Четверг, 28.03.2024, 22:59

Мой сайт

Каталог статей

Главная » Статьи » ПРОЗА

Николай ЗУРИН. "Осень- пора охотничья..."(5)

Наедине с природой и охотой

Удача

Вторую половину лета и предосеннюю пору наше Междуречье накрыло засухой: от зари до заката небом владело солнце, не допуская на него облака, на земле воцарились тишь да покой - полсотни дней ветра не было и в помине.

Приуныли грибники, срывалась у них «тихая охота»; на месяц, полтора отодвигалась веселая пора сбора грибов на полянках, в перелесках и сосняке. Обмелели степные речки, с плесов ушла дичь на большую воду.

Поэтому без особой надежды на охотничью удачу шагал я берегом реки Тихой в сторону знакомого озера; питали его, видимо, подземные источники, так как в нем всегда была вода «до уровня», а все лишнее выливалось ручейком в Тихую.

Озеро лежало узкой полосой у южной окраины соснового островка, окруженного кустарниковыми зарослями.

Чтобы добраться до озерка, надо было перейти речку в брод с низкого левого на очень высокий правый берег.

Сейчас это не было проблемой, глубина воды не пугала, но на всякий случай я поднял голенища бродских сапог, и, найдя плес, окруженный высоким камышом, побрел вдоль него на противоположную сторону.

Не успел пройти несколько шагов, как в зеленых зарослях что-то затрещало, зашумело и на высокий обрывистый берег, осыпая комья засохшей земли, аллюром взбежал большой волк, - или мне снизу так показалось, что он такой громадный?!? А у меня ружье висело поперек груди, заряженное мелкой утиной дробью.

Выскочив на вершину речного обрыва, зверь только на секунду, две обратил свой взор на меня, но... вот уже более полувека я помню этот суровый, страшный взгляд дикого зверя, потревоженного человеком в его звериных угодьях.

Пока я, срываясь на подъемах на крутом обрыве, снимал ружье с груди, перезаряжая его «звериными» зарядами, волк уже далеко убегал вдоль речного берега...

...Как я был благодарен тогда старым охотникам, давно давшим мне совет: идешь на любую охоту, имей всегда в патронташе заряды с крупной звериной картечью. Могут пригодиться!..

Тут из ближайшего частокола камышей на обрывистый берег в двух, трех десятков метров от меня выскочил второй волк.

Но этот зверь не кинулся в бега вдоль реки, а сразу свернул влево, в сторону соснового перелеска, окольцованного низким кустарником. Волк явно стремился попасть под его защиту.

Я опустился на одно колено, прицелился и выстрелил. Мимо! Это зверю поддало жару - еще пару метров, и он скроется в кустах.

Сделав больший вынос ствола перед мордой зверя, я рванул второй спусковой крючок.

Зверь как-то странно подпрыгнул, вскинув голову вверх, и разом рухнул на землю на правый бок.

Я побежал в сторону подстреленного, на ходу перезаряжая ружье новыми патронами с крупной картечью. Волк оскаленной пастью с большими зубами два, три раза грызанул сухую землю, задние ноги рвали траву, потом дернулись судорогами и вытянулись.

Остановившись в нескольких метрах от зверя, я вдруг почему-то подумал о том, что волк только подранен, притворяется убитым и сейчас кинется на меня. На всякий случай быстро по поясу передвинул вперед охотничий нож, отстегнул на нем застежку, удерживающую рукоятку, - на случай, если ружье даст осечку, - бывает и такое! - и начал медленно подходить к зверю, ожидая увидеть его кровь на траве. Но... ни на теле волка, ни на траве кровь я не заметил. Опять появилось подозрение, что зверь не убит.

Прошло несколько минут, однако волк не подавал признаков жизни. Тогда я обошел его сзади со спины, и, держа ружье на изготове, пхнул зверя ногой. Убит! Первый серый хищник, застреленный мною.

Что же делать дальше? Я еще раз обошел его со всех сторон, чувствуя, как вдруг зауважал самого себя - вот я какой меткий стрелок!

