Любовь Архипова - Уральцева
Привидение с улыбкой
Пожалуй, каждый ребёнок в семилетнем возрасте знает, откуда он взялся: кого-то нашли в капусте, кого-то принёс аист. Мальчишки и девчонки охотно верят в это, даже если их день рождения в морозном январе или в феврале с его позёмками. Какая уж тут капуста?
А вот Шурик точно знает: капуста и аист не причём. Он просто приснился своей маме. Приснился и сказал:
- Мама, ну почему ты за мной так долго не приходишь? У нас тут ребят много, а мам на всех не хватает!
Мама долго плакала во сне. Этот мальчуган был очень похож на её сыночка. До сих пор она ругала себя за тот злополучный подарок ко дню рождения. Но её Санёк так долго мечтал о велосипеде, и она подарила ему - красивый, большой! Как сияли от радости глаза мальчишки! Но кто же мог подумать, что на дороге окажется за рулём пьянчуга? Он отнял у мамы самое дорогое.
А потом приснился Шурик. Всё утро Татьяна не находила себе места. Где это -- ребят много, а мам не хватает? На плите расточал ароматы её знатный украинский борщ, на столе уже стояли румяные помпушки. Она заворачивала варенье в блинчики. А мысли были о приснившемся мальчугане. Когда присела отдохнуть, её взгляд упал на вчерашнюю газету, где с фотографии на странице смотрел мальчонка лет восьми, а над ним заголовок: "Мне нужна мама". Татьяне сразу всё стало понятно! Ей надо ехать в детский дом. Пусть далеко, с пересадками - не страшно! Там её ждёт сын!
Ничего не сказав старшей дочери, она захватила с собой лишь фотографию своего Сашеньки. А вдруг и в самом деле найдётся похожий мальчик?
Дорога с пересадками оказалась не самым трудным отрезком пути. Сложнее было пройти от калитки до двери детдома. Этот участок всегда под прицелом десятков детских ожидающих глаз -- ожидающих свою маму. Увидев вошедшего в калитку взрослого, дети бегут на встречу. Маленькие спрашивают сразу:
-- Ты -- моя мама?
Старшие принимаются за подвернувшуюся работу. Кто-то хватается за веник и старательно метёт крыльцо, чтобы потом спросить:
--Вам нравится, как я подметаю?
Но каким бы ни был вопрос, на него невозможно ответить холодным словом "нет!"
На встречу Татьяне вышла воспитательница. Гостья рассказала о цели своего визита и достала фотокарточку. Сотруднице, знавшей всех ребят, не составило труда найти "двойника" Сашеньки: такой мальчик действительно находился в детдоме! Когда за ним послали одного из воспитанников, всё здание облетела новость: к Шурику мама приехала!
Увидев мальчика, Татьяна бросилась к нему навстречу:
-Сыночек мой! Как долго я тебя искала!
Присела на корточки, обвила его руками и смотрела в глаза -- снизу вверх:
--Какой ты уже большой!
--А я так тебя ждал! Ты же не уедешь без меня?
--Нет, конечно, нет, цыплёночек ты мой.
И счастливый Шурик отправился в "семью выходного дня" - привыкать к новой обстановке.
Татьяну ничто не могло остановить: ни бюрократические проволочки, ни недостающие квадратные метры. Она быстро организовала перепланировку своего привычного жилья, занялась оформлением документов. И вскоре Шурика торжественно проводили в семью - к Маме!
Вместе с мамой он учил буквы и читал первые слова. И как много-много лет назад они вместе прочитали по слогам "Мама мыла раму". Вместе считали до десяти и обратно. Не всё получалось сразу и безукоризненно -- но Шурик старался!
Но больше всего ему понравилось, как они с мамой готовились к Новому году. Они вместе придумывали костюм, потом шили - дома, на машинке. У мамы большая швейная машинка, много всего умеет делать. И мама такая волшебница! Она решила превратить Шурика в привидение! Не злое - а светлое и доброе. Шурик помогал потом пришивать к своему плащу колючий дождик.
На ёлке одноклассницы всем входившим в зал устраивали допросы:
-Ты кто? А ты кто?
