Пятница, 29.03.2024, 18:24

Мой сайт

Каталог статей

Главная » Статьи » Публицистика

Игорь Щербаков. "СОРОКОВЫЕ ОГНЕВЫЕ ПОЛИНЫ ГОРДЕЕВОЙ"

   Полина Сергеевна Гордеева (в девичестве Клочкова) родилась и жила до войны в хуторе Ериковском Дубовского района. Их крестьянская семья была крепкая и многодетная — семь братьев и сестер. Но ближе всех и родней был брат Павел, с которым она родилась в один день — 22 августа 1926 года.

                                

Через два года страшное горе обрушилось на семью — умер отец. Воспитание детей легло на плечи мамы, Феодосии Ефимовны. Потом старшие братья женились и уехали на Украину, старшая сестра вышла замуж. А младшие помогали матери работать в колхозе, за что ей начисляли дополнительные трудодни. И в летние каникулы было не до отдыха — Полина с братом пасли колхозных телят. Колхоз не оставался в долгу: к учебному году помогал со школьной формой, учебниками и тетрадями. Закончив семилетку, Поля с братом остались работать в колхозе. Старший брат Владимир с детства мечтал быть танкистом и в самый канун войны, в 1940 году, окончил десять классов и поехал поступать в танковое училище, но в итоге поступил в авиационное.

Начало войны было трагичным. Не обошло горе стороной и семью Клочковых. При защите Севастополя, в конце 1941 года, погиб старший брат Василий. А в 1942 году немцы прорвали фронт и устремились в южном направлении — на Дон, к Сталинграду и Кавказу. Молодежь привлекли к эвакуации скота за Волгу. Но двигаться в степи приходилось очень медленно. На стоянке ночью к ним подошла группа красноармейцев, которые рассказали, что хутор уже в руках немцев, ожесточенные бои теперь идут под Сталинградом. Бойцы предложили присоединиться к ним и пробиваться вместе через линию фронта, но старший никого не отпустил, объяснив, что надо сохранить колхозный скот. А вскоре их догнал председатель колхоза в сопровождении двух немцев и приказал возвращаться назад. Именно здесь судьба на время разделила Полину с братом. Девушка очень переживала, увидит ли когда-нибудь его живым.

У железнодорожного переезда, совсем рядом с родным хутором, скопилось громадное количество машин, малых и больших подвод, запряженных громадными немецкими лошадьми-тяжеловозами. Стоял столб пыли, всюду копоть и запах гари, шум, крики и чужая гортанная речь. Подводы никто и не думал пропускать — так немцы спешили к Сталинграду, к своей будущей могиле. К бричке, в которой сидела Полина, подошли два солдата, выпрягли быков, распороли мешки с мукой и высыпали ее в придорожную пыль. Потом они подвели своих здоровенных лошадей, запрягли в отобранную подводу и устремились на восток.

 Полина Сергеевна вспоминает:

- Я еще долго стояла на обочине в ожидании своих возниц, но, не дождавшись их, пошла в бригаду. Там и узнала, что брат живой и невредимый.

Каждый день в бригаду приезжали немцы, заставляли прямо при них доить коров, забирали молоко с собой. Коров с каждым днем становилось меньше, и нас, кто помоложе, отпускали домой. Однажды я пришла домой, а в хате расположились немцы и их собаки. Увидев меня, немец стал орать, указывая пальцем: «Партизан, партизан!». Мама как могла ему объяснила, кто я такая.

 Недалеко от моего двора за хутором находились колхозная МТС и большие базы для коров и телят, было несколько сараев, покрытых соломой. Там немцы устроили лагерь для наших военнопленных. Они обнесли все эти базы и огромную территорию колючей проволокой в несколько рядов. Когда проходили первые военнопленные, которых гнали по нашей улице, никто не имел права выходить со двора и что-либо передавать пленным — стреляли и спускали собак. Пленные шли и шли,- иной раз даже ночью.

