И вот грянули «реформы».

      Совхозы Дубовского района «Новожуковский», «Восход», «Авангард», «Дубовский», «Андреевский», «Комиссаровский», «Семичный», «Присальский, «Мирный», «Восточный», «Новогашунский», колхозы «Ленинский Путь», «Романовский»  ещё оставались какое-то время мощными высокомеханизированными сельхозпредприятиями.

      Но было создано такое налогообложение и организованы такие затраты на производство, что в новых хозяйственных условиях рентабельными в хуторах оказались только лавки по продаже водки. Новоиспечённый Земельный кодекс подорвал все основы эффективного сельскохозяйственного производства. Появился указ, разрешающий делить землю и имущество колхозов-совхозов между их работниками. Под производство закладывается мина. 

     Ухудшились условия займов, за кредиты надо было платить свыше 200% годовых. Взял миллион — через год верни два. Расплатиться с поставщиками семян, сырья, горючесмазочных материалов стало нечем, за возврат долгов пошли в ход «КАМАЗы», «Беларуси».

     Возделывание зерновых, основного продукта земледелия, в условиях такой аграрной политики впервые за последние полтора века стало бессмысленным занятием.

     Объявились специалисты по разорению, они оформляли в конкурсную массу недвижимость совхоза-должника. Прикрываясь процедурой банкротства, распродавали направо и налево. Хозяйства стали сбывать технику за бесценок. Ещё более изощрённая форма обмана была опробована на совхозе «Комиссаровский». Там руководитель дал одной из фирм-однодневок согласие на поручительство по кредиту. Очередные «Рога и Копыта» тут же приказали долго жить. Банк подал в суд на гаранта обеспечения займа, и судебные приставы приехали забирать совхозные комбайны и автомобили. А займовые денежки тю-тю…

     В 2004 году в районе было приобретено лишь два комбайна, шесть тракторов, 13 культиваторов и только две жатки. Из-за хронической нехватки горючего не выполнялся даже элементарный объём агротехнических мероприятий. Не вывозились на поля органические удобрения. Внедрилось «новое» земледелие, по минимуму: посеять — убрать. О каких-то там высоких технологиях даже и речи не шло. Произошла прогрессирующая деградация почвенного плодородия.

     Полностью было развалено семеноводство. Рухнула слава знаменитого «Авангарда», который снабжал четверть области высококачественными семенами многолетних трав. Исчезла научная система кормопроизводства, без которой немыслимо развитие высокопроизводительного животноводства. Производство грубых и сочных кормов сокращено в несколько раз, ухудшено их качество. Забыты такие виды ценных кормов как силос и сенаж.       

     Орошаемые земли, новинка сельскохозяйственных технологий, приняли на себя тяжкий удар провальной политики. «Рыночная» система объявила плату за воду как существенное достижение экономики. В результате распределительные системы заросли деревьями и кустарниками, многие современные поливные агрегаты порезали на металлолом, чеки заросли сорняками, только изредка появлялись делянки с овощеводческой продукцией.

     Государственное научное обеспечение нужд села было брошено. Остановили внедрение новейших технологий растениеводства, разработку высокомеханизированных комплексов, создание новых районированных сортов зерновых культур.

     В XIX веке Войско Донское из своей казны помогало производителям завозом новых пород испанских, венгерских овец, улучшением калмыцкой породы скота. Ещё во времена Древней Греции люди понимали ценность руна. Аргонавты плыли за ним через три моря, чтобы добыть эту редкость, равную золоту. Оно и было золотом, из высококачественной шерсти были изготовлены армейские шинели, прошедшие в Великую Отечественную половину Европы. В 70-е годы из руна Дубовского района можно было одеть не одну дивизию воинов.

     Всё позабыли. В совхозе «Семичный» после демонтажа системы закупок продажа племенных баранчиков прекратилась, обесценились тонкая первоклассная шерсть и баранина. Уничтожили гордость степного края — уникальные линии породы советский меринос, полностью вырезали племенное поголовье ценнейшей в условиях жёсткого климата мясошерстной породы прекос.

