Мой сайт

В начале XIX века Атаманская слыла среди казаков одной из самых зажиточных. Улицы украшали 350 добротных домов из дубовых пластин, либо пород хвойных деревьев, снаружи они были обмазаны глиняным раствором и побелённые, изнутри ошелёваны досками, потолок тоже дощатый. Дома стояли на угловых массивных камнях. Из погреба вылазов два, один пристроенный к дому, другой через ляду и лестницу выходил в кухню. Такая планировка особенно нужна в суровое время года. Зимы были снежные, станица стояла на бугре, задувало так, что сугробы закрывали крыши куреней. Дом обкладывали дёрном, затем из саманной[1] смеси выкладывали завалинки. Часть зерна хранили под полами, там всегда сухо, да и подальше от глаза налогового инспектора, продразвёрстки.

Дворы выделялись своей ухоженностью. Почти в каждом имелось по нескольку десятков овец, коров, бычков, волов и пара-другая верблюдов. В добротных хозяйственных постройках размещались припасы, сельскохозяйственный инвентарь. «Где хозяин ходит, там и хлеб родит». У казаков имелись сады, огороды, семь ветряков, четыре водяных мельницы. Ф.П. Ливенский на левой стороне Сала, напротив острова Муражок вырастил, как его называли, «культурный сад» или «Федосеевский». Плодами этого сада обеспечивалась вся округа, осенью вереницы подвод с фруктами двигались в близлежащие станицы и на станцию Ремолнтная, откуда поездами доставлялись в центральные губернии России. Судьба Федосея Павловича Ливенского была трагичной. В этом саду он был расстрелян красными в 1919 году. В годы Гражданской войны погиб Александр,  старший сын Федосия Павловича.  Младшего сына Алексея расстреляли в 1927 году в Пролетарске.

   Были и бедные казаки. В станицах Сальского округа Атаманской и Великокняжеской в аренде за долги числилось 8,5% паевых угодий, в том числе за долги за снаряжение — 4%.

  В Атаманской жители присвоили отдельным кварталам прозвища. «Красная Горка» располагалась рядом с выходом отрогов на Сал, на вечернем солнце они вспыхивали ярким красным цветом. С Кочетовки слышался заливистый крик петухов, кочетов по-казачьи. Мокрида это подтопляемые кварталы с низменным рельефом. Около Муражка был хутор Лопатин. За Салом основали хуторок Голопузивка (Лопатина), около 20 дворов. Перевода не требует, ибо  был  чисто  крестьянским  поселением. Вдоль Сала по балкам были 1-й, 2-й, 3-й и 4-й спуски, на двоих устроили мосты, один вёл на Троилинку – Иловлинку, другой — на Сиротский. Рядом с этим мостом стояла мельница В.Е. Пупкова. За хуторами Белоусовым и Старо-Беляевским располагался калмыцкий хотон Худжурта, где был хурул. На острове Муражок была самая вкусная питьевая вода, женщины на коромыслах носили вёдрами в станицу. Для поения скотины, стирки и других домашних нужд на многих улицах были вырыты колодцы. Но особенно красивым местом был огромный, диаметром в 5 метров, незамерзающий родник на острове Муражок. На дороге, которая вела мимо острова, устраивали скачки и верховых казаков, и на двуконках, которые мастерили сами. Снимут колёса от плуга, насадят их на перекладину — и готово жокейское кресло. В распутицу проезд по улицам на бричках запрещался, особая команда «грабарей» следила за сотоянием дорог. Они же ремонтировали пути к хуторам юрта.

   Здесь, на берегу Сала, хорошо росла яровая пшеница, из которой хлебопёки выпекали булки, славившиеся по всей округе. Мясо, молоко, масло и шерсть, произведённые в станице, быстро расходились на местных ярмарках. Зерно шло также на свои ярмарки, а большей частью за Волгу и в Астрахань. Камень покупали в станице Цимлянской или в сёлах Астраханской губернии.

   В  юрте  станицы  в  1893 году проживало 4 417, в самой станице Атаманской 2 075 человек. Жителей невойскового сословия среди них было 14%. Перепись 1897 года показала, что в юрте дворян потомственных[2] и их семей было 28, все в хуторе Крылове, это офицеры не ниже чина войскового старшины. В Атаманской проживали дворяне личные и чиновники — 14 (с семьями).

