лишним лет назад я начал роман о Борисе Думенко выдуманной сценой расстрела. Цензура ту сцену не пропустила. Страничка, не больше. Пятерых смертников поставили в ряд у края свежевырытой ямы. Скупо, двумя-тремя деталями, - кто как принял пулю. Старшему - неполных тридцать два, младшему - двадцать три.

Тогда я не знал всех подробностей. Знал только, что Думенко вместе с сотрудниками своего штаба расстрелян 11 мая 1920 года по приговору выездной сессии Реввоентрибунала Республики. Расстрелян в Ростове-на-Дону, в Нахичеванской роще, в 4 часа утра. Через годы дошел до меня голос непосредственного исполнителя приговора. Генерал в отставке, жил на Кубани, всю жизнь терзался, не мог забыть. Внес поправки: расстреляны не в городе, а за окраиной, в Кизитеринской балке. Привезли на бричках; выводили связанных по двое и ставили к ямам.

После залпа один - начснаб 2-й бригады Сергей Кравченко - легко задетый, до того, как могила была закидана землей, разворочал над собой теплые еще тела своих бывших боевых товарищей, выгребся из ямы и исчез в бурьянах...

Старый генерал, исполнитель того давнего приговора, искал встречи со мной. Интереса к нему я не проявил. Не поехал. Признаюсь, меня, писателя, военного причем, смерть не вдохновляет. Куда ближе живые герои. У Бориса Думенко последний час был не лучшим. Куда важней для меня два последних года его легендарной жизни.

44 года имя Думенко было проклято, смешано с грязью.

Тысячи красных партизан-добровольцев, коноармейцев, все, кто два года не вкладывал надолго в ножны клинок, кто бросался в сечу за крепкоплечим, пружинистым вожаком в курпейчатой аловерхой шапочке, в черной сатиновой рубахе, на белоногой, лысой, светло-рыжей кобылице по кличке Панорама, - все эти люди вынуждены были долгие годы умалчивать, не произносить вслух слово "думенковец". Непостижима драма наших отцов и дедов.

Архивы бережно хранят правду о Думенко. Его боевой путь в гражданской неоспорим.

Начался он весной 18-го на Маныче, в хуторе Казачьем по балке Хомутец. Вернувшись с фронта, двадцатидевятилетний вахмистр вывел за собой из хуторка горстку таких же, как сам, навоевавшихся, да парней зеленых. За знойное лето эта горстка выросла тысячекратно. Сначала кавдивизион. Потом кавполк. Кавбригада. Кавдивизия. Дивизия - уже глубокой осенью, под Царицыном; сперва Сводная, потом стала Отдельной, потом 4-й. А весной 19-го - еще одна кавдивизия, 6-я...

Весной 19-го в наступлении от Царицына на Ростов Думенко назначается командующим левой группы армии, - кроме 4-й и 6-й кавдивизий, в группу входили три стрелковые дивизии с войсковой конницей. В эти дни, 4 апреля, Ленин прислал в Царицын телеграмму: "Передайте мой привет герою 10 армии товарищу Думенко и его отважной кавалерии, покрывшей себя славой при освобождении Великокняжеской от цепей контрреволюции. Уверен, что подавление красновских и деникинских контрреволюционеров будет доведено до конца".

Наступление проваливалось. С Кубани подступили Добровольческая и Кавказская армии Деникина. Силы южной контрреволюции утроились. 25 мая, при отступлении, на реке Сал, у хутора Плетнева в крупном конном сражении Думенко был снят с седла пулей. Пуля перебила два ребра, пронизала правое легкое. Жизнь, висевшую на волоске, известный хирург Спасокукоцкий сохранил. Но выписал конника полным инвалидом.

Не тот характер у Думенно. Через три с половиной месяца - с повисшей плетью правой рукой, - опять сел в седло. Благо, умел рубить левой. Он нужен Республике. Немедленно. Белоказачьи конные корпуса давят. Оставлен Царицын, враг подступил к Саратову и Воронежу. Деникинцы от Харькова рвутся к Курску, Орлу - на Москву. Белой конной силе надо противопоставить конную силу красных. Корпус есть - 4-я и 6-я кавдивизии. Но возвращаться в свой корпус смысла нет, им командует достойный преемник, бывший помощник Бориса - Семен Буденный. Командование торопит: кроме Думенко, больше некому сформировать новый корпус. Приказ командарма-10 Клюева: "Командиром корпуса назначаю тов. Думенко, лихого бойца и любимого вождя Красной Армии, своими победами не раз украсившего страницы боевых действий на фронте нашей армии. Уверен, что кавчасти, сведенные в новый корпус под командованием тов. Думенко, лихим и стремительным ударом не только разобьют все замыслы противника, но и отбросят его далеко за красный Царицын...".