     Началась организационная неразбериха. Сельхозпроизводителей обязали оформиться в малое предприятие (МП), затем в товарищество (ТОО), потом СПК. Каждый раз переделывались юридические документы, платились пошлины и так далее.

     В итоге были подорваны экономические основы ведения хозяйства. В совхозе «Семичный» уничтожены мехмастерская, зернотока, животноводческие фермы, здание стрижки, кирпичный завод, склады, весовое хозяйство, стройчасть, пекарня, общежитие, вся ветеринарная инфраструктура. От многих животноводческих и иных производственных зданий остались скелеты или заросшие чертополохом холмики. Повсюду остовы сельскохозяйственных построек, заброшенные домишки, хаты под замшелыми крышами и кругом бурьян, бурьян… Красавец Дом культуры посередине хутора стал уродливо зиять вырванными рамами и содранной крышей. Такая же картина сложилась во всех населённых пунктах района. 

     В райцентре не стало таких предприятий как Сельхозтехника, Агропромснаб, Сельхозхимия, инкубаторная станция, молокоприёмный пункт, райпо, райзаготконтора, типография, пищекомбинат, быткомбинат, практически остановилась работа СМУ, ПМК, Агроэнергосервиса, Мелиоводхоза, транспортных организаций — Трансельхозтехники, АК-4, АК-6, Автотранса. Закрыли Дубовский аэропорт и все три пассажирские посадочные площадки — Мирненскую, Комиссаровскую и Жуковскую. По Цимлянскому водохранилищу и Дону перестали ходить «Ракеты».

     Крайне низкими темпами велось дорожное строительство, какая уж стройка, когда ремонтные работы проводились от случая к случаю. Ничего не делалось по благоустройству хуторов, от многих асфальтных тротуарных дорожек остался только щебень. Общий износ жилья в районе составил в конце 90-х уже критическую цифру — за 60%. Было остановлено массовое строительство жилого сектора, лишь кое-где выглядывали новые особняки торговцев. Заведующая Дубовским бюро статистики Е. Шевченко в отчёте «Социально-экономическое положение района за 1998 год» грустно констатировала: «Строительство практически не велось. В отчётном периоде ввода в действие основных фондов не было».[1]

     Итог этой деятельности следующий: за 10 лет посевные площади в районе сократились со 136 тысяч гектаров до 40. Средняя урожайность ранее составляла 18 центнеров с гектара, сползли до уровня 7,7 центнеров, соответственно урожай зерновых уменьшился в три раза. В районе намолачивали до 220 миллионов тонн хлеба, в 90-е годы 60 считались достижением.

   Животноводство рухнуло, этот период отмечен и в Дубовском районе резким сбросом поголовья. Оно сократилось в 10 раз. Отрасль золотого руна и шашлычного мяса превратилась в степной мираж. В хозяйствах района паслась полумиллионная отара, за 10 лет овец почти не осталось. За время Великой Отечественной войны было потеряно около 6% поголовья молочных коров. В 90-е годы в стране уничтожили 55% поголовья доилиц, в Дубовском районе товарное производство молока практически прекратилось. Только в личных подсобных хозяйствах владелицы продолжали, как в XIX веке, дёргать за дойки частных бурёнок. Приказала долго жить семичанская «Ёлочка», порезали мехдойки на металлолом и в остальных хозяйствах.  

     Исчезли совхозы «Семичный», «Присальский», «Мирный» и «Новогашунский», здесь осталась треть жителей. Та же картина в Гурееве.

     Массовым явлением стали вырубки лесополос. Цены на уголь взвинтились до небес, и хуторяне взяли в руки топоры.