   У казаков были в собственности объекты кустарной промышленности. В 1907 году имелось 134 ремесленника: 22 плотника, 12 кузнецов, 12 постовалов, 11 сапожников, девятеро портных, шесть огородников, пять шорников, три овчинника, три бондаря, живописец, переплётчик, коновал, штукатур, кожевенник, колесник, печник, мясник.[3] В лавках и магазинах торговали 27 человек. Двое жителей станицы промышляли ловлей раков, которых сдавали в Котельниково и Ремонтную.[4]

   Питейные дома содержали  — в станице Атаманской А. Ведьмин, в хуторе Гурееве Н. Егоров и В. Плахов.

   Из Котельниково, объединившись несколькими семьями, станичники привозили лес, который выменивали на зерно. Много леса давали за горчицу (гардал), которую казаки успешно выращивали. В Атаманской торговля со всей округи шла дважды в год. В самой станице было несколько лавок. Мануфактурой и бакалеей торговали Я.А. Белоусов, П.Ф. Гридин, К.Н. Михалёв, И.А. Набоков, Г.А. Носов, И.С. Семёнов, А.П. Сергеев, А. Торлина, И.В. Щеколдин. Зерно скупали К.Н. Михалёв и П.Ф. Гридин.

   В юрте в трёх магазинах[5] хранился войсковой запас зерна, на случай засухи. Резервы полагались на 5–10 лет, затем они подлежали обмену. Наполняемость ежемесячно проверяли доверенные от общества. На обсеменение озимых хлебов по случаю неурожая в 1906 году казакам станицы за счёт продовольственного капитала было выделено войсковое пособие. Казаку Богомолову отпустили для посева 6 пудов ржи и 6 пудов пшеницы. В 1907 году из общевойскового магазина ему было выдано ещё 12 четвериков ржи — на продовольствие и 8 четвериков пшеницы на обсеменение.

   Немалые деньги в станичную кассу приносила аренда от сдачи иногородним юртовых земель. 

   Первой была построена 1878 году единоверческая Покровская церковь, её соорудили из старообрядческой молельни.[6] В 1894 году церковь сгорела до основания, восстановили деревянную, с деревянной колокольней. Тремя годами ранее заложили новую церковь. Военный Совет положил:

   1. На постройку в станице Атаманской войска Донского деревянной церкви с домом для священника отпустить в пособие станичному обществу из общего войскового капитала 20 тысяч рублей, с внесением этой суммы в смету расходов сего капитала на 1891 год.

   2. Разрешение областного правления на постройку в станице Атаманской церкви по чертежу номер 31 атласа церквей и часовен, одобренных Святейшим Синодом, утвердить с тем, чтобы постройка велась под наблюдением отделения областного правления и, по окончании, был представлен установленным порядком отчёт в виде сметы.

   Так была сооружена Троицкая церковь. Руководил постройкой Иван Тимофеевич Колесов, он дважды избирался Почётным станичным судьёй. Службу несли один священник, один псаломщик. В 1885 году это был А.П. Гуреев. Прихожан числилось: единоверцев 249, раскольников (старообрядцев) 2 128, доход составлял 120 рублей в год. В храмах, что по­меньше, совер­шались регуляр­ные обряды, а в новой красавице-церкви ка­заки принимали присягу. Рядом высилась каменная колокольня, голос её колокола был слышен за 18 вёрст, на звоннице было ещё 14 малых колоколов.

   К этой же станице с 1891 года приписана походная церковь во имя святого священномученика Власия, епископа Севастийского. Она была устроена из деревянных брусков, разбирающихся и складывающихся, в длину 9, а в ширину 5 аршин, вмещала до 50 человек, помещалась в особо устроенном бараке, без ограды, церковь однопрестольная. Православных она окормляла 1 626, раскольников 245.

   Имелся отдельный старообрядческий молельный дом, наезжали миссионеры-старообрядцы со своими начётчиками. Священнослужителями старообрядческой общины станицы Атаманской были Авраамий Мартынов, отец Григорий Кирсанов, месточтимый святой отец Текучёв Иоанн Осипович. Этот последний старообрядческий служитель Атаманской после выселения из станицы перенёс иконы и престол[7] в город Котельниково. В настоящее время икона Св. Николы Чудотворца из храма Успения Богородицы станицы Атаманской находится у одного из жителей города Котельниково.