У Шурика лицо было прикрыто вуалью, но ткань не могла скрыть его улыбки, когда он таинственным голосом говорил:
--Угадай, кто я?
Ни у одного другого привидения в мире не было такой светлой улыбки!
Когда тайна была раскрыта, Шурик спрашивал у своих друзей:
--А ты костюм покупал?
И почти все говорили:
-Да.
Кто-то сказал, что ему подарили. Но это сути не меняло. На такие ответы Шурик гордо отвечал:
--А мы- нет. Мне мама сама сшила! Она у нас мастерица!
Вот так Татьяна-мастерица подарила счастье приснившемуся мальчонке. И пусть, даже когда снята таинственная маска привидения, не исчезает улыбка с лица этого ребёнка!
Обратный адрес город Кушка
За те десять лет, когда наши парни выполняли свой воинский и интернациональный долг в Демократической республике Афганистан, из небольшого хуторка Камышевки Орловского района Ростовской области туда в разные годы ушли служить ребята. Сегодня их знают всех по именам: Александр Муравин, Сергей Ковалёв, Якуб Токаев, Виктор Безницкий, Роман Грибов, Владимир Мищенко.
Александр Муравин вернулся домой в цинковом гробу – грузом «200». Сегодня одна из улиц Камышевки носит его имя. Роман Грибов, уцелевший в пламени Афгана, погиб в автокатастрофе.
Сегодня Якуб Токаев живет в хуторе Черкесском Пролетарского сельского поселения. У Виктора Безницкого жизнь сложилась в Сальске. Семья Сергея Ковалёва – в Волгодонске. Владимир Мищенко и сейчас живёт в Камышевке, работает на одной из животноводческих точек.
Наш рассказ – об одном из героев Афгана – Сергее Васильевиче Ковалёве. Хоть и считается он теперь городским жителем, а в родной дом с резными воротами приезжает непременно – навестить родителей, Дарью Лазаревну и Василия Петровича.
Из дома в переулке Садовом, где море цветов, и от летнего зноя спасает веранда, обвитая виноградом, в 12 мая 1979 года родные проводили Серёжу на службу в армию. Накануне долго ходили по хутору, фотографировались. Любимых местечек здесь немало: где встречались с друзьями, встречали зарю после выпускного бала. Святое дело – запечатлеть себя у памятника воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Сейчас эти фотографии – уже семейная реликвия. Вот он, худощавый паренёк, постриженный наголо, смотрит на нас из далёких семидесятых.
Когда я постучалась в этот дом, дверь открыла Дарья Лазаревна. Узнав о цели визита, сначала даже расстроилась:
--Чем же я смогу помочь? Ведь Сергей нам почти ничего не рассказал – берёг наше здоровье.
Но оказалось, что здесь в скромной папке хранится вся летопись Серёжиного пребывания на Афганской земле. К чести любящего и заботливого сына, он и во время военной подготовки, и во время службы в ДРА писал письма через каждые два-три дня: как только появлялась свободная минутка, сразу брался за ручку и листок бумаги. На конверте значился обратный адрес: город Кушка.
Разве можно передать тот душевный трепет, с каким я брала в руки эти самые листочки, бережно сохранённые родителями. Посеревшие от времени, они сберегли чувства, мысли молодого солдата – воина-интернационалиста. Он был в числе первых, пересёкших самую южную точку на границе Советского Союза и переправившихся в Афганистан. О том, что на рубежах напряжённо, почувствовалось ещё в начале ноября 1979 года.
В одном письме того времени Сергей сообщал: «Меня отправили в Термез в Узбекистане – на границе с Афганистаном». А в послании от 13 декабря: «Сейчас вся дивизия находится на ногах, в полной боевой готовности. Поговаривают, танковый полк, который стоит в Кушке, уже введён на территорию Афганистана. Это в связи с тем, что американцы ввели свои авианосцы… Мотаемся на границе… Погрузили на машины вещи, боеприпасы, и вот уже трое суток ждём то ли сигнала, то ли отбоя».
26 декабря. «Осталось 16 месяцев службы. Видел через границу афганские разрисованные машины».
