И года - не беда...

Скажу честно: давно не испытывала такого творческого трепета. Глазам не верилось, что передо мной человек, заставший ещё самого Льва Толстого! Но это именно так! Подтверждение – свидетельство о рождении: Коденко Фёкла Петровна родилась 17 сентября 1908 года в селе Бараники Сальского района. Родители – Коденко Пётр Иванович и Елизавета Павловна. Это была большая крестьянская семья, здесь выросли пять дочерей и два сына.

Фёкла Петровна рассказывала детям о своей жизни, в которую вместилось так много: Первая мировая война, гражданская война, коллективизация, Великая Отечественная война, восстановление, застой и перестройка. Словом, судьба не баловала.

Елизавета Павловна и Пётр Иванович приучали своих детей к труду. В восемь лет Фёкла уже работала в своём домашнем хозяйстве. Позднее довелось «поработать на хозяев». Фёкла Петровна категорически против того, чтобы к этому периоду в её жизни применяли глагол «батрачила». О своей хозяйке до сегодняшних дней сохранила тёплые воспоминания: «Мы у них были и сыты, и обуты».

Учиться Фёкле довелось недолго. Пожалуй, главной учительницей её стала мама:

-- Моя мама была грамотной женщиной, учила нас читать, писать, шить, прясть. Школа находилась далеко от нас, а грязь – по колено. Ходить было не в чем. И врачей никаких не было, разве что бабка пошепчет.

Это – о первых послереволюционных годах. Отрывочно всплывает в памяти, «как текали белые офицеры и наступали красные отряды». Говорит, что видела даже самого Будённого.

Крепкую семью по законам советской республики было решено раскулачить. На семейном совете поделили все пожитки, большая часть досталась старшему брату. Но ярлык «кулацкой дочки» долгие годы мешал Фёкле жить. Так и не удалось ей окончить школу, стать врачом. Когда стало очень тяжело, она пешком дошла до Сальска и уехала в Тихорецк.

Мужа своего, Николая Ивановича, нашла на малой родине, в Бараниках. Он был большим мастером по кондитерской части, и детей в семье баловали конфетами, мороженым, печеньем. Он же делал отличную колбасу и первым в Орловском районе основал колбасное производство.

Несмотря на трудности, в семье было железное правило: в праздник столы должны ломиться от угощений! Фёкла Петровна до 97 лет пекла такие удивительные пироги, что вкус их запомнился всем навсегда. Но сколько ни пытались приготовить такие же, ни у кого не получилось!

Ещё до войны Фёкла Петровна работала швеёй. Дочери её, Нина Николаевна и Тамара Николаевна, рассказывают, что «мама обшивала всю семью».

- А какой модницей она у нас была! Фасоны – последний писк моды. И всегда носила шляпки, -- говорит Тамара Николаевна.

У неё и сегодня живой огонёк загорается в глазах при виде швейной машинки. Как-то жена внука Сергея, Елена заглянула к тётушке – Нине Николаевне, у которой сейчас живёт именинница, чтобы обработать шторы. Фёкла Петровна встрепенулась:

- Эх, было бы мне сейчас хотя бы годков семьдесят пять, я бы вам столько нашила!

Тамара Николаевна рассказала, что с детства больше всего запомнилось, как отец, откуда бы ни возвращался, привозил домой книги – это сейчас основа домашней библиотеки. И – православные праздники. Страна переживала эпоху торжествующего атеизма, а отдельно взятая семья пышно праздновала Пасху. Весь день стоял накрытый стол, и отведать за ним мог любой пришедший. В доме то и дело слышались приветствия «Христос воскресе!»

Фёкла Петровна по сей день ругает супостатов:

-В церкви было настоящее царство. Сколько там золота было, всё блестело. И всё это разбивалось! А потом дураки опомнились…

И своих детей она учила по православным законам. Нина Николаевна рассказывает:

- Мама учила нас быть трудолюбивыми и честными. Чтобы не воровали и не кляузничали. Мы были окружены добротой. Даже если в детстве ссорились, мама всегда мирила нас. Она учила нас молиться.

Фёкла Петровна добавляет:

- Я всю жизнь вас кормила, вас учила.

И все они стали уважаемыми людьми. Сын Владимир Николаевич работал на заводе «Красноармейскптицемаш» сначала формовщиком, затем – мастером в литейном цехе, был председателем сельского совета, до нынешнего года работал в Куберлеевской дистанции пути. Его брат Пётр Николаевич, единственно рано ушедший из жизни, окончил Ставропольский государственный педагогический институт, был спортсменом, занимался метанием молота. Работая в Ставропольском краевом спорткомитете, организовал в Архызе турбазу для студентов. После его смерти эту туристическую базу назвали его именем.