Под Царицыном, в горниле, Думенко закалял новые кавчасти. Сам не выходил из боев. Впереди летела его слава. За полгода с одной здоровой рукой и одним легким провел свою новую конницу по тысячеверстому пути боев: от Царицына вверх по Медведице и Хопру, от Богучара вниз по Дону. Закончился поход взятием 7 января 20-го года столицы Белого Дона - Новочеркасска. Операция блистательная. "Правда" в те дни писала: "Осиновый кол вбит в самое сердце контрреволюции. Ее главной опоры -Донской армии - не существует; остатки ее бегут, гонимые нашими частями. Наши войска неудержимой лавиной двигаются на Кавказ...".

Кто такой Думенко?

Напротив, Думенко, сын иногороднего крестьянина, - очень цельный и очень собранный. Его натура - здоровая крестьянская натура человека от земли, с пеленок познавшего цену куску насущного хлеба, добытого собственными руками, рано, с воспитанием, постигшего простую мудрость бытия - работать на земле и пользоваться плодами своего труда.

Военная жилка у Думенко, естественно, была. Но была и богатая военная школа. До империалистической отслужил четыре года действительной в конноартиллерийском полку. С войны вернулся вахмистром.

Сохранился его фотоснимок весны 19-го - в серой папахе, во френче, орден Красного Знамени в банте. Удостоверение - четвертушка плотной серой бумаги: "Начальник дивизии тов. Думенко за непрерывную самоотверженную работу на фронте, в огне, награждается почетным революционным отличием - орденом Красного Знамени, в удостоверение чего ему выдается настоящее свидетельство". Датирован документ 7 марта 1919 года. Вручал лично предреввоенсовета Республики Троцкий - в Царицыне,

Награда - категория нравственная. Отношение к ней немало говорит о человеке. После взятия Новочеркасска командарм-9 Степин сообщил комкору по телеграфу: "За ваши большие успехи я уже просил фронт ваш корпус переименовать в армию... Еще раз прошу вас, давайте скорее списки для награждения. Я хочу особенно отметить ваш корпус за последние славные победы". Думенко: "Я думаю наградить и представить к награждению, когда окончательно разгромим Деникина".

Думенковская тактика кавалерийского боя, описанная еще белыми генералами, которых бил сам Думенко, оставалась доминирующей в нашей армии вплоть до самой Отечественной.

Оба корпуса Думенко, которые он собирал по коню, по уздечке, были в итоге развернуты в конные армии. Сначала, в ноябре 19-го, под Воронежем был переформирован в Первую Конную армию корпус Буденного (те самые 4-я и 6-я кавдивизии). Затем, в августе 20-го, в Северной Таврии, образована Вторая Конная РСФСР на основе думенковского Конно-Сводного корпуса.

А человек, стоявший у самых истоков нашей кавалерии, был арестован ночью 23 февраля, во вторую годовщину Красной Армии.

В то время как Думенно вел свою конницу в последний победный поход, пробивался сквозь сваленные им же за Дон и Маныч белоказачьи конные массы, рвался на Тихорецкую, на Кубань со светлой думкой вдеть у Черного моря шашку в ножны, подспудно текла информация, порочащая его имя. Грязь, мелкая, околоштабная, в войска не проникала, вряд ли сперва она касалась и шпор комкора. Но грязь ту все круче замешивали, выносили в политотделы армий и фронта, в самую высокую военную инстанцию, наконец, - PBC Республики.

Особенно усердствовал в "донесениях" некий Пескарев, военком 2-й Горской бригады. А началось с чайника спирта. Всего-навсего. По прибытии в свою новую конницу, после лазарета, на станции Качалино Думенко встретил Пескарева. Топал тот уже навеселе, с полным чайником спирта, от цистерны, облепленной коннинами. Жестоко наказал тогда Думенко Пескарева. Именно от Пескарева и ушла наверх "информация" - сказал якобы Думенко, срывая с себя орден и швыряя его в угол: "Не надо мне его от Троцкого, с которым придется еще воевать".