   В хуторах юрта действовало ещё три старообрядческих молельных дома. Много старообрядцев имелось в Гурееве, где вместе с православной церковью построили их молитвенный дом. На 1896 год в юрте станицы было 1 875 православных и 2 373 старовера.[8] Влияние «старой» веры давало себя знать, нравы были выдержанными и строгими. Пьянство не поощрялось, переселенцы зачастую удивлялись: «Во дают казаки, над одной поллитрой всю свадьбу сидят». Современник писал: «В семьях старообрядцев ещё довольно прочно держится тот высоконравственный древний обычай казачества, в силу которого совершеннолетний сын часто не смеет при гостях сесть в присутствии отца, а почтенные отцы семейств выслушивают и исполняют с покорностью все, даже прихотливые, желания своих престарелых родителей».[9]

   Белоусовское начальное училище было открыто в 1881 году на средства местного земства с финансовым участием станицы Верхне-Курмоярской. С образованием новой станицы общество ходатайствовало о переименовании училища вместо начального Белоусовского — в Атаманское приходское, на содержание определили 550 рублей.

   Сначала организовали одноклассное, затем двухклассное училище, почётным блюстителем которого были казаки В.В. Чижов, Е.С. Чиков, затем супруга станичного атамана А.И. Нестерова. Заведовал училищем А.И. Апполонов,  учителями были А.О. Ирошенко, Ф.С. Романовский, долгое время учительствовал И.С. Гладков, рукоделие преподавала Е.П. Дундукова, законоучение священники П. Дубровский, А.П. Гуреев. Кроме учебного процесса был обязательным курс гимнастики, преподаватель урядник Иванов, другие старослужилые казаки. В 1916 году в станице заработало высшее начальное училище, которым руководил коллежский асессор[10] П.П. Шмелёв, законоучитель священник В.Н. Петровский, учителя А.П. Чумаченко, Н.И. Проценков. Высшие начальные училища состояли из четырёх классов с годичным курсом в каждом, окончившие имели право поступать в гимназии.

   Имелось женское училище 3-го разряда: попечитель А.И. Нестеров, руководила учебным заведением надзирательница Софья Вицинская, учительствовали П. Полякова, М.А. Гаврилова, А.Н. Дьякова. Рядом соорудили общежитие для учителей.

   Построили двухэтажную больницу с роддомом и приёмным покоем на пять коек, врачами Атамановского участка были И.А. Гуреев, А.Г. Герасимов, коллежский асессор Е.И. Зипунников. Создали Атаманскую общественную кассу, объединившую 597 человек, баланс сложился в 80 тысяч рублей, цифра внушительная. Устроили городской парк, театр, в нём по выходным давались балы, играл духовой оркестр, был многочисленный любительский старообрядческий хор. Поговаривали о преобразовании станицы в город.

                           Хор  ст. Атаманской, нач. XX в.  Фото из кн. Колесов Г.С. Горькая пыль Родины.  Ростов-н/Д. : ЭСМА-ПРИНТ, 2015

   Атамановцы служаки были ещё те. В Лейб-гвардии Его Величества полк зачислили казаков Антона Копылова, Ивана Попова, Владимира Чикова, Панфёра Павлова, Трофима Текучёва, Кирилла Сафонова. Казаки станицы попадали и на почётную службу в артиллерию, в Лейб-гвардии армейских батареях служили Анисим Быкадоров, Василий Ерёмин. Приказом №297 от 1913 года по ОВД казаки Давыдов Иван, Бакланов Владимир, Денисьев Семён, Крылов Николай, Назаров Карп, Текучёв Фома, Быкадоров Игнат, Текучёв Антон и Ламакин Василий за усердную службу произведены в младшие урядники. Подъесаул В.М. Поляков был назначен для занятий с казаками подготовительного разряда. Инструкторы-урядники за обучение молодых казаков получали денежные награды, Алексей Дадонов из станицы Атаманской получил 8 рублей. На сборах атамановцы забирали множество призов.