Дочь Нина Николаевна 40 лет проработала в ПЧ-27, Куберлеевской дистанции пути, из них 15 – главным бухгалтером. Ей присвоено звание «Почётный железнодорожник».

Сестра её, Тамара Николаевна всю жизнь посвятила учительскому делу – преподавала русский язык и литературу. И первого сентября школьный звонок снова позвал её на урок.

Под стать родителям и их дети, внуки Фёклы Петровны. Валерия – заместитель декана Ставропольского филиала Московского университета. Сергей – главный механик в ПЧ-27, Элеонора – бухгалтер по зарплате в ПЧ-27, Светлана, биолог по образованию, - флорист, открыла в Орловке свой магазин цветов.

Фёкла Петровна может гордиться детьми и внуками. Только нет в ней этого чувства: она искренне рада за них.

А они не представляют свою жизнь без неё.

- Бабушка воспитывала нас на сказках, учила доброте, дружбе. Нам кажется, что она будет с нами вечно, - говорит Элеонора.

По словам Фёклы Петровны, она собирается дожить до 103 лет. Пример для подражания – её бабушка, дожившая до 116. Долгожителями стали и её родные сёстры. Одна из них в девяносто пять лет белила потолок в квартире, а когда приехавшие погостить племянницы пытались ей помочь, категорически отказалась: «Вы садитесь, отдохните, а я на вас погляжу. С потолками я и сама управлюсь». До глубокой старости не дожили только братья. Один погиб под Сталинградом, и в дом станицы Орловской, где тогда жила семья Ботез, пришла похоронка. Другому помешали фронтовые ранения. Сейчас Фёкла Петровна осталась уже одна из семи сестёр и братьев.

- В чём секрет долголетия?

Она всю жизнь трудилась, не пила, не курила, учила доброте, зла ни на кого не держала. И сейчас старается обходиться без лекарств. А вот от бокала шампанского вина не откажется и в хорошем настроении споёт песню про калинушку или про далёкий Дунай.

Повезло с заботливыми детьми.

- Сейчас уже всё наоборот, -- говорит Нина Николаевна, - теперь я для неё мама, а она моя дочка.

                                 Спасла людская доброта

Нина Тихоновна Грищенко бережно хранит в семейном альбоме эту фотографию: мама, Варвара Петровна, младшая сестрёнка Александра, Нина и тётя, мамина сестра Таисия Петровна. Она вместе с отцом побывала на фронте, на Смоленщине, и вернулась домой в конверте с письмом, в котором друг сообщил о последних мгновениях жизни дорогого человека. Рядом – фото, на котором папа запечатлён с боевым товарищем – молодой, крепкий, в гимнастёрке.

Война с её чаяниями отложилась в памяти до мельчайших подробностей.

Семья жила тогда в Ворошиловском районе Сталинградской области, как и многие семьи, в бараке. В воскресенье люди с утра отправились на рынок, и улицы казались пустынными. И тут по репродуктору сообщили, что началась война. После недолгого оцепенения во дворах, в переулках появились плачущие женщины. Почти сразу стали отправлять на фронт мобилизованных.

Нине тогда исполнилось одиннадцать лет. И как у любого ребёнка в этом возрасте, у неё не было предчувствия войны. Это осознание пришло позже: в марте сорок первого в армию призывали уже отслуживших срочную службу мужчин, в том числе – и папу Нины. Говорили, только на два месяца. Уже тогда женщины, чьих мужей призвали, сплотились между собой и всегда интересовались: «Что твой пишет?» Мужчины сообщали, что они в Прибалтике строят оборонительные сооружения – укрепляют рубежи. Когда война началась, люди, выдававшие себя за сведущих, говорили, что она продлится только до сентября.

– Это они нас так успокаивали, -- говорит Нина Тихоновна. – С войны стали приходить треугольнички. Папа писал, что они попали в окружение, потом прорвались – и опять в капкане фашистов. Так было несколько раз. А потом друг написал: когда после боя возвращались на свои позиции, попали под обстрел. Пуля вошла в голову через затылок и вышла через переносицу. Смерть папы была мгновенной.

В августе 1942 года начали бомбить Сталинград. Воздушные бои над городом были и до этого, а тут с небес посыпался смертоносный груз.