Не складывались у комкора отношения с комбригом Дмитрием Жлобой. У Жлобы несладкая военная карьера - снят со Стальной дивизии, снят с Партизанской кавбригады... Любопытная деталь - сохранилась фотография Жлобы с трогательным поздравлением: "Дорогому тов. Думенку на долгую память 1-я стальная дивизия с новым годом Митя 1919 1/1". Ровно через год комбриг Жлоба собрал вокруг себя недовольных комкором - "корпусную оппозицию". Их немного, с каждым из них Думенко так или иначе сталкивался. Помимо Пескарева - Ананьич, начпокор, обиженный тем, что Думенко не дал согласие на утверждение его военкомом корпуса; Кондэ, редактор корпусной газеты "Красная лава", и начальник особого отдела корпуса Карташов. От них шли доклады начальству, они распространяли порочащие слухи о комкоре.

Мало вникал Думенко в то, что делается у него за спиной, за десятки верст, в основном штабе корпуса; по складу своему, он жил боем, в день менял несколько раз лошадей и почти не оставлял в покое шашку; у локтей чувствовал своих боевых помощников - полевой штаб - и свои бригады. Прятал от посторонних глаз носовой платок с кровянистыми выделениями. Изнуренный малокровием, он держался только своей славой. Она-то, огромная его слава, и не давала иным покоя...

"Корпусную оппозицию" поддержал приехавший в Новочеркасск поздравить Конно-Сводный корпус с победой член РВС 9-й армии Анисимов; он дал телеграмму в РВС армии, Белобородову: "Думенко - определенный Махно, не сегодня, так завтра он постарается повернуть штыки... Посылает своих красноармейцев громить винные лавки, насилует женщин и всюду открыто агитирует против Советов... Подтверждают Жлоба и другие... Считаю необходимым немедленно арестовать его при помощи Жлобы... Через некоторое время будет поздно, он наверняка выступит. Поговаривают о соединении с Буденным...".

В момент наивысшего размаха кампании против Думенко в корпусе появляется вновь назначенный военком Микеладзе. Умный, тактичный, с большим опытом подпольной работы, он за три недели разобрался в обстановке в корпусе. Побывал в войсках, присмотрелся к штабу и самому комкору, вник в суть "корпусной оппозиции". В РВС армии Микеладзе сообщил: Думенко идет навстречу его предложениям, дает на подпись все приказы, настроение личного состава корпуса воинственное, бойцы сознательные, политработа доведена до максимума; предложил Белобородову убрать из корпуса некоторых негодных политработников и заменить особый отдел, а также удалить кое-кого из штаба. С Думенко у Микеладзе сложились душевные отношения. Микеладзе, кстати, и вручал Думенко партийный билет. Последние дни января и начало февраля Конно-Сводный корпус вел на Маныче, у хутора Веселого, тяжелейшие бои; военком находился рядом с комкором, стремя в стремя. И в эти дни случилась тяжкая беда. В полутора верстах от хутора Манычско-Балабинского, в балке Соленой, был найден труп Микеладзе...

Разрядившаяся было обстановка вокруг комкора и его штаба вновь накалилась. Арест Думенко проводил член РВС 9-й армии А.Г. Белобородов. За эту "операцию" он был награжден орденом Красного Знамени. В представлении к награждению говорилось: "Ввиду того, что имя Думенко было слишком известно Республике, тов. Троцкий не решился на арест Думенко, награжденного орденом Красного Знамени. Это было еще до убийства Микеладзе. Убийство тов. Микеладзе не оставляет тени сомнения в контрреволюционной организации в штакоре. Тогда тов. Белобородов по поручению тов. Троцкого едет в середине февраля в конкорпус, где и производит арест всего штакора во главе с Думенко".

Суд намечался не простой. Ни много ни мало - выездная сессия Реввоентрибунала Республики. Председателем суда был назначен Розенберг, зампред РВТ.