Что же делать дальше с убитым волком? В поселке Зеленом есть лесничество, там работает знакомый лесничий Чернов, он бы помог, но как дотащить зверя до лесхоза, ведь придется перебродить две речки, овраги, поляны. Тащить на себе? Не осилю! Зверь здоровый. Привязать бечевкой за голову, тащить «по-бурлацки»? Вряд ли такое получится!

Тогда я решил: нарублю сосновых веток, наложу кострище из них на мертвого зверя и отправлюсь пешком в поселок в лесничество за помощью.

Глянул на наручные часы - еще утро, к обеду в Зеленом найду охотников или лесников, они мне помогут.

* * *

К обеденному часу я уже сидел в кабинете у Чернова. На стене висела карта лесничества. На ней я приблизительно показал место встречи со зверем.

Чернов вспомнил:

-  Мне недавно рассказывали лесники, что видели пару волков; выходит, что одного ты завалил.  Все!  Поедем за зверем, правда придется сделать крюк, - и Чернов пальцем обрисовал дугу на карте.

После часовой тряски на лесхозовском «газоне» - ехали без дороги, по только Чернову известным местам, мы добрались до соснового перелеска.

На кострище возле нею уже бродили крикливые галки и сороки. У них шла какая-то перебранка, превратившаяся в громкий галдеж при нашем появлении; они явно были им не довольны.

Разбросав кострище над убитым зверем, Чернов обошел его со всех сторон, наверно, как и я, ожидая увидеть следы крови, но, не найдя их, поднял голову волка, взяв за правое ухо. Тотчас из левого потекла кроваво-серая масса, а пасть окрасилась сгустком почерневшей крови.

-  Да ты ему прямо в ухо попал! - воскликнул Чернов, - и мозги разметал! Каким зарядом стрелял??

Я назвал.

-  Здорово! Из трех картечин одна прямо в голову через ухо!   -   лесничий   был   в   искреннем   восторге   от   всего случившегося. Похвалил:

-  Вот это удача! С какого расстояния стрелял?

Я показал на кустик на берегу речки. Чернов не поленился отшагать к нему, крикнул:

-  Пол сотни метров будет! - Еще раз повторил:

-  Вот это удача! Такую волчицу подстрелил!

Откровенно говоря, я не заметил, когда это он успел ей под хвост заглянуть!

- Везем зверя в Заготскол, туда же пригласим Фролова Женю, охотинспектора! - лесничий почувствовал себя участником нужного дела; волки в те годы в наших местах были настоящим бедствием...

В разделочной Заготскота, где со зверя содрали шкуру, подтвердилось предположение Чернова: одна из картечин попала волчице в ушную раковину и уже через нее, проломив заушную кость, проникла в мозг. От этого смерть зверя наступила мгновенно,

Я чувствовал себя героем, да и работники Заготскота, обрабатывающие шкуру зверя, похваливали:

-  Вот что стрелок! Молодец!

Приехавший на своем мотоцикле главный охотовед района - видимо ему по телефону Чернов рассказал об убитой волчице, - осмотрев зверя, тоже подтвердил:

-  Картечью ей мозги разворотило, там, наверное, она и осталась.    Охотовед   привез   две    «бумажки»:    ведомость охотинспекции   на   получение   вознаграждения   за   убитую волчицу  и   справку  в   правление   колхоза,   на  территории которого   был   уничтожен   серый   хищник:   колхоз   тоже награждал охотника, участвовавшего в истреблении волка.

Себе я взял денежное вознаграждение, а Чернову в колхозе выписали овечку; все-таки без него я бы сам с убитой волчицей не справился...

*хутор Дубравный - станица Камышовская*

От автора:

Бытует мнение, что охотники в своих рассказах иногда, - ну, как бы это помягче сказать, - любят добавить немного... от лукавого.

В моем рассказе, - а это действительно охотничья быль, -от лукавого почти ничего нет! Изменены только фамилии, названия поселка и реки. Было такое: почти сорок лет назад я застрелил серого хищника. Да, совершенно случайно, да, удача способствовала этому, но... застрелил же!!!

 

Последний «скрип-концерт»

 

Сидя на деревянных ступеньках крыльца, греясь в еще теплых лучах сентябрьского

солнца, Михаил, наблюдая, как я, уже опоясанный патронташем, укладывал в мешок резиновую лодку.