     Практически полностью свернул свою деятельность мехлесхоз. Леса района настигло тяжкое испытание. Заражённость короедом и другими вредителями, кварталы, наполненные ветровалом и буреломом, превратили это богатство, устроенное в 30–50-е годы, в пороховую бочку.

Лесополоса около ст. Эркетиновской, 2015

     Ускорилась ликвидация малых деревень. Если в 60–70-е годы это было обосновано объективными процессами в экономике (вспомним огораживание в Англии), то сейчас разрушались основы села. 30 лет назад житель распадающегося хутора бесплатно получал квартиру на центральной усадьбе, в обязательном порядке более комфортабельную, а в 90-е бежать стало некуда. За стоимость дома, расположенного в хуторе, в райцентре можно было купить лишь входную дверь. Если ранее переселялись к клубу, к больнице к детскому саду, к новой школе, то теперь в хуторах социум упал на колени.   

     В 2012 году на территории Дубовского района были расположены (в составе сельских поселений):

— село Дубовское 8 384 жителя, хутор Ериковский 579, 

— станица Андреевская 865, хутор Ивановка 73, Кут-Кудинов 120, Кудинов 96, Новосальский 130, Сал-Адьянов 6, Сиротский 8, станица Эркетиновская 396,

— станица Жуковская 1 295, хутор Овчинников 315, станица Погоренская 240, хутор Харсеев 83, 

— станица Малая Лучка 476, хутор Алдабульский 235, станица Баклановская 145, хутор Кривский 77,

— хутор Вербовый Лог 1 121, Агрономов 149, Королёв 92, Минаев 90,    

— хутор Весёлый 720, Адьянов 241, Новогашунский 200,

— хутор Гуреев 831, Калинин 20, Лопатин 50, Советский 123,

— хутор Мирный 664,

— хутор Присальский 691, Дальний 67, Куропатин 31, Пятилетка 69,

— хутор Романов 560, Донской 102, Моисеев 188,

— хутор Семичный 976, Ленина 35, Яблочный 32,

— хутор Сиротский 938, Снежный 93, Тюльпанный 104, Холостонур 145,

— хутор Щеглов 710, Верхний Жиров 68, Кравцов 28, Крюков 52, Лесной 102, Назаров 119.

     В этот список попали хутора-призраки Ивановка, Ленина, Сал-Адьянов, Минаев, Калинин, Дальний, Куропатин, Пятилетка, Яблочный, Крюков, Сиротский (старый). Если они и оставались в административном реестре, то за счёт регистрации населения близлежащих чабанских точек. В действительности там голая степь, либо сиротливо стоят 3-4 домика. В каждом ранее были школы, клубы с кинозалами, бани, магазины, то есть вся социальная инфраструктура. Процесс пошёл дальше. Хутора Новосальский, Новогашунский, Холостонур, Верхний Жиров, Королёв, Агрономов, Назаров, Тюльпанный, Снежный, Кравцов с трудом удерживались на карте района.

     После принудительного развала совхозов в районе стало 260 фермерско-крестьянских хозяйств. Из них выжили немногие собственники. Достойными хозяевами зарекомендовали себя фермеры Ю.К. Котляров и Г.С. Гавага из Семичного, С.Д. Воторопин из Мирного, А.В. Тесленко из Новогашунского, В.В. Киптилов из Романова. Движение силу не набрало. Никакой смены этим труженикам не предвиделось, увеличения контингента опытных организаторов не произошло. В Дубовском районе половина ФКХ работала на бумаге, по стране 49% фермеров не вели никакой сельскохозяйственной деятельности.

