Четверг, 28.03.2024, 20:26

Мой сайт

Каталог статей

Главная » Статьи » ПРОЗА

Любовь АРХИПОВА-УРАЛЬЦЕВА. Рассказы (7)

Святое разрушаем

Люди передовых взглядов утверждают, что возрождение России начнётся с возрождения деревни. Эти люди верят, что придёт время и нынешнее и последующие поколения снова будут чтить забытые традиции, служившие надёжной опорой государству и обществу. Традиции – своеобразный нравственный, моральный фундамент народа. Стоит расшатать их – всё рушится, наступает эпоха бездуховности, которая, подобно огромной «чёрной дыре», поглощает и уничтожает непреходящие ценности.

1. СВЕТЛЫЙ ПРАЗДНИК

В весёлой череде дней новогодних каникул не затерялся светлый праздник Рождества Христова. Хозяйки накануне наварили сладкой кутьи, и с полудня можно было наблюдать, как детвора с пакетами двигалась от дома к дому. «Пришла коляда – отворяй-ка ворота».

Но… уж очень буднично всё происходило. Угостившись кутьёй, хозяева приглашали к столу или просто давали ребятишкам сладости, а чаще всего… деньги, да чтобы купюры были солидного достоинства. Неугодивших поджидало осуждение – «за глаза». По дороге домой довелось услышать недовольные высказывания чьих-то великовозрастных внуков: «Вот баба Зина! Совсем без ума! Дала шесть рублей и банан! Вот дура старая!»

И невдомёк недорослям, что это они умом не крепки. Они не знают красивого, старинного обряда. Колядовать на Руси ходили ряженые. Они обязательно пели песни-колядки. И угощали колядующих сладостями, посыпая их монетами.

У ребятишек в хуторе спросила:

--А знаете ли вы, почему сегодня все в гости друг к другу ходят?

В ответ неопределённое:

--Не-а… Нас мамка послала…

Можно, конечно, привести в оправдание: «Семьдесят лет атеизма оставили горький след». Но сегодня-то традиции возвращаются! При желании можно взять книгу и выучить для начала одну-две песенки-колядки, чтобы получился праздник для себя и для друзей.

А может быть, есть смысл создать фольклорный кружок, который бы записывал старинные песни, обряды. К счастью, наши старожилы их помнят. Лучше других сохранился у нас свадебный обряд. Никому в голову не приходит нарушить его, хотя новый век и вносит свои оттенки. Но, честное слово, другие обряды не менее красивые, величественные, интересные.

2. ГОРЬКО!

О том, что Семён женится, хуторяне узнали задолго до его свадьбы. Кто-то увидел, как придирчиво он выбирал костюм для торжественного дня. Девчонки в клубе шушукались: «А Татьяна у него хорошенькая!»

И вот гудки машин, заменяя торжественные трубы, известили: новобрачные едут!

Из дома к воротам поспешили с хлебом-солью, с цветами. Словно воробьи, слетелись с округи мальчишки. Они знали: вот пойдут молодые из машины в дом – и все будут бросать монеты, чтобы жизнь была богатой и счастливой. Кто-то из сорванцов эту примету по-своему домыслил: «Если такую денежку поднять, то тому, кто поднял, тоже повезёт».

Шустрый Петька вместе с младшей сестрёнкой Алёнкой насобирали столько монеток, что аж карман оттопыривался. Когда гости громко кричали Семёну и Татьяне «Горько!», ребята, спрятавшись в кустах, подсчитывали свой навар.

--Ого! – остался доволен результатом Петька, -- тут и на тетрадки, и на мороженое, и на петарды хватит!

И тут откуда ни возьмись появился отец:

--Ну, давай, выворачивай карман! Вижу, что много нагребли! Щас пойду к деду, похмелиться надо!

В Петькиных глазах застыл ужас. Смятение словно парализовало его: мальчишка не мог шевельнуться. С трудом справившись со страхом, он упал перед отцом на колени:

--папочка, прошу тебя, не ходи к деду, не пей водку, а то мама опять будет плакать!

Уговоры не помогли. Запустив пятерню в карман сынишки. Отец-пропойца сгрёб всё до последней копейки и направился к дому старика.

«Горько!» -- шумела свадьба.

Горько было на душе у Петьки: не смог он угостить сестрёнку мороженым, не смог устроить салют из петард – в честь молодожёнов, и тетрадки придётся покупать с маминой, совсем небольшой, зарплаты.

Горькие воспоминания от праздника двух любящих сердец возьмёт во взрослую жизнь Петька.

А кто виноват?

3. НЕ РУГАЙТЕ ЗРЯ АМЕРИКАНЦЕВ

Какая бы беда у нас ни приключилась, мы стремимся найти виноватого. Правильно, ищем стрелочника. И чаще всего находим его в … Америке. В чём мы их только не упрекаем! Железобетонный штамп «тлетворное влияние Запада» продолжает будоражить наши умы. Очень удобно: мы не виноваты, это нам насаждают, а мы уже и не в силах сопротивляться. Признаться, что на нас дурно влияют не без нашего согласия, видимо, слабо. Ну скажите честно: кто заставляет нас смотреть ужастики и боевики импортного производства, когда есть возможность встретиться с добрым фильмом родной страны? Стоит только нажать на кнопку.