   В новочеркасских лагерях в 1905 году за лучшие стрельбы казаку станицы Атаманской Ивану Денисову  было  вручено ружьё и 5 рублей 34 копеек денег, по патронташу получили Иван Текучёв, Иван Копылов. За наездничество  седло  с  прибором дали Ивану Дьякову.  Николай Крылов и Иван   Мешков   заработали    по    папахе,    фуражки вручили Андрею Быкадорову, Ивану Карасёву, Семёну Карасёву. По портупее с темляком — Фатею Быкадорову, Евгению Аникееву, Александру Чикову, Алексею Куприянову, Евлампию Хохлачёву, Дмитрию Галицыну, Луке Куприянову. Алексей Крылов был награждён именной шашкой, на которой выгравировано: «За отличное владение холодным оружием».  

С 1889 по 1917 годы управлял станицей и приле­гающими к ней ху­торами отставной хорунжий «потомственный почётный гражданин» Алексей Васильевич Нестеров. Это был строгий, крутого нрава начальник, хороший организатор. На своём дончаке Орле он ровно в полночь каждый раз объезжал станицу. Гуляки получали строгое наказание, любителей выпить атаман даже выселял из юрта. А.В. Нестеров строго придерживался донской поговорки: «Атаманом быть — уряд[11] держать». За  годы пре­бывания у власти он нажил себе не­мало врагов, которые однажды попытались взорвать его с помощью са­модельной бомбы.

По указанию Временного правительства в марте 1917 года в Ростове организовали Областной Исполнительный Комитет (Донисполком). Началось формирование хуторских, сельских, станичных, окружных исполкомов. Комитет станицы Атаманской постановил арестовать атамана, под стражей его направили в Сальский окрисполком. Летом по решению Войскового Круга исполкомы были упразднены, А.В. Нестеров вернулся и снова заступил на атаманство. Но как только дошла весть о новой революции, хорунжий не стал второй раз испытывать судьбу, погрузил имущество на подводы, взял подменных лошадей и во главе семейного обоза на лихом Орле уехал на берега Терека. Станичники потом его встречали в станице Нестеровской, что под Грозным. В хуторе Гурееве в  настоящее время проживают правнуки А.В. Нестерова по женской линии, семьи Булыгиных и Капустиных.

В Первую мировую войну станичники воевали геройски. Кликнули «сполох!», и все приписанные к 22-му Донскому кавалерийскому полку казаки прибыли на пункт лагерного сбора, который находился при балке Зангата. За боевые отличия старшему уряднику Ф.С. Егорову вручили  Георгиевские кресты 1-й, 2-й, 3-й и 4-й степеней, а также две Георгиевских медали — полный Георгиевский кавалер. Казак Ф.С. Карасёв был награждён Георгиевскими крестами 3-й и 4-й степени. Отважным воином проявил себя урядник С.И. Сальников.[12] В родную станицу он привёз с Германской заслуженные награды: Георгиевский крест 4-й степени и Георгиевскую медаль. Георгиевским крестами 4-й степени были награждены младший урядник Т.Ф. Титов, урядник И.А. Яковлев, урядник Е.Г. Белецков, разведчик А.А. Агрызков, наводчик орудия А.М. Быкадоров.[13] 

Погибли на полях сражений приказный Иван Гуров, казак Никифор Быкадоров. Умерли от ран казаки А.Ф. Тыкусев, Илья Фомин. Пропали без вести фельдшер Владимир Чиков, казаки Егор Зипунников, Тихон Кирсанов, Семён Артамонов. Ранены казаки Иван Семёнов и Пётр Тупий.[14]

Станица ещё знала о трагическом повороте своей судьбы в годы Гражданской войны и коллективизации.

ДОНСКАЯ АТЛАНТИДА

Баклановская была известна сначала под именем Гугнинского городка. В начале своей истории станица находилась на территории современного Дубовского района, на левой стороне Дона, на правой стороне его притока, который называли Старый Дон, в урочище Зимовном. Её основание относится к первой половине XVII столетия, согласно преданию, на этом месте находился стан атамана Гугни, затем здесь возникает станица Гугнинская. Урочище с многочисленными загонами для скота и землянками для людей постепенно превратилось в городок. Длительные весенние разливы вынудили жителей переселиться на правый, возвышенный берег. В 1878 году она была переименована в Баклановскую, в честь родившегося здесь героя-казака Я.П. Бакланова.