За Думенко вступился Орджоникидзе. Егоров и Сталин, командующий и член РВС Юго-Западного фронта, хорошо знавшие Думенко по Царицыну, пытались взять его на поручительство. Три армии Пилсудского нависли над Советской Украиной. Егоров увещевал главкома С.С. Каменева: "Без сильной конницы рассчитывать на успех... затруднительно, даже невозможно, а Думенко является большим организатором кавчастей". Сталин в разговоре по прямому проводу выразился категоричнее: "Нам предстоит вздуть полячков, на какой предмет и надобен Думенко". Но приговор Троцким был предрешен.

Устроители суда забыли о "маловажной детали" - о следствии. Когда выяснилось, что улик нет, Розенберг прикрикнул: "Не отвлекаться слишком подробным выяснением всех деталей обстоятельств преступления. Если существенные черты выяснены - закончить следствие, ибо дело имеет высокообщественное значение…".

Выполняя указания Розенберга, следователи уже не стремились к выяснению объективной истины по делу; было приказано направить в Ростов для допроса только тех лиц, которые могут "дать сведения о противосоветской деятельности Думенко и его штаба".

В разговоре по прямому проводу организаторы процесса попросили Москву: "Предупредите печать, чтобы кто-нибудь не ляпнул бы чего-нибудь о подвигах Думенко, может получиться конфуз".

Судебное разбирательство проходило предвзято. Свидетелей не было; на суд не прибыл даже самый яростный свидетель, зачинатель всего дела, Пескарев - Жлоба отдал его под ревтрибунал за трусость. Подсудимые вину не признали; все выдвинутые пункты обвинения защитой опровергнуты. Но верх одержал обвинитель.

Сегодня можно сказать: Думенко стал жертвой левацких, троцкистских воззрений на русское крестьянство, его роль в социалистической революции. Весной 20-го, после разгрома Деникина и окончательного изгнания помещиков, уставшее от войны трудовое крестьянство и казачество потянулось к земле, щедро политой кровью. Усилилось дезертирство, проявилось недовольство продразверсткой, введенной на только что освобожденных землях. В условиях самоснабжения войск за счет местного населения трудно было бороться с нарушениями дисциплины и грабежом, особенно среди конников, стремившихся "буржуйским добром" восполнить свои разоренные войной хозяйства. Все эти явления военное ведомство рассматривало как остатки партизанщины 18-го, как ростки махновшины. Реввоентрибуналы во имя железной дисциплины и боеспособности Красной Армии беспощадно карали дезертиров и мародеров. Но, вероятно, не всегда помнили о том, что мелкобуржуазные инстинкты воспитаны в крестьянстве венами единоличного мелкотоварного хозяйства. Об этом, как и о неизбежности колебаний крестьянства, неоднократно говорил Ленин, считавший, что союз пролетариата и трудового крестьянства должен укрепляться прежде всего хозяйственными и политико-воспитательными средствами.

Троцкий по отношению к "реакционному" крестьянству исповедовал только одно средство - "карающий меч". Не словами - делами. К концу победоносной гражданской войны, выигранной Красной Армией, на девять десятых состоящей из крестьян, он взял курс на ликвидацию военачальников, выдвинутых из среды крестьянских масс. Их слава, добытая в боях, оплаченная кровью, подрывала его культ личности, усиленно насаждавшийся в Красной Армии Политуправлением РВСР. В "созданной им" Красной Армии Троцкий видел средство в борьбе за власть в партии и государстве. Выходцы из народа, подобные Думенко, мешали ему опереться на армию в достижении этой цели. В "деле Думенко", как в капле воды, отразились и теоретические воззрения Троцкого и его сторонников на строительство социализма, и предназначенные ими для этого практические средства.

Дорогую цену заплатила Советская Республика за неправый суд над Думенко и его помощниками. И на два месяца не пережил конкорпус своего комкора, своего создателя. В боях на мелитопольском направлении 3 июля конкорпус был разбит армией Врангеля. Разбит наголову. Бежал позорно, панически, потеряв всю материальную часть, половину из четырех тысяч конников, славу. Следственная комиссия Юго-Западного фронта пришла к выводу: новый комкор Жлоба и новый штаб не справились с управлением корпусом...

