(16.08.1923- 28.11.1992)
______________________________________________________________
О легендарных героях гражданской войны на Дону Федоре Григорьевиче Подтелкове и Михаиле Васильевиче Кривошлыкове, казненных белогвардейцами 11 мая 1918 года написано немало исторических исследований и художественных произведений, созданы монументальные скульптурные памятники, открыты мемориальные доски, написаны живописные полотна, поставлены на театральных сценах пьесы, оформлены многочисленные экспозиции в государственных и народных музеях. И вместе с этим интерес к событиям того времени и его героям не ослабевает. Продолжается поиск и открываются все новые свидетельства, помогающие лучше понять, как рождался, креп, развивался и был совершен подвиг во имя революции.
Мне кажется, небезынтересно то, что в 30-х годах моё поколение уже в начальных классах изучало издававшийся учебник «Краевую книгу Северо-Кавказского края». Из этой книги я и узнал первоначальные сведения о становлении Советской власти на Дону, и о ставших под её знамена в числе первых представителей казачества, Подтелкове и Кривошлыкове.
Серьезно этой темой я стал интересоваться, когда после демобилизации из армии в 1951 году пришел на учительскую работу в Раздорскую среднюю школу и возглавил сначала туристко-краеведческую секцию, а затем ученическое общество юных исследователей родного края - ОЮИРК, девизом которого мы взяли слова В. Каверина: «Искать, узнавать, открывать».
Хорошо помню почти всех первых школьных следопытов. О них нельзя не вспомнить и сказать добрых слов, т.к. именно им принадлежала идея создания музея, а следовательно и большого краеведческого поиска. Их энтузиазм, готовность к общественным делам, неугасимый интерес ко всему неизведанному и таинственному, жажда приключений и желание испробовать свои силы, облегчали мою задачу по организации и направлению деятельности общества, а неожиданные крупные успехи с первых шагов сделали наше дело общеизвестным, популярным. Вот лишь некоторые пионеры школьного туризма, и краеведения: Николай Белоглазое, ныне инженер научно-исследовательского института; Юрий Ефремов - учитель математики; Владимир Покидышев, Олег Проскурин, Владимир Несинов - старшие офицеры Советской Армии; Нина Трунина - учитель истории и литературы, кавалер ордена Трудового Красного Знамени; Нелли Толмачева - инженер-химик и педагог; Валентин Фоменко - доктор математических наук, профессор; Владимир Фоменко - кандидат педагогических наук, преподаватель университета; Светлана Фролова -инженер-железнодорожник.
Мне и моим юным друзьям, красным следопытам из Раздорской и Усть-Донецкой средних школ, повезло. На пути поиска мы встретили не только людей хорошо знавших Подтелкова и Кривошлыкова или бывших с ними в близких отношениях, или явившихся в силу стечения обстоятельств свидетелями их трагической гибели, но и живых их соратников по борьбе.
Длительное время мы переписывались с сестрой М.В. Кривошлыкова - Натальей Васильевной и получили от нее десятки писем с воспоминаниями о брате, а также о своей комсомольской юности, о службе в отряде ЧОН и борьбе с контрреволюционными бандами, об учебе на рабфаке. Она прислала нам несколько фотокарточек.
Наталья Васильевна нам сообщила примерно следующее: на Дону знают Федора Подтелкова и Михаила Кривошлыкова как героев. А ей Михаил вспоминается как старший брат, близкий и простой, внимательный и общительный. Шести - семилетний Миша уже ревностно помогал деду сажать фруктовые деревья в саду. Дед зарывал саженцы, а он старательно держал деревца, чтобы они стояли прямо, а потом с гордостью рассказывал матери, какие хорошие деревья они с дедушкой посадили...
Сердце у него было доброе: он любил и жалел животных, ласково обращался с младшими сестрами и братьями (у матери было двенадцать детей, но взрослыми стали только трое: Миша, Наташа и Ваня), уважительно относился к старшим, заступался за слабых, когда тех без причины обижали.
Семья Кривошлыковых жила бедно. В ту пору нелегко было сыну хуторского коваля (кузнеца) получить образование. Но Миша рвался к книгам. Был он очень способный. В школу пошел восьми лет. Среди его школьных товарищей были и дети иногородних крестьян-бедняков. Как известно, казачья семья получала надел земли на каждого мужчину. Иногородние земли не получали. И уже в те дни Мишу мучил вопрос: почему существует такое неравенство.