     Производство продовольствия в 1996 году по сравнению с 1985 годом сократилось в пять с половиной раз. Подобного не знала ни одна страна.                                                                                                         

ТРИЖДЫ ОБЕЗДОЛЕНЫ

     Для отсечения недовольства была искусственно создана массовая безработица. В Ростовской области из 2,9 миллионов трудоспособных стали работать на производстве лишь 985 тысяч человек. В Дубовском районе заклинило до фантасмагорической цифры — в селах 50–55% людей не смогли найти работу, в райцентре около 40%. Официальная статистика остановилась на фиксации 5–7% безработицы. Лукавство государства было примитивным: если владелец коровёнки вынес на рынок в течение года один кружок сыра, то он уже товаропроизводитель, а вовсе не безработный. На 2004 год из 11 тысяч трудоспособного населения сдавали социальные взносы 5 094 человек. Вот такой был истинный показатель безработицы — 53%. В хуторе Семичном в 70-е годы трудилось по 800–900 жителей, в 2006 году на 318 работающих стало 537 неработающих.            

     Неистовая инфляция привела к голоду части населения. Высказывание специалиста Мало-Лученской сельской администрации: «Зашли к мамочке, а она ребёнка дранкой пареной кормит, больше из еды в доме ничего нет».

     Всему этому нужно было сопротивляться. Но руководители хозяйств, районных организаций ничего не смогли поделать с комом развальных мероприятий, спускаемых сверху. Стало модным упрекать ту политическую элиту, что она ничего не делала, руководители якобы сами растаскивали предприятия. Это не соответствует действительности. Старые кадры так и не научились воровать с размахом. Ни копейки не взяли директора совхозов М.С. Бударин, В.Г. Рябышев, Е.П. Мудрый, П.Ф. Каплиёв, Н.А. Ефремов, Д.К. Емельяненко, секретарь райкома партии В.М. Олейников, заведующий отделом пропаганды и агитации райкома С.А. Стецкий, заведующий финотделом В.И. Лошманов, начальник ДСУ-6 А.Н. Мозговой, директор СПТУ Н.П. Ивченков, многие руководители.     

     К середине 90-х наступил искусственно созданный кадровый коллапс. Была разрушена система отбора перспективных людей в руководящие органы, уничтожен кадровый резерв — золотая кладовая менеджмента страны. При освобождении от целого ряда хозяйственных функций аппарат не сократился, а разросся. Только в муниципальном    реестре   района   числилось    154   человека,    да

120-сильная милиция, да пенсионный фонд, да собес… Всего зашкалило за 300 буквоедов. На содержание органов власти и управления в первой половине 80-х годов уходило менее процента расходов бюджета. Через 10 лет чиновники стали съедать в разы больше. И опять припоминаем негативные уроки прошлого. В 1913 году на содержание школ расходовалось только 6,6% бюджета Области войска Донского, тогда как расходы на содержание администрации, суда и полиции были раздуты до 35% казны.[2] Вернулись не к лучшему.

     Люди стали мучиться от бюрократизма, от всесилия столоначальников, потрясающей волокиты. По продолжительности бессмысленного стояния очереди превысили создававшиеся в 80-е годы. Оформление нового паспорта превратилось в хождение по мукам. Получить документы на купленный автомобиль, устроить ребёнка в детский сад, оформить земельный участок, везде картина одна и та же: очереди, бесконечное бумагописание, бурное увеличение количества собираемых бумаг.

     Резко упала защищённость специалиста. В 70–80-е годы выпускника сразу брали на работу и три года не имели права расторгнуть с ним трудовой договор. Многие хозяйства выделяли для первоустройства сразу по 5–6 должностных окладов. Само собой бесплатная квартира. Теперь в село стали возвращаться лишь три процента выпускников аграрных вузов.

     Постоянное ощущение своей ничтожности, комплекса неполноценности вылилось в повальный алкоголизм. Количество алкоголиков увеличилось во много раз. В 70-е годы на весь хутор Семичный их было трое-четверо, 1–2 пьющих семейства. Их или жалели, или просто старались не замечать. Теперь пьющих, опустившихся людей стало немеряно больше. Более половины трудоспособных в районе уходили из жизни нетрезвыми, каждый третий умирал от водки.         