   Гугницев преследовали наводнения и сыпучие пески, станица неоднократно кочевала с места на место. Переселение станиц и хуторов в те времена было обычным делом. Станица Верхне-Курмоярская переселялась с одного берега Дона на другой шесть раз. На левую сторону однажды на короткое время перемещалась и станица Филипповская. В первой половине XIX века станица Терновская также кочевала на левую сторону Дона.

   Решение о перенесении станицы Баклановской в хутор Колодезный   состоялось в 1906 году. А годом позже станица с реки Цымлы и правой стороны Дона перешла на левую сторону реки, на территорию будущего Дубовского района. Там, где стоял хутор Колодезный, находились «генеральские» курганы, которые никогда не заливались водой. Станичные поля занимали всё возвышенное пространство. На восток, в сторону Задонья, произрастал дремучий лес больших размеров. Дубы, караич, вязы, клёны, ясени, тополи, дикие яблони были оплетены цепким плющом, между ними теснились кусты колючего терновника, калины, бузины. Из этого леса казаки строили куреня, амбары и базы.

   В переселенческом деле отмечено, что «хутор Колодезный расположен у подошвы высокого плоскогорья, вблизи заливного луга, в котором после спада весенней воды оставалось много озёр и болот, заросших травой. Почва глинистая, растительности в Колодезном было немного, годной для питья воды достаточно, но колодец, дающий эту воду, находится на краю поселения».               

   В марте 1909 года торжественно чествовали столетний юбилей со дня рождения Я.П. Бакланова. Станица украсилась флагами. Все собрались в церкви, где священник В. Попов отслужил литургию, произнёс речь о донском герое. Он призвал станичников воспитывать своих детей в духе Бакланова. После молебна тысячная толпа направилась к зданию станичного правления. Выстроился парад ветеранов и учеников местной школы, его принимал станичный атаман есаул А.Н. Кузнецов. По окончанию парада отслужили заупокойную панихиду, во время которой станичники с зажжёнными в руках свечами молились об упокоении души раба Божия Якова, так много перенёсшего испытаний во время своего земного существования. Затем казаки сели за праздничные столы и началась поминальная тризна.

   Станичным атаманом впоследствии стал урядник В.Н. Ежов, хуторскими атаманами были избраны казак С.П. Журавлёв, урядник М. Писковатсков.   

   Лихие рубаки, баклановцы во всех походах проявляли себя геройски. В Японскую войну за набег на Инкоу казаки станицы, служившие в 4-й Донской дивизии, были награждены Знаками отличия Военного ордена Св. Георгия 4-й степени: Василий Акимов, Иван Антипов, Андрей Бургунин, Пётр Писковацкий, Михаил Сидоров, Эрдне Чапинов, Андрей Шлянсков.

    Казаки станицы Баклановской всюду были первыми — в скачках, в удали, в боевых действиях. На сборах 1912 года казак из станицы Баклановской Антон Трофимов за стрельбу с лошади получил седло с приборами, Иван Дадонов папаху с темляком, Владимир Грудинин портупею, Алексей Киселев фуражку, а Николай Киреев седло за джигитовку. Как преданные Царю и Отечеству, баклановцы формировали Лейб-гвардии казачий Его Величества полк. В это элитное подразделение были зачислены Александр Астахов, Иван Денисов, Игнат Карпов, Емельян Дмитриев, Тимофей Киселёв, Василий Данилов, Мефодий Кузнецов, Сергей Кабаков, Фёдор Широков. За усердие в службе чин младшего урядника был присвоен казакам станицы  Персиянову Алексею, Абросимову Фёдору, Бакланову Михаилу, Харламову Ивану, Копаневу Ивану, Казмичёву Павлу, Бакланову Василию, Фомину Александру, Щеглову Георгию.  