Прошло всего десять дней, и вот в письме от 5 января 1980 он пишет: «Здесь я впервые осознал слова из песни: «А я в Россию, домой хочу. Я так давно не видел маму». Обо мне не волнуйтесь, здесь всё спокойно».
Часто его весточки напоминают дневник путешественника. «Здесь особенно тяжело рыть землю, когда ставим палатку. Почва – на 80% -- щебёнка, остальное – глина. Из животного мира тоже скупо. Из растений – до корней ободранные колючки».
Лишь изредка проскальзывали строки о солдатских трудностях: «Палаток мало, набиваемся в них по 20 человек. Спим на маскировочной сетке. Если долго не будет писем, не волнуйтесь – значит, мы перебазируемся». Лишь раз прорвался пронзительный гнев: «Начальство не заботится о рабочих местах и о технике – главное, вкалывай!» (Это уже потом, намного позже, когда снимут гриф секретности с афганских событий, в книжках и кинофильмах расскажут о «штабных крысах», заботившихся только о своих шкурах, солдаты же для них были только пушечным мясом).
Буквально через строчку уже спокойно, даже с радостью сообщает: «Благоустроили палатку. Делали освещение в офицерской палатке и сделали отводку в свою и вкрутили лампочку. Фильмы тут показывают через день, правда, большинство из них я уже видел».
О природе, о погоде писал так, точно он – писатель-натуралист. «Мы недавно узнали, что ураганные ветры дуют 120 дней в году, но наши палатки пока не сдувало».Дарья Лазаревна рассказала, что в школе он всегда на пятёрки писал сочинения. Собирался после армии поступать в институт. Чтобы не терять времени, подготовку к экзаменам начал ещё… в Афганистане. В одном из писем попросил прислать ему учебники по физике, общую тетрадь и ручку. «Когда появляется свободная минута, извлекаю всю эту канцелярию из-за пазухи и конспектирую параграфы, пишу упражнения. Только не у кого спросить, правильно ли делаю».
Мама солдата показывает фотографии сына и рассказывает то, что Сергей, пропустив информацию через свой особый фильтр, всё же рассказал ей.
Он служил связистом. Из тринадцати, служивших вместе с ним, домой вернулись двое или трое. Но об этом родители узнали только после возвращения сына домой! По левой руке сына она и без гадалки определила, что он не раз вступал в рукопашный бой с душманами:
--Сергей у нас левша. У него вся ладонь в шрамах от порезов. Он в схватке всегда хватался за лезвие ножа.
А в письмах об этом – ни слова. Писал о том, каких успехов добился при изучении азбуки Морзе: «Успехи есть. Приём доходит до11 групп. В группе 5 знаков – это 55 знаков в минуту».
Однажды получили письмо, написанное незнакомым почерком, заволновались. Писал друг Сергея – Миша. Просил не волноваться: мол, Серёжа сейчас на учебных сборах, отвечать не может. Письма все сохранит и передаст, как только друг вернётся. Это потом родители узнали: сын лечился в госпитале.
Всё надеялась: хоть одной строчкой намекнёт об афганском пекле, о коварстве душманов? И вот, нашла: "По вечерам ходим в кино. В общем, живём как в Союзе. О бандах и басмачах у нас ни слуху ни духу. В нашем районе таких не водится. Так что вы обо мне не очень-то беспокойтесь. Волнуют вой шакалов и тарантулы». Как же жарко было в те дни не только от афганского солнца!
Дарья Лазаревна рассказала, что теперь во время сильных морозов лицо сына становится белым-белым, а потом покрывается красными пятнами. Один раз разоткровенничался: обгорел, когда спасал товарища из горевшей боевой машины…
В письме от 27 июля 1980 скупые строчки: «Приходилось бывать в тяжёлых ситуациях, но ничего, пережили».
12 мая 1981 года написал: «…Ровно два года, как ушёл из дома. Можно было бы ехать домой, а денег не дали, если что, буду занимать деньги и ехать. Через недельку буду дома».
Вот так: на войну доставили, а на Родину – никак? Но 21 мая он был в Камышевке. Дал слово солдата и сдержал его. |