Но самое главное в том, что об американцах у нас сложилось однобокое представление. В большинстве своём они вовсе не похожи на Рэмбо и иже с ним.

… Как-то, придя на работу в редакцию районной газеты, я получила задание встретиться с американскими волонтёрами. Они ежегодно наведываются в область и проводят конкурс – выбирают объект социальной сферы, который, по их мнению, нуждается в их помощи. Целый год эти люди откладывают деньги – с зарплаты, стипендии, пенсии, чтобы потом собраться в одну бригаду и в России на свои сбережения приобрести необходимые стройматериалы и ремонтировать выбранный объект. Старинному особняку генерала Молчанова повезло дважды. Надо было видеть, как загорались глаза американцев, когда они входили в знакомые комнаты: «Это я клеил обои», «Это я старую штукатурку обдирал!» Старшей из них, бабушке было тогда. далеко за семьдесят, младшему – пятнадцать, паренёк приехал с отцом. Как все они радовались – по-детски, открыто! – когда видели, что в отремонтированных помещениях уже затеплилась жизнь – заработал филиал социального обслуживания, дом детского творчества.

Когда я поделилась впечатлениями с коллегами, они с нескрываемым недоумением спросили:

--Эти американцы… ненормальные?!

А у «ненормальных» это называется любовь к ближнему и забота о нём. Это у них на первом месте. А ужастики и прочие страшилки они употребляют маленькими дозами. Ведь, по сути, до 11 сентября 2001 года американцы не знали великих потрясений, а нервишки пощекотать порою хочется.

Нам просто надо всем опомниться. Не забывать, что у нас «особенная стать» и свято верить в свою Россию, в её возрождение.

 

Настоящий!

Холодный осенний дождь моросил неустанно. Люди зябко ёжились и старались протиснуться в нутро павильона на остановке троллейбуса. Стояли плотно. Лишь левый угол оставался просторным. Там, в тени, пугающе копошилось некто. Ожидавшие транспорта брезгливо сторонились, боясь испачкаться.

Вот, свернув свой внушительных размеров зонт, под крышу павильона протиснулся мужчина, продвигая перед собой девчушку лет пяти. Она, услышав шорохи в углу, прижалась к отцу, ухватив своими ручонками его ноги.

Наконец, раскачивая троллеи, подкатил долгожданный «четвёртый», и толпа дружно хлынула к распахнувшимся дверям. Некто в углу зашуршало, завозилось, но, не в силах передвигаться, на миг утихло. Мужчина с девочкой обернулся, присмотрелся. Некто оказалось… женщиной, хотя в таком неприглядном виде вряд ли кто отважился так её назвать. Мужчина наклонился над ней и участливо спросил:

--Вам плохо? Помочь?

В ответ – невнятное бормотание, но кивок красноречиво выразил согласие.

--Дочка, держи зонт и проходи в троллейбус, а я помогу женщине.

Девчушка протиснулась в салон и стала наблюдать, как отец пытается помочь пьяной женщине тоже стать пассажиркой. Доведя до задней двери и приподняв на ступеньках, прислонил её к окну, из которого открывается убегающая вдаль панорама города. Женщина, наконец, подняла голову и осмотрелась вокруг. Найдя взглядом своего спасителя, кивнула и попыталась улыбнуться. Девчушка, рассмотрев её, подумала, что, пожалуй, эта тётенька была бы красивой, если бы была трезвой. У неё красивые белокурые локоны, но сейчас они перепутались. И косметика размазана по лицу, наверное, от слёз. Но чувство брезгливости всё же передалось ей от толпы на остановке.

--Спасибо Вам, -- тихо сказала женщина, стараясь держаться прямо. – Со мной такое впервые. Сама себя не узнаю. Ведь впервые в жизни так напилась. Подруги посоветовали, мол, так быстрее горе забывается. А у меня горе… От меня муж ушёл…

--Вам далеко ехать?

--Пять остановок, а дом – радом с павильоном. Да Вы не беспокойтесь, я уже пришла в себя, не пропаду. Приду домой и буду набираться сил для новой жизни – с самого начала. С нуля.

Девчушку как будто перестала интересовать пьяная женщина, и она смотрела в окно. Но как только пассажирка вышла, в благодарность помахав отцу рукой, спросила:

--Пап, а почему ты стал помогать ей? Все к троллейбусу побежали, от дождя прятались, а ты помог?

--Понимаешь, дочка, женщина всегда останется женщиной – женственной и привлекательной, если на её жизненном пути встретится настоящий мужчина. Ей не повезло: ей встретился предатель. Может, семейных трудностей испугался, может, другую встретил…

Девчушка кивнула и стала снова смотреть в окно. Там мелькали знакомые улицы, и она знала, что скоро и они выйдут на своей остановке, направятся домой. Там их встретит мама. Она обязательно улыбнётся и скажет: «Дорогие мои…» А потом обнимет и расцелует. А улыбаются счастливые люди. «Значит, папка у меня самый настоящий мужчина, он не позволит, чтобы мама плакала».