   В годы Первой мировой войны подхорунжий В.А. Бакланов за храбрость на полях сражений был награждён Георгиевскими крестами 1-й, 2-й, 3-й и 4-й степеней, полный Георгиевский крест. Есаулу П.Г. Фетисову за проявленное  геройство  вручили  Георгиевское  оружие,  ордена Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», Св. Станислава 2-й степени, Св. Станислава 3-й степени с мечами, Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом.[15] Подхорунжий И.Г. Казинцев был удостоен ордена Св. Георгия. Младший батарейный фельдшер В.Г. Поляков награждён Георгиевскими крестами 3-й и 4-й степеней, Георгиевской медалью 4-й степени, старший урядник П.И. Кисилев Георгиевскими крестами 3-й и 4-й степени, приказный В.Е. Фомин получил Георгиевский крест 4-й степени и Георгиевскую медаль 4-й степени. Штатного трубача И.А. Хохлачёва наградили Георгиевским крестом 4-й степени. «Георгия» получили: вахмистр[16] А.П. Дмитриев, урядник Е.И. Донсков, взводный урядник Александр Кузнецов, казак М.П. Полубедов, казак Н.А. Моисеев.

   Были и потери, убиты урядники Г.Я. Самохин, В.И. Щеглов, казак П.И. Алпатов.  Пропал без вести ветфельдшер В.И. Иванов. Ранены подхорунжий А.Ф. Фомин, урядник Н.Г. Астахов, приказный И.Л. Самохин, казаки М.И. Егоров, В.М. Кузьмин, Г.М. Лукьянов, В.Ф. Пашков, И.Л. Самохин, Н.М. Ченцов, Н.П. Харитонов, И.С. Шлянсков.[17]

История сохранила имена баклановских священнослужителей: А.М. Греков, С.А. Ефремов. В Жуковской церкви это были К.И. Кожин, Н.И. Милютин, С.М. Макаров. 

   Станица Баклановская выделялась среди остальных населённых пунктов своими масштабами, насчитывала 308 дворов с 8 762 десятинами земельного довольствия, проживали 1 873 человека. Ежегодно перед сырной неделей проходили ярмарки, привлекавшие многочисленных торговцев и покупателей. Имелось станичное правление, почтовое отделение, церковь. В Донском Императорском Александра III кадетском корпусе одну из войсковых стипендий наименовали стипендией генерала Бакланова. Её выдавали сыновьям лиц войскового сословия станицы Баклановской.

   По мере увеличения казачьего населения проявила себя беда всего Дона — малоземелье. К тому же экстенсивное ведение хозяйства себя исчерпало. Пахотной земли нарезали на каждого казака по 9–10 десятин, выпасов по 2, сенокосной земли также по 2, прикрепляли 1/15 десятины леса. Если в калмыцких станицах пай сдавали в аренду, чтобы получить немалую прибыль, то в Баклановской сдавали главным образом по бедности или за неимением рабочего скота для обработки полей. Арендаторы в основном жители той же станицы, чаще всего иногородние.

   Засевали озимых: пшеницы 5 256, ржи 7 007 десятин. Возделывали яровые культуры, пшеницу на 10 087, ячмень на 1 910 десятинах. Выращивали овёс, просо, картофель, 125 десятины бахчевых. Однако ещё в 1905 году в станице наблюдался посев семян руками, употребляли самодельные деревянные бороны с железными зубьями, рала и подральники.[18] Лишь с этого времени стали применяться разбросные сеялки, однолемешные и двухлемешные плуги, жатки, косилки, травокоски заводов Джон, Гривз, Копп. Использовали веялки, конные молотилки, конные грабли изготовления завода Гельферикс-Саде.

   В материалах экономического обследования приведены неутешительные выводы о состоянии станицы в 1907 году. Комиссия пришла к заключению, что за последние 30 лет землепользование использовалось в худшую сторону. Вследствие усиленной распашки ухудшилось качество почв. «Народное хозяйство с течением времени всё более и более приходит в упадок. Особенно заметно стало падать экономическое благосостояние станицы со времени раздела юртовой земли на паи. Уменьшение сенокосных и выгонных мест из-за распашки привело к упадку скотоводства. Земли истощились. Прогресс заметен лишь в применении в хозяйствах земледельческих орудий и машин. В условиях улучшения  хозяйства и изменения порядка в землепользовании до сего времени  ничего  не предпринималось и не предпринимается».[19] 

   Вблизи хутора Самсонова возделывался сад площадью 12 десятин. Вообще сады занимали незначительную площадь, всего 45 десятин, 8 десятин виноградников. Они в большей степени находились в запущенном состоянии, земля своевременно не вскапывалась. Огороды поливались вёдрами, удобрения не использовались. За 1897–1906 годы урожайных было 2 года, среднеурожайных 4, неурожайных 4. Было отмечено, что и животноводство развивалось слабо. 25–30 лет назад на каждого хозяина приходилось 30 голов животных, а в 1907 году только девять голов. Баклановский конно-плодовый табун насчитывал 11 жеребцов и 170 маток. Произошло небольшое улучшение пород лошадей, но работа по селекции остальных животных проводилась неэффективно.

