ПАМИР: ИЗ ПИСЕМ К МАТЕРИ
Жизнью послан я в Таджикистан.
Как листок, от ветки вдаль гонимый,
В край иной, далекие места
Улетел я нынче от родимой.
Там, где вод серебряную гладь
Гонит Дон, извилясь по равнине,
Обо мне вздыхает тяжко мать,
Все, печалясь, думает о сыне.
А в горах, близ каменных вершин,
Уходящих в небо голубое,
О тебе грустит любимый сын,
Нет ему без матери покоя.
ПАМИР: ИЗ ПИСЕМ К МАТЕРИ -2
Стол. Стулья. Кровать. Постель.
Лампа. Книги. Комната, значит.
А в окне голубая метель
Кружит, мечется, стонет и плачет.
Разыгралась вовсю, и под стать
Переливы собачьего лая.
Я опять тебя вспомнил, родная,
Моя добрая, старая мать.
Строчки рядом ложатся, как грядки.
Скоро им большого пути.
Ты мое молчанье прости:
Я до писем совсем ведь не падкий.
Да и это не скоро дойдет.
По сугробам, ухабам, трясине
Прежде, чем попасть в самолет,
Будет долго ездить в машине.
Где я нынче? Что и как?
И все прочее? Знаю, знаю.
Есть в далеких горах кишлак.
Из него и пишу, родная...
ПАМИР: ЗАРИСОВКИ
И с крутых, заснеженных вершин
Не увидеть
Всех красот Памира.
Отчего ж твой взор
Всего один
Отражает все
Красоты мира?
-
Я б хотел, Чтобы голос твой,
Отражаясь
От склонов к склонам,
Миллионолетний
Покой
Будоражил
Серебряным звоном.
ПАМИР: НОЧЬ
Лишь наступит ночь и в вышине
Забушует звезд весенних вьюга
Над глухими скалами, во мне
Громоздятся мысли друг на друга.
Под ногами спящая Земля.
Небеса в торжественном сиянье.
Млечный путь. Глубины мирозданья.
Бесконечность, вечность бытия.
-
Обрезав
Тонкую нить созерцанья,
Страстей и мыслей,
Поток белопенный
Меня уносит
В глубь мирозданья,
Туда, в туманные дали
Вселенной.
ИЗ НЕОТОСЛАННОГО ПИСЬМА: МОСКВА-ПАМИР
Ты от меня за тридевять земель.
Меж нами гор и рек, и нив пространства.
У нас кружится белая метель,
У вас цветов пленительные царства.
У нас сорокаградусный мороз,
И люди ходят в шубах, злы и немы.
У вас в тепле стада овец и коз,
Седых дехкан восточные напевы.
У нас заиндевели провода
И в наледи прогнулись сосен ветки.
У вас струит с самих вершин вода,
В траве резвятся звери-малолетки.
А город - в зареве одежд, весна
Чарует гущей этносов и наций.
Вот-вот их видом вспыхнет чайхана,
Что над рекой под кронами акаций.
В чей адрес стих мой, знаешь и сама.
Укор и мне, беспечному растяпе.
У нас здесь настоящая зима,
А я, как Чарли Чаплин, в летней шляпе.
Деревенеют уши на ветру.
Едва ползут, буксуя, лимузины.
И если я сейчас вот не умру,
Пойду за теплой шапкой в магазины.
ПО ВОЗВРАЩЕНИИ ДОМОЙ: РАЗДОРЫ
Я был один в глухой степи.
Тревожил мрак безлунной ночи.
Вблизи заросшей сплошь тропы
Глаза светились, знал я, волчьи.
Однажды я покинул дом
В нелегких поисках успеха.
И вот я здесь, в краю родном,
И даже волки - не помеха.
Дорожка вниз пошла - к реке.
Опасная отстала стая,
Когда совсем невдалеке
Станица блеском ламп предстала.
За ней и Дон. Едва-едва
Полз крупный контур парохода.
Кострами тлели острова
Со всем рыбалившим народом.
До стен, до самого двора
Живая плоть в траве шуршала.
Пока не кончилась, гора
Блаженство шума источала.
Через забор блуждал мой взгляд.
Зажглись нежданно окна дома.
Неярко высветили сад
В его безмолвии и дрёме.
В не запертую на замок
Зашёл знакомую калитку.