-  На птичий рынок за завтрашним обедом собрался? -поинтересовался у меня хозяин охотничьего кордона.

Кивком головы я подтвердил его предположение. Он одобрил:

-  Вовремя, а то погода может вскоре испортиться! - и егерь глянул на небо: с запада медленно наплывали легкие прозрачные перистые облака.

Поняв, что я, судя по всему, усомнился в ею предположениях так как, посмотрев в глубокое небо, покрытое легкой вуалью прозрачных туч, ничего подозрительного не увидел, Миша добавил:

-  Вчера вечером слышал, какой «скрип-концерт» устроили в овраге «всевозможные сверчки-кузнечики»? - Так сказав -«скрип-концерт» и «всевозможные сверчки-кузнечики», -егерь тут же подтвердил, - это и есть признак надвигающейся непогоды! -

Я с ним не стал спорить...

* * *

Увлекшись охотой в донском заливчике, не обратил сразу внимание на то, что предсумеречный небосклон принял на себя не те привычные багряные цвета вечернего неба, а потемнел, несмотря на то, то наручные часы еще не показывали позднее время.

Быстро подсушив лодку, сдув из нес воздух, я уложил ее в меток, собрал свои охотничьи доспехи и по крутому склону поднялся на высокий берег.

И тут сразу понял причину раннего прихода темноты: по далекому горизонту в Задонье клубились темные тучи. Это они и спрятали раньше времени в своей сутолоке предзакатное солнце. Темноту туч иногда озаряли сполохи молний; где-то там далеко громом бормотала гроза.

«Вот те перемены погоды, о которых на кордоне говорил мне Михаил - мелькнуло в мыслях, заставило поторопиться.

Быстро темнело, но я уже хорошо знал дорогу на кордон и не опасался заблудиться: сейчас тропинка у низкорослой дикой груши резко отвернет вправо и, отходя к лесу, пойдет вдоль него. На одном месте на ней будет что-то вроде углубления, ямки, в которую осенний ветер нагребал опавшие листья с деревьев и кустов. Пройдешь по этому месту, а листва мягко пружинит под ногами, но, иногда, можно и похулиганить: загребаешь листья сапогами, ворошишь их, и приятный кислоспиртовый дух и запахи заснувшей листвы подсказывают: здесь осенью пахнет!

Затем   тропа   огибает   глубокую   промоину,   промытую летними ливнями, и вот он: спуск в большой и глубокий овраг.

И тут как будто приложили к ушам подушечки с иголками; это так неистово «пилили» на своих «скрипках» «всевозможные сверчки-кузнечики». Впечатление от всего этого создавалось такое, что весь овраг полон насекомыми, но на тропинке их не было, хотя я на всякий случай по ней ступал с опаской. Где же они?

Другими словами вокруг гремел «скрип-концерт».

Гроза наступала стремительно, сполохи молний превратились в яркие вспышки, а гром уже не бормотал, а с пугающим грохотом крошил небесную твердь. Правда, непогода шла стороной, уходила вправо, но жуть происходящего сильно пугала.

Поэтому я обрадовался, когда, выбравшись из оврага, увидел вдали мерцающий огонек: это Михаил поставил на подоконник керосиновую лампу - «маяк» для меня. Ну, друг, спасибо!

При очередной вспышке молнии впереди обозначился деревянный забор вокруг охотничьего кордона. В собачьей будке два, три раза гавкнул Шарик, но не зло, а так вроде приветствия. Его интуиция подсказала: к дому подходит свой! А раз свой, то гляди ему еще кое-что и достанется; собака уже зияла, что я возвращаясь с охоты обязательно поделюсь с ней остатками недоеденной охотничьей трапезы.

Громыхнув цепью, Шарик выбрался из своей будки и, когда я открыл калитку, он уже, помахивая хвостом, крутился у моих ног.

Услышав топот шагов на ступеньках крыльца, из глубины комнаты донесся голос егеря:

-  Молодец, вовремя от грозы убежал. Завтрашний обед принес?

-  Есть парочка кряковых, да и чирок попался!

-  Подвесь дичь в чулане головой вниз, пусть кровь из нее стечет!