   Случилось ранее невиданное для Дона явление — отходничество казаков. Журнал «Голос казачества» в 1912 году писал: «Ещё не забыли донцы того недалекого прошлого, когда из окрестных и даже дальних губерний матушки Руси к ним стекались большие партии рабочего люда и находили себе на полевых работах прибыльный заработок. Не поверил бы наш донец, всего 10–15 лет тому назад, что ему так скоро грозит превращение из зажиточного хозяина в чужого работника; а ныне, это уже совершившийся факт. Из хутора Ериковского Баклановской станицы и других, окрестных с ним  хуторов,  казаки  отправились  на  заработки  в  Кубанскую  область  и

Ставропольскую губернию».[20]

   В начале XX века состоялось новое переселение казаков с Дона в Сальские степи. Жители юрта станицы Баклановской перекочевали на новые земли, многие баклановские казаки были основателями хуторов Кравцова и Ериковского.

   Торговлей занималось 23 человека, имелось 23 магазина и лавки. В юрте станицы трудились восемь сапожников, восемь кузнецов, шесть шорников, шесть седельщиков, трое портных, три слесаря, три столяра, три модистки, два коновала, два овчинника, два стекольщика. Питейные дома держали — в станице Баклановской Степан Казинцев и Александр Егоров, в хуторе  Колодезном Александр Егоров, Лев Казинцев, одних акцизных сборов каждый сдавал в казну по 100–125 рублей.

   Богоявленская церковь в станице была единоверческой, что означает — имелись в станице люди «старой» веры.   В  станице   было   две   школы — двухклассная   и   одноклассная  церковно-приходские, а также одноклассное приходское училище в хуторе Алдобульском.  

   Как и жители многих станиц, баклановцы имели ироническое прозвище. Любили казаки подтрунить друг над другом. И пословицу сложили: «На Дону, что ни хутор, то своя запевка». Особенно усердствовали соседи-алдобульцы.  Они прилепили станичникам прозвание «хурда», по-казачьи — поношенная, потрёпанная одежда. Хотя ещё ранее баклановцы носили иную кличку. Во времена стародавние казаки станицы делали набеги в калмыцкие степи. В один из таких набегов они обобрали калмыцкий хурул и взяли там золотую статуэтку Будды, в казачьем наименовании «бурхан». С тех пор баклановцев и стали величать «бурханами». Жители хутора Подгорного удостоились звания «ляухинцы», алдобульцы прозывались «конюхи».[21]  Хуторцы и до сих пор не хотят рассказать о происхождении прозвищ. В связи с образованием Цимлянского водохранилища в 1949 году станицу Баклановскую перенесли выше, на крутояр. Участок для переселения выбрали не совсем удачный. Жители соседних хуторов стали с иронией называть новое место обитания баклановцев — «хурдинский престол». Это было уже третье прозвание несчастливой станицы. 

   Алдобульское одноклассное приходское училище, в первом ряду пятый слева Пётр Шлянсков, 1900 .   Фото предоставлено А.М. Жирковым

     Казаки всегда были опорой Веры, Царя и Отечества. Выходцы из станицы Баклановской чаще всего служили в 5-м (первая очередь), в 36-м Донских казачьих полках. В 1905 году 36-й ДКП принимал участие в подавлении волнений и выступлений, выполняя полицейские операции. Другим специальным подразделением была 6-я отдельная казачья сотня, где также служили баклановцы. Место дислокации сотни город Богородск (н/в г. Ногинск) в Подмосковье, она подчинялась начальнику штаба Московского военного округа. По окончанию революции, в 1907 году, необходимость в ней отпала, сотня была расформирована. С декабря 1915 года и весь 1916 год 5-й ККП исполнял службу связи и военно-полицейскую.[22]  Затем сотни были распределены по разным соединениям.   