     Потеря государственных влияний на моральную сторону людей породила такие тенденции, как детское сиротство, социальное одиночество престарелых людей. Неслыханное дело: в Дубовском районе было организовано два детских приюта (один их них школа-интернат), по одному в Ремонтненском, в Зимовниковском и в Заветинском районах. В 70-е годы их было два на всю Ростовскую область. А в 2014 году — 43.[3]

     В 70–80-е годы прирост населения в районе составлял по 900 человек ежегодно. В 90-е прирост прекратился, каждый год уносил из общей численности коренного населения несколько сотен людей. Рождаемость упала до 10,4 на тысячу населения, смертность подскочила до 14,2  на 1 000. Если в 1985 году родилось 592 ребёнка, то в 2005 лишь 221.

     Закрылись многие предприятия райцентра, оказались без работы большинство трудовых коллективов. Примером механики уничтожения производства служит районный быткомбинат. Заново возрождённый способным организатором А.Н. Карпенко, комбинат шил одежду, ремонтировал сложнобытовую технику, даже химчистка была открыта. К началу 90-х годов служба быта стала стабильным рентабельным предприятием с численностью работающих более 150 человек. Был изобретён Указ «О коммерционализации деятельности предприятий бытового обслуживания в РСФСР». Предприятие ликвидировали. Странное дело: процветало, приносило прибыль, вдруг, в одночасье, стало лишним, порушили, как ничего и не было. Пришлый человек приватизировал (в законном порядке!) здание швейного цеха.

     В «застойное» время в районе были награждены государственными наградами сотни работников района. В 1999–2004 годы наградами страны не удостоено ни одного человека.

     Упал авторитет учительской профессии. Если в 70-е годы перед новым учебным годом на сцену районного Дома культуры выходили получать трудовые книжки по 20–25 выпускников педагогических вузов, то через 30 лет на августовской конференции сиротливо стояли 2–3 выпускника педагогических колледжей.

     В конце 80-х годов детские сады в Дубовском районе посещало более 700 дошкольников, на начало 90-х количество детей в детских садах уменьшилось в три раза. Из пяти дошкольных учреждений в райцентре осталось только два. Очередь в детские сады составила более 300 детей, в разы увеличилась плата за содержание ребёнка. Были закрыты школьные интернаты, большинство детсадов на центральных усадьбах хозяйств.       

     В буквальном смысле слова развалилась летняя детская оздоровительная база в станице Жуковской.

     То же самое произошло и с культурой. Прозорливыми стали слова А.И. Деникина, когда он писал о «глубоком духовном перерождении народа, попавшего под власть утробных, материальных интересов». Не думал он, что через 80 лет эти слова сбудутся. Произошло надругательство над сельскими очагами  культуры. Клубы и библиотеки  перестали  работать, так как их просто отключили от отопления. Лишь потом занесли в залы калориферы или перевели клубы в отапливаемые комнатушки при сельских администрациях. В сельских ДК расформировали вокально-инструментальные ансамбли, кружки и клубы по интересам. В 2004 году только две группы из Ростова удостоили посещением районную эстраду (ни одной в хуторах), да две из соседних районов. Были закрыты все кинотеатры, прекратили показ кино в клубах и на киноплощадках. В селе Дубовском было три летних кинотеатра. Растащили по кирпичикам.

     Дом культуры х. Семичный, 2010

    Люди были лишены элементарного доступа к культуре.     

     Былые достижения медицины остались в далёком прошлом. В центральной районной больнице образовался острый дефицит медикаментов. В регистратуре поликлиники приходилось презентовать тетрадь и стержень для ручки, так как не стало даже простейших канцелярских принадлежностей. Катастрофически не хватало средств на приобретение оборудования, лечение и питание больных. Раньше в каждом хуторе района знали «своих» врачей. Это были Ю.В. Деркачёв в Семичном, Д.А. Шевченко в Новожуковском,  В.В.  Блинов  в  Мирном,  Г.Л. Шутов  в   Комиссаровском, Г.М. Катагидзе в Присальском. Они имели отличное высшее медицинское образование, многолетний опыт работы, это были Профессионалы с большой буквы. Знали состояние здоровья всех и каждого, десятилетиями отслеживали здоровье своих односельчан, вплоть до знания врождённых болезней в каждой семье.