– Было воскресенье. Все дети из дома вышли, играли во дворе. Там шла стройка, и завезли песок. Мальчики приспособили деревянные совочки для погрузки в машинки, девочки стряпали куличики. И в это время немецкий самолёт сбросил листовки – много-много! Детвора и женщины бросились к ним, и тут посыпались бомбы! В этот же вечер все ушли в подготовленное бомбоубежище: в строящемся доме под него приспособили подвал.

Почти месяц бомбили город. Обитатели подвала знали: если бомбят в районе вокзала – в их дом снаряд не попадёт».

Между бомбёжками люди бежали к заводам – безалкогольному и консервному, чтобы раздобыть еду. Когда мама уходила, сестрёнки очень боялись, что она не вернётся.

Нина Тихоновна вспоминает, как впервые увидела немцев совсем близко. До этого она знала о них по газетным карикатурам – их рисовали с лохматыми руками и рогами. А тут она увидела двух вражеских солдат совсем близко, со спины. Обратила внимание на толстые складки на их шеях. Когда они обернулись, рассмотрела их лица – обыкновенные, человеческие. Это успокоило и даже обрадовало. Но какими нелюдями оказались они изнутри!

Солдаты в присутствии офицера спускались в бомбоубежище и рылись в вещах – искали продукты и водку. И если офицер не позволял себе отбирать у людей последнее, после его ухода солдаты хватали всё подряд. Как-то два братика играли подаренными им платочками, фашисты отобрали их, несмотря на громкий плач, даже угрожали несмышлёнышам пистолетами!

Когда фронт приблизился к Волге, женщины стали носить на передовую фляги с продуктами.

В сентябре, а может, в начале октября, когда стало очень напряжённо, всех жителей вывели из бомбоубежища и направили в сторону города Калача-на-Дону. Печальное это было зрелище.

– Нас было три семьи с детьми и старой матерью. Мы везли свои пожитки на тачке. Три женщины впряглись в тачку, а сзади к ней прицепилась старуха – это помогало ей передвигаться. Три девчушки шли следом, а самая маленькая восседала на поклаже. Немцы наблюдали эту картину со стороны, им так понравилось, что они даже запечатлели фотоаппаратом.

В Калаче была налажена переправа через Дон, но немцы её охраняли и никого не пустили. Всех беженцев погрузили в машину вместе с пожитками и отвезли в балку, где стоял небольшой хуторок. На ночлег останавливались только в степи. В населённых пунктах за порядком следили старосты, и кочующие ходили туда только за водой. Там и застали сталинградцев морозы: утром проснулись, а одеяла побелели от инея.

Днём мама выяснила, что сравнительно недалеко находится хутор Громославка, а там жили родственники. Хорошо, что встретился пожилой мужчина, у которого брат был старостой. Тот и помог переправиться через Дон, да вот только родни в хуторке уже не было – она перебралась в Аксай. Отправились туда и Нина с мамой и Сашей. Пешком прошли пятьдесят километров. Хорошо, что люди попадались по пути добрые: пускали на ночлег, делились небогатым пропитанием, на дорогу давали по кусочку хлеба и сала.

В Аксае Нина окончила семилетку. Там они жили до весны сорок третьего года. Потом стали возвращаться в Сталинград. Вернулись не все: многие погибли из-за морозов.

После семилетки Нина Тихоновна поступила в Пролетарское педучилище. Время было трудное. Хлеб выдавали по карточкам. Их отменили только в 1949 году. Но в училище всё-таки кормили три раза в день: традиционными в меню были пшённый суп и пшённая каша. Зато получили знания – прочные, на года и десятилетия. Позднее окончила филологический факультет пединститута и преподавала ребятам русский язык и литературу. Сначала выпускница работала в Красноармейской школе, потом перевели в Каменную Балку. 36 лет проработала учителем в одном районе! Для неё и сегодня главное – не знание для карьерного роста, а любовь к книге. Это создаёт моральный, нравственный, духовный фундамент человека.

А Сталинград остаётся в сердце. В город тянет непреодолимая сила. Хочется побывать там, где прошло детство, опалённое войной. В начале 2000-х годов удалось побывать в Волгограде. Как забилось сердце Нины Тихоновны, когда поезд проходил мимо того квартала, где жили в сороковые.

Ей подсказали, что в том районе, в восстановленном доме живёт одна из тех женщин-беженок. Встретились, долго вспоминали. Потом к ним подошла женщина, выглядевшая несколько моложе, улыбнулась:

– Узнаёте? Я – та Нина, что на тачке восседала!

Доброта встретившихся людей спасла семью в тяжёлое лихолетье. И Нина Тихоновна мечтает о том, чтобы и сегодняшняя молодёжь стала добрее, внимательнее к живущим рядом.

____________________________________________