Темнел отцовский погребок,
Что влек нас прелестью напитков.
Сбылось, сбылось, я снова здесь.
Ночных фиалок и петуний
Струились запахи окрест,
О чём мечтал я, грезил втуне.
В ответ на мой дрожащий зов
Родители открыли двери.
Удачных не найти мне слов,
Мне нечем тот восторг измерить.
Означили улыбка, смех
Ту нашу встречу у порога.
Пылали счастьем лица всех
В конце моей большой дороги.
Воспоминаниями двор
На полстаницы огласился
Вопросами, как встарь, в упор:
Кто с кем развёлся? Кто родился?
Как там жилось, в чужом краю?
И что за люди там? Другие?
Как младший, средний брат? В строю?
А вы-то сами как? Живые?
Как в те поры, давным-давно.
Похоже, спутав утро с ночью.
Петух наш всей здоровой мощью
Прокукарекал нам смешно.
Со стороны чужих заборов
Залаял пёс, загрохотал.
Собачий вспыхнул общий гвалт,
Разноголосым взвился хором.
Дал знать, мыча и голося,
Домашний скот. Едва ль забыться:
Как никогда, моя станица
Меня приветствовала вся.
К тому еще и с той же полки
Воспоминаний малый гран:
Через веселье, шум и гам
Мы услыхали - выли волки.
Оттуда ж - в круговерти строф
Мне как-то сразу позабылось —
Из-под тяжёлых облаков
Нам небо звёздами открылось.
РАЙОН ЧЕРЕМЕНЕЦКОГО ОЗЕРА ПОД ПЕТЕРБУРГОМ: ЛЕС
Недвижное солнце в пруду.
Желтеющий контур дубравы.
Последние в этом году
Ее медоносные травы.
Заросший, густой бурелом.
Идти по прямой не без тягот.
У самых колен и кругом
Пурпурные розбрызги ягод.
Сухой через речку настил.
Поваленный ствол. Ненароком
Забредши в малинник, вкусил
Его чудодейственных соков.
Блуждаю, кусты теребя.
И зреет, видать, не случайно:
Постигнуть бы суть бытия,
Его первородную тайну.
ЧЕРНОГОРИЯ
Здесь чудный край,
Не выразить в стихах.
Лазурь заливов,
Улочки,задворки.
Вершины гор,
Как водится, в снегах.
Но главное, конечно,
Черногорки.
Да только я
Не вижу их в упор.
Не им, красивым,
Этих песен звуки.
К тебе я, как
В безумии, простер,
Охвачен страстью,
Трепетные руки.
О том ли речь?
Твои глаза черней
И гибче стан
В скользящих тканях платья.
Весь исстрадавшийся,
Хочу скорей
К тебе одной,
Единственной, в объятья.
РАЗДОРЫ - 2
Неровный спуск, дворы, причал.
Оставив блеск и гладь паркетов,
Я снова здесь вот, у начал
Багряных солнечных рассветов.
Реки спокойный поворот.
Коса, как меч, в конце станицы.
Знакомый с детства скрип ворот,
Знакомый гвалт домашней птицы.
На воду якорная цепь
Упала ясным, четким звоном.
Лучи, скользнув по желтым склонам,
Ушли в лазоревую степь.
Коснулись, вспыхнув, мелководья.
В глаза ударили, резки.
На чистом зеркале реки
Все ярче медные разводья.
Густой, высокий травостой
Росой, как звездами, искрится.
Лес, что напротив, за рекой,
В потоках солнца золотится.
АЛЬПЫ: ДЕНЬ
Снежные шапки вершин.
Каменных глыб великаны.
В узких пространствах лощин
Белой вуалью туманы.
Сочные травы лугов –
Крупным зеленым покровом.
Заревом кущи цветов,
Жаждущих яркого слова.
Пчел золотая пурга.
Звонкие птичьи рулады.
Желтым каскадом стога.
В тучу ползущее стадо.
Выступов острый оскал.
Впадин глухие громады.
В темных расщелинах скал
Грохот и гул водопадов.
Бродим вблизи, а кругом
Густо, насыщенно, разом
Брызги разбитым стеклом,
Россыпью мелких алмазов.
Старый пугающий лес.
Чащ нестихающий ропот.
Хаос, гармония. Здесь
Горное сердце Европы.
АЛЬПЫ: ДЕНЬ - 2
Во всю долину кусты
Зреющего винограда.