 Первые дни мы вместе с хуторскими пацанами устраивали цепочки и передавали воду из колодцев через проволоку, но потом пленных стало так много, что это не спасало. А вскоре немцы запретили это делать, они протянули еще одно заграждение колючей проволоки, куда никто не имел права заходить. Для размещения пленных не хватало сараев, и люди спали под открытым небом. Из лагеря постоянно слышались крики и стоны. В конце осени 1942 года пленных начали угонять в степь, в сторону Зимовников.

 Утром 1 января 1943 года к нам в хутор вошли бойцы Красной Армии. Немцев уже не было, но в лагере осталось несколько человек. Как они уцелели, не знаю. А после освобождения в нашем хуторе разместился эвакогоспиталь, и мы, хуторские девчата, стали помогать ухаживать за ранеными солдадами и командирами.

 Старательных девушек, которые готовы были выполнять любую работу, не отходили днями и ночами от израненных бойцов, заметили и приняли всей душой. И когда эвакогоспиталь снялся со своего места и тронулся на запад, с ним поехала и Полина. Везде, где они останавливались, требовалось много сил для того, чтобы обустроить госпиталь: как правило, после отступления .немцев от зданий оставались одни стены и проемы окон и дверей.

 До сих пор перед глазами стоят шрамы войны на наших солдатах. Но Полина тогда и не ведала, что через несколько лет все снова повторится и будет долгих пять лет омрачать семейное счастье. Когда она вышла замуж, ее супруг оказался в больнице через неделю — из раны выходил очередной осколок. И так все ближайшие годы молодого фронтовика не оставлял в покое металл, «прописавшийся» в его теле.

— Вот с этой минуты я вновь очутилась в госпитальной палате среди казенных железных кроватей, на которых лежали наши молодые парни, искалеченные войной, -делится Подина Сергеевна. — Уже отгремел победный салют, а я опять стала санитаркой и няней. Потом моему мужу, инвалиду войны третьей группы, каждые полгода на ВТЭКе нужно было доказывать, что его нога по-прежнему остается короче другой и ни на сантиметр не выросла...

 В 1959 году Гордеева направили на работу в отделение Госбанка, в кредитный отдел города Волгодонска, и на следующий год сюда же с детьми переехала и Полина Сергеевна. Здесь начались ее трудовые будни. Работала на Водоканале, лесокомбинате, в составе строительного управления «Южстальконструкция» поработала на строительстве Атоммаша. К боевым медалям добавилась трудовая — «Ветеран труда». К моменту выхода на пенсию ее трудовой стаж был свыше сорока лет.

Полина Сергеевна признается, что дома почти никогда не говорили о войне, не хотели вспоминать свою загубленную молодость. Но обязательно всегда отмечали дни памяти. Муж очень любил песню Юрия Антонова «Снегири» и песню военных лет «В землянке». В 1986 году его не стало...

 Уже после войны Полине Сергеевне удалось выяснить судьбу второго брата, Владимира, летчика-разведчика, и даже найти его могилу в Волгограде. На место захоронения родственники привезли и установили памятник. При заходе на посадку самолет обстреляли два «мессершмитта», одна из пуль настигла штурмана Владимира Клочкова. Оба погибших брата так и не узнали, что у них родились дети.

У Василия -- дочь Алла, у Владимира -- сын, которого назвали в его честь.

И была одна просьба Полины Сергеевны, о которой нельзя умолчать:

— Если придется проезжать по трассе Волгодонск-Дубовское, то, не доезжая хутора Ериковского, увидите, что над дорогой стоит мемориальный комплекс памяти жертв концлагеря. Остановитесь, поклонитесь до земли храбрым бойцам и командирам Красной Армии бывшего Советского Союза.

                         

Категория: Публицистика | Добавил: Zenit15 (04.08.2015)
Просмотров: 1063 | Теги: Игорь Щербаков. СОРОКОВЫЕ ОГНЕВЫЕ П | Рейтинг: 4.3/3
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа

Категории раздела
СТИХИ [321]
стихи, поэмы
ПРОЗА [227]
рассказы, миниатюры, повести с продолжением
Публицистика [118]
насущные вопросы, имеющие решающее значение в направлении текущей жизни;
Поиск
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 208
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0