На скрипке играла волшебница в белом,

По струнам легонько водила смычком.

И скрипка, к щеке прижимаясь несмело,

 Нам пела о нынешнем и о былом.

То громче, то тише, то мягче, то строже.

О чём-то жалела, кого-то звала.

А музыка, жаром стекая по коже,

На душах покров, словно саван, рвала.

Волшебница души людей обнажила,

И стали такие, как есть, без прикрас.

 Средь зрителей музыка плавно кружила,

И зал, потрясённый, дышал через раз.

 Играла скрипачка. . .

                         * * *

Потрескалась кора на старом клёне.

Как будто ствол морщинами покрылся.

Дождём осенним, как слезой, умылся.

От ветра застонал, поник в поклоне.

Пришёл старик, погладил ствол рукою.

 Шепнул он клёну: «Как же мы похожи!

 Ты накренился, я согнулся тоже.

Нам до весны бы дотянуть с тобою»...

А ствол скрипел во время непогоды.

Кора трещала в сильные морозы.

И две вороны строили прогнозы:

Продержится ли клён ещё полгода...

...Звенит апрель. Сошли остатки снега.

 И дед вернулся - не один, а с внуком.

Щекою к дереву прижался, словно к другу,

 И видит, что от корня два побега -

Две веточки, тонюсеньких и гибких,

Спешат на белый свет пробиться.

«Настало наше время повториться», —

Всего-то и сказал тогда с улыбкой...

                        * * *

В руках людей послушные всегда,

Они не знали, что прощались с волей.

 Прощались с солнцем, ветром на года.

Пожизненно. Вели их в шахту. Кони

Шли в глубь земли июньским тёплым днём,

Где день, как ночь. Где сырость, мрак и

холод.

Да кто же церемонится с конём?

Пусть даже он красив, горяч и молод.

В забое - люди. Пот ручьями лил.

 Накладывали камни плотно, грузно.

А кони...Кони из последних сил

Наверх тащили вагонетки с грузом.

...Он был средь них - простой, не

племенной

И не рысак - обычный конь рабочий.

Но взбунтовался как-то Вороной.

Он рвался к солнцу. Он устал от ночи.

Не повернул назад. Вернуть те дни,

Когда шёл к водопою узкой балкой.

Как бегал жеребёнком без узды,

Играя с тёплым ветром в догонялки!

Конь шёл вперёд. Упрямо гривой тряс.

 Его сдержать пытались неумело,

Но он не отводил блестящих глаз

С пятна, что впереди едва белело.

Он шел на свет. Покинугь мрачный склеп!

Заплакал конь, как будто кто обидел.

Смотрел во все глаза, но он ослеп

И больше ничего уже не видел.

. . . А через день другого жеребца

Вели в глубь шахты по узкоколейке.

А Вороной топтался у крыльца

Конторы... Плакала жалейка.

                       * * *

Не случайны все встречи случайные.

Всё для нас предначертано свыше:

И весеннего грома ворчание,

Солнца луч, что крадётся по крыше.

В воскресенье апрельское вербное,

Чтобы сердце не знало остуды,

Подавала прошенье молебное

В предвкушении светлого чуда.

Повстречались когда то нечаянно,

 Улыбнулись друг другу глазами,

А теперь - со свечами венчальными

В храме Божием пред образами.

Снова верба цветёт серебристая

Посреди воробьиного гама.

Улыбается Дева Пречистая.

 Все тропинки сойдутся у храма.

                      * * *

А здесь, представьте, жизнь кипит,

И петухи поют с рассветом,

И куры роются в пыли,

И ставни хлопают от ветра.

А запах ... - с каждого двора

Малиной, яблочным вареньем.

Здесь визг пилы, стук топора.

Жива, жива моя деревня!

В лесу прижмусь щекой к сосне –

Под ней я с милым целовалась.

...Как жаль, что это лишь во сне:

Людей в деревне не осталось.

                          * * *

А давай мы с тобой по чуть-чуть:

На душе так тоскливо, тревожно,

Что теперь до утра не уснуть.

Плохо так, что мурашки по коже.

Да ещё этот дождик под стать

Настроению. Сыро и зябко.

Платье, брошенное на кровать,

Как линялая старая тряпка.

А на туфле истёрся каблук...

Так и мы не становимся краше.

Подожди, мне послышался стук.

Где помада? Я губы накрашу.

Нет, почудилось....Это всё клён.

Спой мне что-нибудь повеселее.

Всё пройдёт, как дурной страшный сон.

Утро вечера мудренее.

                    * * *

Лёд на сердце растаял, похоже.

И теперь я горю, как в огне.

Тот мужчина, случайный прохожий,

Направляется прямо ко мне.

Солнце слепит. Ещё вся в сомнении

Я помадой вожу по губам,

А в мозгу соловьиное пение:

«Полюбил. Никому не отдам...»

Близко он. Разглядеть его силюсь.

 Вновь готова любить и страдать.

Все знакомства со мной прекратились

Года три назад. Ну, может, пять...

Подошёл. Очертания чётче.

 Сердце бьётся сильней и сильней.

Он сказал, чуть смущаясь:

«Короче... Слушай, женщина...Дай пять рублей»

                          * * *

В окно скребётся веткой клён,

И месяц смотрит удивлённо:

Ещё вчера ты был влюблённым,

Сегодня чем-то удручён.

 А мне, поверь, всё нипочём!

Готова на костре сожженной

Быть за любовь. Огонь в груди...

В глазах твоих я вижу холод.

Останься. Ты уже не молод.

 Наскучишь юной. Погоди!

И я кричу: «Не уходи!»

Ищу с тобой остаться повод

Ещё на миг. Не нахожу.

 Не лжёшь. Я этим дорожу.

 Сказал - не любишь.

 Веский довод.