     В 90-е годы хуторская медицина почти перестала существовать. Закрыли Семичанскую, Комиссаровскую, Мирненскую, Присальскую, Жуковскую больницы. Под благим предлогом: далеко от райцентра, в котором можно организовать достойную современную медицинскую помощь. Тогда почему при одном и том же количестве населения численность койко-мест уменьшилось вдвое? Больницы закрыли, нужно обращаться в ЦРБ за 70–90 километров. В хуторе сидит фельдшер или медсестра, а больной едет за бюллетенем в райцентр за десятки вёрст в холодном автобусе, до приёма врача сидит в очереди полтора-два часа.

     Жутко представить, что чувствует роженица из хутора Присальского, когда оправляется рожать в Волгодонск — за 150 километров. И мимо районной больницы, где «реформаторы» управились — прикрыли роддом. Как тут не вспомнить времена клятой коллективизации, когда в колхозе «Ленинский Путь» роддом ввели в строй в 1937 году.

     В оправдание ухудшения медицинской помощи выдумали миф о том, что в сельских больницах не было необходимого оборудования, квалифицированного персонала, не имелось условий для осуществления анализов. Конечно, жизнь идёт вперёд, сельская больница не поспеет за современными методами лечения. Только в ЦРБ можно сосредоточить передовую медицинскую технику и квалифицированных узких специалистов. Но вместе с водой выплёснули и ребёнка, обслуживание в хуторах значительно ухудшилось.

     Массовая диспансеризация населения превратилась в единичные осмотры. В 70-е годы в школы района регулярно выезжали медицинские бригады, обследовали детей, как минимум, измеряли давление, вели санпросветработу. Новая система здравоохранения цинично возложила обязанности диспансеризации детей на… родителей.

     И только в годы начала XXI века всхомянулись: «В своё время в пылу оптимизации затрат на здравоохранение закрыли немало фельдшерских пунктов, участковых, районных больниц. В итоге сельские жители лишились даже первичной медицинской помощи».[4] 

Стадион в х. Весёлом, 2013

     Социальная служба района превратилась из органа по выплате пенсий в целую отрасль по социальному обслуживанию населения. На 24 тысячи населения в органах соцобеспечения трудилось более 400 человек. Не от хорошей жизни открылись Центр обслуживания пенсионеров, социальные службы на дому. В Управлении социальной защиты на учёте состояло уже 10 тысяч человек льготников (один на 2,5 жителя), две тысячи семей получали субсидии на жилье. Была прекращена выплата пособий на детей, несвоевременно выплачивалась пенсия. В 1994–1995 годах пришла пора унижений, работники почти всех сфер народного хозяйства района  стали  не  получать  зарплаты. Её выплата задерживалась  на

3–4 месяца. Такого не было даже в годы войны.  

     Число преступлений, совершённых в районе, увеличилось в три раза. Разрешили принимать спонсорскую помощь, что нанесло сильный урон правоохранительной системе. Однажды сотрудники отделения ГАИ остановили машину начальника районных электросетей, который был пьян. Тот претензии предъявил: «Что это вы меня хватаете? Я вчера в кассу ОВД три тысячи рублёв положил…» С «расцветом» гражданских свобод были закуплены водомёты, в ОВД пригнали пожарную автоцистерну «Лавина». Попробовали сбрызнуть водой динамовское волейбольное поле, пучком струи смыло всю спортивную площадку. Оказывается, предназначена десятитонная громадина для разгона инакомыслящих, одна машина может разогнать  двухтысячную  толпу,  в  пределах  50 метров сбивает с  ног человека, «работает» 15 минут.