Легким навесом мосты.
Быстрой стрелой эстакада.
Ловко срезая углы,
Мчимся, ныряя в тоннели.
Троп непростые узлы
Тонким мазком акварели.
Праздник, одеждой красив.
Жители в конной карете.
Мельница в зарослях ив -
Скромный свидетель столетий.
Прелесть оранжевых крыш.
Речка в неистовом гневе.
Замок, от времени рыж,
Птицей в безоблачном небе.
АЛЬПЫ: ВЕЧЕР, НОЧЬ
Нити стремительных рек,
Их бесконечных истоков.
Красный, близ облака, снег
В чудных владеньях пророков.
Солнечный, буйный костер -
Пламенем на пол-Европы.
Пик, как Вселенский костёл,
Путник простым автостопом.
В ясной на спуске дали
Озеро плавленой медью -
Прорубью в недрах Земли,
Прорезью в каменной тверди.
Искрами серый кремень
Вдоль серпантинной дороги.
Чья-то огромная тень
Призраком тысяченогим.
Все ощутимей закат.
Не всемогущим пожаром -
Тлеющим синим нагаром
Склоны и выступы Альп.
Сумерек странные клубы -
Тонким узором парчи.
Трав златорунные шубы,
Свет одинокий в ночи.
Звезды, как зерна, посевом.
Взору представший на миг
Юного месяца лик –
В сумраке гор, как во чреве.
Кажется, легкий привал
В сложных по трассе разломах.
Прямо пред нами - меж скал
Бездна пугающим зовом.
АЛЬПЫ: РАННЕЕ УТРО
Одолевая крутизну,
Въезжаем в царство самоцветов.
Мы вновь меж ночью, что внизу,
И этим каменным рассветом,
Под нами речка в темноте
Едва заметной чешуею.
Над нами небо в пустоте
Прозрачной, легкой кисеею.
Прямая вдоль ущелья тень
Отсюда, сверху, все короче.
И все величественней день
В его неравных играх с ночью.
Сквозь лабиринты скал до дна
Свет пробивается упрямо.
И вот уж вся, восстав от сна,
Пылает солнцем панорама.
АЛЬПЫ: ЛИВЕНЬ
Из полумрака ущелья
Выползли мы, наконец,
Словно из нор подземелья,
Их бесконечных колец.
С каждою новою милей
Все неотступней заря,
Перьями розовых крыльев
В утреннем небе горя.
Впрочем, ломаясь, туманы,
Видим, напротив сошлись.
Тучей лилово-багряной
Медленно к нам подались.
В бешеном хаосе молний,
Под оглушительный гром
Небо разверзлось дождем,
Ужасом горы наполнив.
Кажется, с самых вершин
Падают, слившись, потоки.
Оползень, острый, как клин,
К нам подбирается сбоку.
Ливень закончился вмиг,
Воздух насытив озоном.
Утра приветливый лик
Снова на скатах и склонах.
Яркие шляпы мужчин
В дымке подворий и пашен.
Рытвины в слякоти глин,
Впадин хрустальные чаши.
Все здесь сейчас в унисон:
Птиц молодое веселье,
Ясное небо в сто солнц,
Заросли в солнечном зелье.
АЛЬПЫ В МЕТАФОРАХ
Лишь заря полоснет по горам,
Лишь коснется лощин и долины -
Заалеют навстречу лучам
Острых скал дорогие рубины.
В ясный полдень влечет, как магнит,
Синью неба в межскальных просветах,
Вне сравненья и проб, лазурит,
Своего не нашедший поэта.
Может, в тысячу с лишним карат
Ослепляют до боли алмазы.
Всплеском брызг их крутой водопад
Наполняет озера, как вазы.
Восхищает всерьез изумруд
Трав и леса, напитанных ливнем.
Впечатляют проросшие вдруг
Росы каждая жемчугом дивным.
Ночью лунные камни вокруг,
И увидеть, блуждая, их просто.
И в пустые карманы, мой друг,
Можно брать их свободно хоть горстью.
СЮРПРИЗ ДЛЯ КРИСТИНКИ
У меня для малышки сюрприз.
Необычный, в обычном кармане.
Я сегодня привез тебе, мисс,
Ярких звезд драгоценные камни.