    Баклановская была представлена в руководстве Области войска Донского достойными станичниками. Депутатом всех Кругов был П.И. Ковалёв, надворный советник[23]. Он окончил учительский Институт, в эмиграции избирали в Совет Союза казачьих войск. В 1918 году депутатом Большого войскового Круга был избран 27-летний И.А. Копанев, гражданин станицы Баклановской. Он окончил Московскую сельскохозяйственную Академию, работал инженером-агрономом. Юртом с 1918 года руководил зажиточный и образованный казак Н.Д. Селиванов. Хуторскими атаманами избирались казак Н. Яковлев, урядники В.А. Бородин, И. Бородин. В 1919 году А.А. Ченцов служил в составе военно-полевого суда в станице Цымлянской. Эмигрировал во Францию.    

Станица Баклановская дала России боевых генералов.

   Генерал-майор Г.П. Хохлачёв участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Был произведен в полковники, затем получил генеральский чин. Эмигрировал во Францию.

   Генерал-майор А.К. Мягков во время Первой Мировой войны занимал должность старшего адъютанта штаба Войска Донского. С началом Гражданской войны вступил в ряды Донской армии, занимал должность генерала для поручений при военном министерстве Войска Донского. Эмигрировал, погребён на кладбище Банье в Париже.

   Генерал-майор М.А. Моисеев был награждён Георгиевским крестом с лавровой ветвью. Служил в Донской армии в составе 1-й Донской казачьей пластунской бригады. Под Новороссийском попал в плен, мобилизован в ряды Красной Армии и отправлен на польский фронт, откуда дезертировал и перешёл на сторону поляков. После окончания советско-польской войны уехал в Германию. Умер в Австралии.

   Генерал-майор  М.А. Фетисов  в начале  Первой  мировой  войны  служил в 53-м Донском казачьем полку особого назначения. После февральской революции был избран делегатом на Общеказачий съезд в Петрограде. Круг Спасения Дона в награду за умелое руководство боевой операцией произвёл его в чин генерал-майора. В эмиграции жил в Турции, Болгарии, Югославии, Чехословакии, Франции, где и умер.

«Слава казака — на острие клинка». Знаменитым выходцем из станицы стал полковник Н.А. Хохлачёв. Он окончил Донской кадетский корпус, Николаевское кавалерийское училище, курсы Академии генерального штаба, служил начальником штаба 4-й Донской казачьей дивизии. За подвиги, совершённые в годы Первой мировой войны, награждён высшей офицерской наградой Российской Империи — Золотым Георгиевским оружием, а также Георгиевским крестом 4-й степени. Уехал в Болгарию, служил в Русском корпусе. Затем переехал в США, где избирали председателем Донского войскового совета. Умер в городе Лейквуде, штат Нью-Джерси, похоронен на Свято-Владимирском казачьем православном кладбище. Здесь же могила деда автора этой книги —  полковника Л.К. Дронова.

Баклановцы были «золотой кладовой» офицерского состава Войска Донского. Новочеркасское казачье юнкерское училище окончили и достойно служили в казачьих полках Николай Андриянов, Иван Андриянов, Василий Золотарёв, Яков Хохлачёв, Сергей Хохлачёв, Захар Алпатов, будущий генерал-майор Александр Мягков. В гвардейские полки были зачислены Александр Копанев, Лаврентий Казьмичёв, Яков Чухряев, Николай Андрианов.

   Семья Поляковых была знаменитой на весь Дон. Казак станицы Баклановской Александр Минаевич Поляков окончил Киевское военное училище, полковник в 16-м Донском казачьем полку, умер во Франции. Поляков Всеволод Платонович окончил Новочеркасское училище, полковник, офицер 45-го Донского казачьего полка  Донской армии. Пётр Минаевич Поляков обучался в Николаевском кавалерийском училище, командир 6-й Донской отдельной казачьей сотни, с начала Первой мировой войны командовал 26-м Донским казачьим полком. В Гражданскую войну в рядах Донской армии, произведен в генерал-майоры. Эмигрировал в Турцию, затем в Болгарию, где и умер.

    Станицу Баклановскую ожидали огненные годы Великой русской революции и Гражданской войны.