Между тем обстановка на врангелевском фронте была исключительно благоприятной для сокрушающего удара большой конной массой. Части противника были разбросаны по всему веерообразному фронту Северной Таврии, многие кавалерийские полки не имели лошадей и действовали в пешем строю, резервов не было, проход в незащищенный Крым - открыт. Стратегические и тактические условия, в которых Думенко всегда выходил победителем: стремительно продвигался к цели, уничтожая поодиночке сильные и разгоняя слабые части врага. Его удар наверняка позволил бы покончить с Врангелем уже в июле.

"...МНЕ как старому революционеру, борющемуся за Советскую власть, было очень больно слышать обвинение в контрреволюции, было больно такое обвинение читать, когда сидел там за решетками, было больно мне смотреть из-за решеток, как мои кони моих всадников уносят на фронт. Я плакал, когда это видел, но я утешал себя, что пролетариат вернет мне честное имя, а армии - солдата". До последнего слова на суде, до последнего вздоха в Кизитеринской балке Думенко верил в высшую меру справедливости.

Парадокс: реабилитация Думенко стала возможной благодаря разоблачению культа личности Сталина, хотя сам он стал жертвой совершенно противоположных сил. Массовая реабилитация репрессированных в конце 50-х воскресила в близких Думенко и его соратниках веру в возможность восстановить справедливость. В феврале 1962 года Анастасия Думенко, вдова комкора, и ветераны Кучеренко и Дятлук обратились к Н.С. Хрущеву. ЦК партии дал указание Главной военной прокуратуре основательно проверить "дело Думенко".

Для реабилитации невинно осужденных срока давности не существует. Оказалось, однако, осужденных приговором трибунала в 20-м году реабилитировать много сложнее, чем безсудно расстрелянных в 37-м. Полтора года военные юристы изучали сохранившиеся в архивах документы: тысячи приказов, докладов сводок телеграмм. Были восстановлены биография и боевой путь комкора Думенко, скрупулезно проверены материалы следствия и суда. Вывод: состава преступления нет. Не виновен ни комкор, ни его подчиненные. 27 августа 1964 года Военная коллегия Верховного Суда СССР определила: приговор в отношении Думенко и его подчиненных "отменить и дело о них в уголовном порядке производством прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления".

Три года спустя была опубликована моя книга "Красный генерал". Нашлись силы, выступившие против правдивого освещения пути Думенко и его конницы. Печально, но факт: силы те - тогдашнее окружение маршала С.М. Буденного. В восстановлении доброго имени Думенко увидели умаление славы "патрона", угрозу его месту "первого и единственного" в истории красной кавалерии. На свет была извлечена вся грязь и клевета 20-го года. Прикрывшись заслуженным именем, попытались по всем правилам кавалерийского искусства развернуть атаку против реабилитации и литератора, идущего "по ложному пути". Подписи маршала под письмами в высокие инстанции оказалось достаточно, чтобы была приостановлена публикация второй книги.

Пришла моя очередь обращаться к Генеральному секретарю. ЦК партии поставил все на свои места: реабилитация Думенко пересмотру не подлежит, личная точка зрения кого бы то ни было - не общественная позиция. В 1975 году публикация второй книги была завершена.

Говорю сейчас обо всем этом не ради авторского самолюбия. Ради памяти Думенко. В этом году, кстати, исполняется 100 лет со дня его рождения. Его именем названы улицы в Волгодонске и Новочеркасске. Думается, выдающийся герой гражданской войны, создатель красной кавалерии заслужил большего...

Даже, несмотря на реабилитацию, завеса домыслов и клеветы до сих пор мешает многим объективно взглянуть на Думенко. Слишком не похож он на иконописные лики иных героев гражданской, которые были сотворены в 30-е и 40-е годы тем, кто погиб в боях с белыми или не стал жертвой репрессий в силу близости к Сталину. Не похож он и на военачальников, репрессированных в 37-м и 38-м, чей пройденный путь рисовался после реабилитации исключительно розовыми красками, за которыми пропали допущенные ошибки, конфликты, сомнения, искания. Как-то трудно нам это дается: воздать человеку именно должное, заслуженное.

Увы, о многих легендарных героях гражданской мы знаем больше легенд, особенно кинематографических, чем исторической правды. А на легендах можно воспитать только фанатиков, бездумных исполнителей. Примеров тому немало. Истинных патриотов, сознательных строителей нового можно воспитать только исторической правдой. Как бы тяжела и подчас горька она ни была...

 Владимир КАРПЕНКО