ГЕРМАНИЯ: ДОЛИНА РЕЙНА
В вагонных стеклах, будто на экране,
Долина Рейна чередой картин:
Барж вытянутой лентой караваны,
Реки стремглав мелькнувший острый клин.
За замком замок, крепость над ущельем;
Лугов и пастбищ чистый изумруд;
Сады и рощи, сочных ягод зелье;
Приток меж скал, искрист, бурлив и крут.
Яхт, как игрушек, хаос; в синих далях
Остатки облаков, как паруса.
Дорога в горы путаной спиралью.
Собор, ушедший шпилем в небеса.
Обычная, домашняя телега.
Нежданно наши вербы ей под стать.
Над Рейном солнце, мир, покой и нега.
Над всей его долиной - благодать.
Неси нас, поезд, радуя, и дале,
И чтоб без происшествий, на лету
Не вздыбившись тяжелой вертикалью,
Не взвившись жутким смерчем в высоту.
ТАИЛАНД: РЕЧКА КВАИ
Горной непростой дорогой
Наш маршрут на речку Квай.
За последним из отрогов
Попадаем в божий рай.
Пальмы, лотос, орхидеи,
Стадо редких обезьян.
То лианы, будто змеи,
То змея среди лиан.
В направленье речки — тропка,
Неглубокий спуск, подъем.
Проявляя прыть-сноровку,
Рыбы ходят косяком.
Голубая заводь Квая.
Быстрой, резкой вспышкой зыбь.
Птиц рубиновая стая,
Видим, целится на рыб.
Над водою скалы-свечки
То навесом, то стеной.
Вверх посмотришь - вдаль по речке
Небо узкой полосой.
Джунгли всей зелёной массой
К лодке жмутся по бокам.
Водопады пенной трассой
Ниспадают тут и там.
По ущелиям петляя,
Покидаем недра гор.
Из тенистых залов рая
Выезжаем на простор.
Вдоль плывём усадеб ладных,
Мимо пастбищ на лугах,
Прямо в общество таиландок
С малышами на руках.
Млея, запах масел пряный
Ощутили вскоре, вмиг
Красотою филигранной
Всех потряс восточный лик.
И того, похоже, пуще.
Впасть нам точно нынче в раж.
Здесь слоны в прибрежных кущах
Тайский делают массаж.
КВАЙ: ВОСПОМИНАНИЯ О РЕЧКЕ КРИВАЯ
Не чудные образы Квая,
Не запах его орхидей -
Вновь вспомнилась речка Кривая
На родине малой моей.
Она, как и эта, впадает
Притоком в большую реку,
Но только не так впечатляет
И просится скромно в строку.
Она далеко не на равных.
Обычен степной ее вид.
Течет она тихо и плавно
И редко, в разлив лишь, журчит.
И джунгли совсем там другие.
Прост, низок, колюч травостой,
И заросли верб негустые,
И воздуха слабый настой.
А я по родимой тоскую,
Где птицы и рыбы не те.
Люблю мою речку Кривую
В наивной ее красоте.
ТУРЦИЯ: АНТАЛЬЯ
О, Турция, приветствую тебя,
Твоих долин лимонные пространства.
От буднего уклада бытия
Нас привела к тебе дорога странствий.
Пред нами море ломаной волной.
Над нами бирюзовый парус неба.
За нами уходящей чередой
Вершины гор в пушистых шапках снега.
Величествен, сквозь облако, рассвет,
Его лучей косые ятаганы.
А лишь накроет землю ночь окрест,
Зовут к себе поющие фонтаны.
Пьянят бокалы красных терпких вин -
А кто из нас до вкуса вин не падок?
И обжигают западных мужчин
Пленительные образы турчанок.
Их смуглый лик, их яркие уста,
Улыбка юных жительниц Антальи,
Их необыкновенно гибкий стан
Под огненно-оранжевой вуалью.
Бушуют волны, музыку глуша,
И мы спешим сказать всем честь по чести:
Жизнь, кажется, и вправду хороша
Экзотикой и чудом путешествий.
ИНДИЯ: ГАНГ
Велик, могуч, огромен Ганг
В свободном, медленном теченье.
Он этим людям свыше дан,
Он их любовь и искушенье.
Наплыва чувств сдержать невмочь,
Отдавшись таинству всецело,
Поют ему хвалу всю ночь
За очищенье душ и тела.
Он чудо-символ этих мест,
Он этой странной жизни Мета.