Она резко развернулась и посмотрела в глаза отца. В них светилась доброта.

--Дочка, ты что так встрепенулась? Нам ещё далеко…

--Папка, ты у меня самый настоящий! – почти крикнула она.

--Почему ты так решила?

--Потому что моя мама не плачет!

 

У войны не женское лицо?

В том далёком апреле, когда Марии исполнился двадцать один год, до диплома учителя оставалось совсем немного – два месяца. Но уже полыхала война. Докатилась она и до воронежских девчат. И весной, когда всё в природе оживало, Марию вместе с подругами из села Николаевки отправили в Воронеж – в «учебку». Затем был Буторлиновский район, и оттуда пешком девушки пошли на Украину. Выдали им гимнастёрки, шинели. Подруги примерили: и смех, и грех. Война – войной, а ведь они молодые, им красивыми быть хотелось. А тут – у кого коротко, у кого, наоборот, хоть спотыкайся. Но… отступать некуда.

Три года и восемь месяцев защищали они украинскую землю от вражеских самолётов. Задача перед подругами стояла непростая. Часть ВВНОС – военно-воздушного наблюдения, оповещения, связи – была на особом счету. Девушкам по гулу моторов самолёта надо было узнать, какой это самолёт, куда и с какой скоростью летит, сообщить эти координаты артиллеристам и зенитчикам.

--Нам говорили: «Вы солдаты, а солдаты – не плачут». Но ведь это только слова! – говорит Мария Константиновна Кащук, -- а мы, девчонки, на войне – и это страшно! Страшно, когда такая махина несётся на тебя по небу и нельзя спрятаться, укрыться, а надо как можно скорее передать данные зенитчикам, чтобы они сбили вражину.

Чего только не наслушались девчата, сидя в окопах! Если залп зенитки был удачным, и «Мессер» дымился в бурьяне, в эфире можно услышать одобрительное: «Спасибо, доченьки, выручили», «Девушки милые». А случись промашка – и эти самые милые девушки слышали в свой адрес: «Сучки!». И это было, пожалуй, самое печатное из всего произносимого.

И всё же командование старалось беречь девчат. Знали: попадут к немцам – те не пощадят.

А на фронте даже за водой было ходить страшно. Сколько подруг Мария не дождалась. Их тела потом находили -- без груди, без языков. Не высказать словами боль утраты.

По заслугам боевой части Марии Кащук сам Сталин распорядился оставить их на защиту Киева. Пост № 5, на котором стояла Мария, находился в селе Кирилловка – там, где стоит памятник великому кобзарю Тарасу Шевченко. Его во время войны немцы даже не тронули. А вот ненависть украинцев, служивших бандеровцам, Марии с подругами испытать пришлось на себе. Фашистские прихвостни уничтожали своих же людей. В колодцы они наливали керосин, чтобы местные жители не могли пользоваться водой. Во время летней жары от жажды становилось невыносимо.

На всю жизнь запомнила Мария форсирование Днепра.

--Переходила я и Дон, и Днепр. Эти реки широкие, а нам они казались морями безбрежными. Днепр форсировали, когда он лишь слегка покрылся льдом. Обстрел не прекращался ни на минуту. Это был просто ливень огня! И мы со всем своим солдатским добром пробирались с одного берега на другой. За плечами было оружие, радиостанции, а они, тяжеленные, тянули ко дну… Тогда многим вручали ордена, как только выбирались с техникой на твёрдую землю.

Как сейчас, помнит Мария Константиновна и битву на Курской Дуге.

--Насколько там было жарко, мы испытали на себе. Именно там я увидела всю мощь наших «Катюш». Под немцами земля горела, а у нас, стоило снять пилотку – загорались волосы!

Страшно было всегда, к этому привыкнуть невозможно. Но часть ВВНОС продвигалась за фронтом вперёд – на Запад. Надевая по праздникам награды, Мария Константиновна говорит, что каждая медаль – вымученная, вымотанная: «За победу над Германией», Жукова, Орден Отечественной войны второй степени.

После войны Мария так и не доучилась, не получила диплом учителя. Долгое время она работала секретарём в Суворовском училище города Орджоникидзе (сегодня – Владикавказ), затем – начальником отдела кадров строительно-монтажного управления города Тбилиси. За многолетний труд удостоена медали Ветерана труда.

 

Категория: ПРОЗА | Добавил: Zenit15 (22.05.2017)
Просмотров: 935 | Теги: Архипова. Рассказы7 | Рейтинг: 4.8/6
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа

Категории раздела
СТИХИ [321]
стихи, поэмы
ПРОЗА [227]
рассказы, миниатюры, повести с продолжением
Публицистика [118]
насущные вопросы, имеющие решающее значение в направлении текущей жизни;
Поиск
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 208
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0