Кроме дичи я развесил там и надувную лодку - она еще не успела хорошо просохнуть.

Когда вышел из чулана, на крыльце уже стоял Михаил, глядя в небо, он предположил:

-  Это,  наверно,  последняя осенняя  гроза.  Но нас она, похоже, обходит стороной.

Может быть, от частых ярких вспышек молний, в промежутках между ними, темень вокруг казалась еще зловещей. Все затаилось, как бы ожидая, чем все это закончится; только в овраге во всю силу еще гремел ночной «скрип-концерт».

Где-то над заливом молния так полоснула по темноте, что аж глазам стало больно, и сразу гром ударил со страшной силой там наверху в круговороте грозовых туч.

В этот миг в овраге разом оборвался скрип кузнечиков. От этой наступившей тишины стало все вокруг еще грозней, пугающе.

Со стороны залива рванул порыв ветра холодный, влажный; следом примчался еще один; сорвал оставшиеся листья с ореха, стоящего посередине двора, понес их мимо окон в отблесках лампового света. Михаил забеспокоился:

-  Надо убрать керосинку с подоконника, а то разобьет ее! -Он зашел в комнату убрал лампу, закрыл окно и тотчас по его стеклам, по крыше собачьей будки ударила крупная дробь дождевых капель. Хлынул ливень. Разом стало прохладно, неуютно.

Вернувшись на крыльцо, егерь предложил:

-  Шарика не будем спускать с цепи, а то он в будку грязи натаскает.

На крыльце я почувствовал, что мне в одной куртке стало как-то неуютно, и предложил Михаилу зайти в комнату. Мы закрыли дверь, но влажная прохлада уже забралась и в комнату.

-  Давай протопим печь, кстати, проверим, как поведет себя

дымоход после перекладки кирпичей. - Я согласился. В топке уже были уложены в жгутах бумаги, мелко наколотые щепки, дрова сложены полукрестом.

Огонь сразу захватил бумагу, щепки и потянулся в дымоход; там загудел гулко. Михаил кочергой задвинул заслонку, огонь заплясал в топке. Дрова трещали, объятые пламенем.

Через треснувшую на печи плиту, через щели в дверце зайчики и петушки огня забегали по стене, по потолку комнаты. Стало теплее.

Надев плащи, мы опять вышли на крыльцо. Ливень прекратился, в водосточной трубе больше не булькала сбегающая с крыши дождевая вода.

Г роза ушла дальше в сторону степей. Ветер затих. В овраге «сверчки-кузнечики» не пилили на своих лапках-скрипках. Стало очень тихо, мокро и холодно.

Когда мы вернулись в комнату, огонь в печи не бушевал, а тлел рубиновыми головешками.

Вдруг в поленнице дров, сложенной для просушки за печкой, неуверенно «скрипнул» сверчок и умолк.

-  Хитер, стервец! - с какой-то скрытой радостью сказал Миша, - решил в тепле перезимовать!

Как бы подтверждая эти мысли егеря, сверчок громче «пиликнул».

-  Теперь он нас быстро убаюкает! - предположил Михаил и, обращаясь ко мне, добавил:

-  Уже второй год он скрипит за печкой, и я ему радуюсь, будто там живет какой-то добрый домашний дух.

Как бы желая подтвердить хорошее мнение о себе этого сурового довольно нелюдимого человека, в поленнице дров снова заскрипел сверчок. Не громко, не навязчиво, а просто так: - «Цирк!» «Цирк!» «Цирк!»...

***

Теплынь, идущая от печки, язычок огня в керосиновой лампе, темень и тишина ночи за окном охотничьего кордона, скрип сверчка где-то там за печкой - от всего от этого меня клонило ко сну.

Хорошо-то как!

...Спокойной ночи!

* Берег протоки «Сухая»*

Категория: ПРОЗА | Добавил: Zenit15 (05.02.2017)
Просмотров: 1960 | Теги: Николай Зурин | Рейтинг: 5.0/7
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа

Категории раздела
СТИХИ [321]
стихи, поэмы
ПРОЗА [227]
рассказы, миниатюры, повести с продолжением
Публицистика [118]
насущные вопросы, имеющие решающее значение в направлении текущей жизни;
Поиск
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 208
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0