Его, как Бога, славят все
До самых красных брызг рассвета.
Красив он утренней зарей
Движеньем кажущейся магмы,
Громадным солнцем над водой...
Да только мутны воды Ганга.
Кругом дневной бушует свет,
Но наш восторг совсем на спаде.
Здесь в самый полдень не узреть
Прозрачных струй, зеркальной глади.
Такие вот в конце стихи.
Из года в год, от века к веку
Уж слишком многие грехи
С людей смывались, пенясь, в реку.
Не счесть и малой доли их,
Их след повсюду узнаваем.
Едва ль очистить Ганг от них
Самим всесильным Гималаям.
ГАИТИ: ДОМИНИКАНА
Над Карибами звезд, что гора
Драгоценного желтого боя.
Из чистейших пород серебра
Месяц плещется в пене прибоя.
Мерен шум ниспадающих вод.
Пальмы вскинулись в легкой осанке.
После долгих на солнце работ
Шоколадные спят гаитянки.
Я и сам этой ночи темней,
Каждый день на песке спозаранку.
И со мной из полынных степей
Днем и ночью моя гаитянка.
Не исчесть нам и доли чудес.
Бирюзовая гладь океана.
Экзотический мангровый лес.
Презабавнейшие игуаны.
Край подземных озер и пещер.
Гроты вязью отточенных линий.
Нашим редким дождям не в пример,
Буйство теплых тропических ливней.
Звонких птиц несмолкающий грай
В их веселой ликующей прыти.
Если есть где-то подлинный рай,
Вы ищите его на Гаити.
НОЧЬ НА КАРИБАХ
Снова чудная ночь. Ураган,
Нам сказали, прошел стороною.
Шевелясь на песке, океан
В ожидании сна и покоя.
Вдоль по берегу, к пляжу впритык,
Камни россыпью тлеющих углей.
Незнакомый пугающий рык
Неопасных здесь, в общем-то, джунглей
Впечатляет романтика мест,
Теребит мои редкие пейсы.
А уже впереди и окрест
Мне мерещатся сами индейцы.
Их простой, незатейливый кров,
Их смолистые, черные гривы
Вкруг багряного дыма костров
Под мерцающим небом Карибов.
Все давно уже в небытии
И к собратьям их нынешним глухи.
Упокоились в недрах земли,
Но остались их вольные духи.
Те, что воду гоняют волной,
Прошуршат вдруг, под манграми сгинув.
Затаятся в кустах тишиной.
Страшным смерчем разрежут долину.
Их, бесплотных, никак не унять.
Слышу их ритуальные крики
И, уже ничего не понять,
В яви вижу их хмурые лики.
ГАИТИ - ДОН
Красота и блаженство вокруг.
От лагун исходящая нега.
Звуки ночи неюный мой слух,
Любопытствуя, ловит с разбегу.
Что недавний изящный Париж?
Мне милей эти дикие кущи,
Тростниковые крыши жилищ,
Непонятные песни о сущем.
А еще мне милей этих кущ,
Этих волн набегающей лентой
Виды займищ, оврагов и круч
На далеком другом континенте.
Воробьиный стотысячный глас.
Тополь с ивою в преданной паре.
В эту лунную ночь, в этот час
Там ликующий полдень в разгаре.
Зеркала наших местных лагун.
Травостой сочной пойменной суши.
Память тонкой вибрацией струн
Мне вконец растревожила душу.
Во всю степь на ветру ковыли,
Вдоль реки, будто знаки, курганы —
На другой половине Земли,
На другом берегу океана.
БРАЗИЛИЯ: АМАЗОНКА
Свершилось: с этих самых строк
Под нами заводь Амазонки.
Пой, новый преступив порог,
Звучи, как встарь, мой голос звонкий.
За разворотом в разворот
Ползет ее живая лента,
Из тысяч рек, озер, болот
Вбирая воды континента.
Безмерна ширь, бескрайна гладь.
Лагун пугающие топи.
Протоки - сплошь, не сосчитать,
В одном, громадой вод, потоке.
Скрыт купол голубых небес,
Невидим в джунглях свет их тонкий.
Непроходим, нетронут лес -
И лишь подвластен Амазонке.
Изрезан ею, испещрен.
Река потоком вездесущим
Бурлит, не ведая препон.
Застыв, недвижна в диких кущах,
Пираний огненный изгиб.