     По инерции милиционеры пытались достойно служить обществу. В 1997 году несколько торговых предприятий села Дубовского подверглись разбойному нападению группы неизвестных преступников. Оперативная группа, которую возглавил оперуполномоченный уголовного розыска Г.Г. Лащёнов, находилась в засаде в магазине близ гостиницы. Один из преступников угрожал облить горючей жидкостью павильон, в котором находился сотрудник, требуя денег у продавца. С риском для жизни злоумышленники были задержаны. За проявленную отвагу офицер был награждён орденом «За личное мужество».[5] Впоследствии подполковник полиции Г.Г. Лащёнов стал начальником Дубовского ОВД.

      Но в целом эффективность работы правоохранительных органов снизилась.  Вспоминает  житель  села Дубовского  Е.П. Иванов:   «В

70-е годы в кино приходили пораньше. На площади, на аллеях полно народу, мы со всеми делились новостями, общались. Было интересно гулять по Дубовке. А теперь идёшь вечером по Садовой — кругом безлюдно, озираешься на кусты, как бы ни прибили…» Упала дисциплина сотрудников, не все из них стали трудиться «на одну зарплату».

      Как не вспомнить строгую политику руководства станиц в XIX веке. В 1883 году атаман станицы Атаманской А.И. Фомичёв незаконно посадил в станичную тюгулёвку двух калмыков. Дело проверялось в двух вышестоящих инстанциях — в округе и в войсковой Канцелярии. При проведении проверки приняли рапорта (объяснения по-нынешнему) у семи казаков.[6] Через 130 лет этот стиль работы зачастую не применялся.

      В последние десятилетия XX века восточные районы области оказались одним из мощных «магнитов» для миграционных потоков. По данным переписей количество чеченцев в Ростовской области с 1970 года по 1989 увеличилось в 7 раз, даргинцев в 14 раз.[7] Почувствовалось дыхание в затылок, мощная поступь представителей иных этносов, других цивилизаций. В 2002 году в районе проживали: русские 18 790, чеченцы 1 673, даргинцы 854, украинцы 505, аварцы 495, армяне 434, казаки 370, белорусы 180, молдаване 122, марийцы 106, татары 113, удмурты 98, турки 98, ингуши 94, азербайджанцы 84, мордва 46, грузины 46, кабардинцы 39, казахи 39, немцы 36, чуваши 28, кумыки 25, осетины 25, карачаевцы 20, андийцы семь человек.

      В 2006 году в 5 классе Андреевской школы училось семь ребят, из них славян только двое. Степные земли мирно заселялись другими народами. В районе их насчитывалось 26% от общей численности населения, каждый третий житель района неславянской национальности. Этот процесс остановить невозможно. Если составить график предполагаемого развития национальных групп с учётом рождаемости-смертности, то выяснится, что к 2030 году данное соотношение в районе будет 60% на 40% лиц славянских национальностей.

     Позиции чеченской, дагестанской, армянской диаспор (землячеств) продолжали усиливаться. Они стали активными предпринимателями, хозяевами местных сельхозпроизводств, торговых предприятий, в сферу влияния перешли предприятия по производству мяса, по предоставлению торговых услуг. У новых мигрантов оказалось достаточно денег, чтобы стать реальными силами, экономическими и политическими, они сами постепенно становились настоящей, действительной властью. Кто девушку угощает, тот её и танцует…

     На дубовской земле родилось уже третье поколение в семьях чеченцев, даргинцев, аварцев, других кавказских этносов. Большинство представителей землячеств, проживающих многие годы на территории района, мирно живут и трудятся. Во главе ряда хозяйств стали руководители из диаспор: председатель СПК «Веселый», директор ООО «Агромир» из хутора Мирного и директор СПК «Дружба» из хутора Присальского. В Заветинском районе  председатель СПК «Фрунзенский» и председатель СПК «Савдя». В Ремонтненском районе председатель СПК «Вольный», в Зимовниковском   директор ЗАО «Первомайское». Они знают своё дело, прошли школу производства, ранее были толковыми специалистами.

