В прошедшем году мне пришлое побывать на своей малой родине затерянной в лесах Прикамья маленько железнодорожной станции. Здесь я учился в школе и отсюда ушёл в Большую жизнь. Мне необходимо было привести в порядок заброшенную могилу своей старше сестры. Для этого требовалось время и надо было как-то наладить свой быт. Один из моих бывших одноклассников предложил мне для этих целей свою пасеку.
Предложение я принял. К нам присоединился ещё один одноклассник. Вот уже ранним летним утром мы приехали далёкое таёжное местечко. Приятели быстро организовали стол. На, сказать, что оба были ещё и охотники, их огромнейшие рюкзаки были полны припасов.
. Мы с приятелями после окончания школы не виделись более пятидесяти лет и вспомнить нам было о чём. За воспоминаниями под коньячок и хорошую закусь незаметно пролетел день. Стало темнеть и тут мужики вспомнили о своих благоверных. Быстренько собрались и побежали на последнюю электричку. В итоге я остался один на один с пасекой и тайгой.
Пасека-это большая поляна в девственной тайге, ограждённая трёхметровым забором из толстенного горбыля, заострённого сверху. Всё это для того, чтобы не забрались медведи и другие любители медка. Напоминала пасека небольшой старинный острожок. За забором- вековые ели, величественные, вершинами упиравшиеся куда-то в поднебесье.
Солнце катилось к закату. Появились звёзды и гроздьями повисли на ветках елей. Стареющий месяц запутался рогами в вершине ближайшего великана. Темнота быстро сгущалась. Становилось как-то не по себе.
Вокруг замерещились какие-то жёлтые, пристально наблюдающие за мной глаза. Где-то загугукала сова. Кто-то закричал голосом плачущего ребёнка. Холодные липкие мурашки поползли по телу. Почему-то захотелось сделаться маленьким-маленьким, забиться в какую-нибудь щель и сидеть там, скукожившись, до рассвета.
Наконец восток начал розоветь и появилось долгожданное солнце. Дышать стало легче. Исчезли противные мурашки. Появилось первое живое существо- сорока-белобока. Села на вершину ели и принялась стрекотать.
Сразу же появились птицы. Прилетела стая пернатых размером с голубя. Необыкновенно красивых! Металось множество мелкой жёлтой мелюзги и других незнакомых птах. Как в басне Крылова прилетела большая серая ворона. Она была, видимо, из местной «лесной администрации». Села на ель, послушала сороку и важно что-то прокаркала. А сорока частит, частит словно Трындычиха из «Свадьбы в Малиновке», ворону не слушает. Ей важно все лесные новости пересказать. Остальные птахи тоже щебечут непрерывно.
И вдруг все внезапно замолчали. Тишина. Полная тишина! Что-то случилось! Недоумённо оглядываюсь. Вот оно что! Метрах в десяти от меня на заборе сидит огромный филин. Птица ночная и хищная. Днём он обычно прячется по тёмным местам. Непорядок! Птицы взбаламутились: поднялся сплошной тарарам! Летают над филином, кричат и каждая пытается задеть его крылом. Филин не выдерживает такого напора и, тяжело взмахнув крыльями, исчезает в чаще. Всё успокаивается.
А солнце пригревает всё больше. Из летка улья показывается первая пчела-разведчица. Облетает вокруг пасеки и снова исчезает в улье. И тотчас, словно по команде, из улья вылетают остальные пчёлы. Рабочий день начался! Ну что ж, пора и мне заняться делом...
ЭКСПРОМТ
Я понимаю, что морщины
Не украшение мужчины,
Но пашет нашей жизни луг
Судьбы неутомимый плуг,
И борозда за бороздой
Ложится рядом с бородой.
К тому же та же борода
Из черной стала вдруг седа,
А в вместе с весом и живот
Неумолимо все растет.
И что-то стало с головой,
Она становится пустой.
Порою думаешь весь день,
А к вечеру такой же пень.
Судьбы неумолимый рок
К нам зиму гонит на порог
И призрак старости седой
Придет и встанет на постой.
Пока не вечер на дворе
И в зрелой мы еще поре,
Нальемте зелена вина.
За жизнь, которая одна,
За внуков наших и детей,
От нас что рвутся поскорей,
За ветер, за мороз, за снег
Давайте выпьем!
Ваш Олег. |