Рыбалим, сердце сладко теша.
Лес преисполнен чудо-рыб,
И чудо-змей, и чудо-леших.
Дельфины пущенной стрелой
В экстазной гонке за добычей.
В лагунах хаос птиц густой
Нам неизвестного обличья.
Велик и далее соблазн
Петь изо всей, что в сердце, силы.
Смешные игры обезьян,
Под полом хижин - крокодилы.
Индейцы в яви, весь их быт,
Их незатейливые боги,
Их краснокожий гордый вид,
Их быстроходные пироги.
Многообразно бытие, -
Кричать нам хочется истошно, -
Здесь сгусток жизни на Земле,
Ее исток в далеком прошлом.
АМАЗОНКА - ДОН
Кому-то был и сон не в сон:
Пугали рыки, глушь, потемки.
А нам родимый снился Дон
Большим притоком Амазонки.
БРАЗИЛИЯ: ИГУ-АСУ
Глух шум кругом, непреходящ.
Растет все шире мерный ропот.
И вот уже сплошной кураж,
Тяжел, как твердь, всеобщий грохот.
Восторжен наш блуждает взгляд,
Скользит — терраса за террасой.
Дымит, бушуя, водопад
На две страны всей водной массой.
Струят на солнце, режа глаз,
Его серебряные гривы.
Мчат, водной пылью теша нас,
Громады вод - за глыбой глыба.
Почудилась в мильонах нот
Не экзотическая шалость -
Зовет к себе водоворот,
Манит опасный водный хаос.
Влечет, сознанье теребя,
И мы, как те зайчата, кротко,
Стократ преодолев себя,
В надежную садимся лодку.
Прощаясь, все в конце пути
На водопад взираем снова.
На Дон нам в сердце увезти
Его гигантскую подкову.
ИГУ-АСУ - 2
Сумели превзойти себя
И побывали там сегодня,
Вблизи границ небытия,
Внутри, казалось, преисподней.
Нас водопад кружил юлой,
Каскадом брызг бил сверху, сбоку.
Под глоткой дьявола самой
Мы пронеслись неподалеку.
Прошли и в пустоте — меж скал
И белым ужасом напротив.
А водопад за валом вал
Слабел - и стих на повороте.
Вверх уходили берега.
Подковой высились пороги.
Сияла радуга-дуга,
Как нимб над грозным ликом Бога.
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ: ФАНТАСМАГОРИЯ
Каскады туч ушли за горизонт.
Вокруг светло и как-то мило стало.
Неподалеку, над пучиной вод,
Как птица, солнце крылья распластало.
Парило в легкой дымке облаков -
Исток живой и неживой природы.
И снова не найти, пожалуй, слов,
Чтоб выразить восторг мой звонкой одой.
Но этой песне все же не конец.
В волнении застыли наши лица.
Близ солнца тех же радужных небес
Такое ж видим солнце той же птицей.
Два солнца в общем куполе небес.
Какая ж чудодейственная сила
Одно из них, всей логике вразрез,
В другом, как в Зазеркалье, отразила?
Возникший образ солнца, спав, исчез,
Едва блеснув лишь где-то в новом месте.
Осталось настоящее, но без
Тех странных тайн, когда светили вместе.
О виденном судили от души.
Был разговор про радий и про стронций,
И в разговорах были хороши
Экзотикой и смыслом оба солнца.
Аналогичный кто-то видел сон,
Прибавив, может, от себя немного.
А кто-то вспомнил шесть свободных солнц
С большим реальным солнцем в центре
круга.
Не шел и я в эмоциях на спад,
Припомнив вдруг крутой пассаж поэта:
И как в сто сорок солнц пылал закат,
И как стремглав в июль катилось лето.
ГРЕЦИЯ: ПОТУХШИЙ ВУЛКАН
Потухший некогда вулкан
Предстал особенной картиной.
Диск солнца красным стал, слегка
Его коснувшись седловины.
Раздулся в яркий крупный шар.
Окрасил в медь и бронзу тучи.
Их огненно-багряный жар
Пополз по выступам и кручам.
Едва ль словами передать.
Уж солнце скрылось в зеве монстра,
Но продолжало излучать
Свет ослепительный и острый.
Вулкан пылал, в вечерней мгле
Порой стихая лишь на йоту,
И даже нас на корабле
Пугал зловещей позолотой.
|