     Но есть и другая точка зрения. Некоторые считают, что на стыке восточных районов Ростовской области появился некий территориальный «треугольник». Медленно, но необратимо наползает косовизация. В 2012 году в Барабанщиковском, Вербовологовском и Гуреевском сельских поселениях депутатов-мусульман в местные Собрания было избрано от 30 до 40%.

     Начиная с 70-х лет, периодически возникали конфликты, как между представителями кавказских этносов, так и с местным населением.

     В мае 2000 года после убийства двух даргинцев накалились отношения между двумя общинами: чеченской и дагестанской. В район выезжала группа, состоящая из представителей Администрации области, представительства Миннаца РФ в регионе, ГУВД области, лидеров региональных общественных организаций «Культурный центр ”Вайнах”» и «Донское землячество народов Дагестана». В тот же день в нескольких километрах от села Дубовского, в лесопарковой зоне, прошёл митинг представителей дагестанской общины. В нём приняли участие около 250 человек из Дубовского, Зимовниковского и других районов Ростовской области, республики Калмыкия, городов Волгодонска и Волгограда. Никаких претензий национального порядка друг к другу не высказали. Но было сделано заключение о неудовлетворительной работе органов охраны правопорядка, участники митинга потребовали, чтобы работники милиции навели порядок в населённых пунктах, обвинили прокуратуру района в открытом попустительстве преступникам.

     Мусульмане, издавна населяющие восточные районы, сами стали бить тревогу при виде вала экстремизма, проникающего в регион. Однако традиционные ценности классического ислама всё чаще и чаще подвергаются наступлению крайне радикального крыла. Молодёжь не видит перспективы и тянется к экстремистам, которые могут помочь и финансами, и идеологией.

     Имеет место приобщение к исламским нормам частной жизни людей. В Комиссаровском сельском поселении, в селе Дубовском есть факты перехода в ислам молодых русских ребят, коренных жителей района.

     Странное дело, незаметно из района выехали почти все калмыки. Каким-то необъяснимым чувством они предвидели беды «катастройки» и приняли решение встретить невзгоды, будучи «в кучке» у себя в республике. Рабочие места стали занимать другие люди. От того, что калмыки покинули Сальские степи, экономика хозяйств значительно проиграла, ибо потеряны дисциплинированные, толковые работники, имеющие многовековой навык работы в животноводстве.

     Основой возрождения нации могло бы стать православие. Но похоже на то, что христианская религия не завоёвывает значимых позиций в жизни сельского общества. Ежегодно в селе Дубовском в церковь на праздник Пасхи приходит лишь около одного процента представителей славянских народов. На других служениях и того меньше.

     В хуторах Гурееве, Сиротском, в селе Дубовском есть старообрядцы. Их посещают представители старообрядческой общины из Котельниково.

     Своё влияние на сознание людей стала оказывать секта свидетелей Иеговы. В райцентре они прилежным образом прошли все кварталы, поговорили почти с каждым жителем, нуждающимся в участии. И тут же заняли незначительные по количеству приверженцев, но прочные позиции в религиозной жизни дубовчан.

     Сразу три протестантские церкви захотели превратить Дубовский район в поле своей деятельности. Баптисты догадались одаривать социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних книгами и даже поставили там спектакль кукольного театра. Адвентисты седьмого дня забивают своей литературой почтовые ящики абонентов. В станице Андреевской функционирует волгодонская община пятидесятников.     

      Раскол общества по конфессиональному признаку набирает темпы. В одной стране оказалось несколько человеческих цивилизаций. И как примирить их, если у каждой — своя система ценностей, своё мировоззрение и свои образы действий?