Учился Миша легко. Сначала была начальная школа в хуторе Горбатовском, затем двухклассное училище в станице Еланской, после окончания которого учитель Степан Устинович Правдин уговорил отца Миши разрешить сыну учиться дальше, и сам вызвался помочь мальчику поступить в Донское среднее сельскохозяйственное училище. Они поехали туда втроем: отец, Степан Устинович и Миша. Экзамены абитуриент сдал блестяще и был зачислен учиться на казенный счет. Занимался он все время хорошо, шел в числе первых учеников.
Несколько раз Миша приезжал на каникулах домой, в хутор Ушаков. В училище он провел шесть лет, и в конце учебы был уже совсем взрослым. Он запомнился Наталье Васильевне выше среднего роста, стройный, в форменной студенческой тужурке и фуражке с эмблемой, на которой перекрещивались коса и грабли. Был он всегда очень аккуратен. И сколько его помнит Наталья Васильевна, он никогда не пил, не курил и не сквернословил. Зато от души любил песни, особенно родные, казачьи. А еще он любил песню «Замучен тяжелой неволей». С земляками Миша держал себя просто, ничем не выказывая своего превосходства, не кичась знаниями. Приходившим в дом соседям, читал вслух газеты, книги, писал, когда возникала нужда, жалобы или прошения. И обязательно работал вместе с родителями в поле, по хозяйству.
Был он к тому времени уже хорошим садоводом и агрономом, с большим увлечением занимался любимым делом. Убеждал хуторян сеять озимые по парам и вообще вести хозяйство на основе научных знаний. Любил физический труд на земле: косил, убирал хлеб, сажал деревья и цветы, мечтал о преобразовании природы.
Начав с редактирования рукописного журнала в училище, он там же приобщился к подпольным революционным кружкам. Являясь человеком чистой и горячей души, он быстро увлекся революционными идеями, которые зажгли в его сердце глубокую неприязнь к существовавшему строю. С годами вера его в революцию окрепла и захватила целиком. Об этом Михаил написал в записке, отправленной им домой перед самой казнью: «Папаша, Мама, дедушка, бабуля, Наташа, Ваня и все родные. Я пошел бороться за правду до конца. Беря ! в плен, нас обманули и убивают обезоруженных. Но вы
не горюйте, не плачьте. Я умираю и верю, что правду не убьют... Прощайте, навсегда. Любящий вас Миша».
Во время своих приездов в родные места Кривош-лыков был желанным собеседником для молодежи не только в своем хуторе, но и в станице Еланской. В Раз-дорской средней школе долгое время работала учителем русского языка и литературы Анна Ивановна Обой-макова. Но лишь в 60-е годы, когда она уже находилась на пенсии, мы узнали, что она землячка Кривошлыкова. Вот тогда-то и обратились к ней с просьбой рассказать о своем знаменитом земляке. Анна Ивановна познакомилась с ним в доме учителя Правдина, через его дочь Александру Степановну, с которой была дружна. Это было в 1914 году в один из приездов Кривошлыкова домой на каникулы. Александра Степановна же состояла в дружбе с Михаилом Васильевичем и переписывалась с ним почти все время, когда он находился на учебе в сельскохозяйственном училище. В Еланской Александру Степановну даже считали невесткой Кривошлыкова.
- Уже в 1914 - 1915 годах, - вспоминает Анна Ивановна, - Кривошлыков среди казачьей молодежи выделялся своей начитанностью и революционностью. Через него Правдина и она познакомились с отдельными произведениями Герцена, Писарева, Добролюбова и других передовых русских писателей, которых на селе достать в то время было нельзя.
После окончания гимназии в 1916 году Обоймакова стала работать учителем в станице Еланской. Там же учительствовала и ее подруга Правдина. Они продолжали дружить и встречаться с Кривошлыковым в дни его приезда в станицу Еланскую. Последний раз Анна Ивановна его видела весной 1917 года, когда его сначала в Ушакове, а затем в Еланской выбрали делегатом на войсковой круг. После на Дону стало известно, что на заседании круга в Новочеркасске Кривошлыков произнес речь, показавшую его как сформировавшего борца за трудовой народ, за что он был наказан направлением на передовые позиции русско-германского фронта.
Одним из соратников Подтелкова и Кривошлыкова был Иван Матвеевич Киселев, уроженец станицы Ме-тякинской, ныне Тарасовского района. Перед выходом на пенсию он работал в Раздорской районной прокуратуре следователем, затем в 1949 году вышел на пенсию и поселился там же в двухэтажном, утопавшем в зелени акаций и тополей, казачьем курене недалеко от Дона, в центре станицы.
Сюда неоднократно приходил я вместе со школьниками и без них, чтобы послушать рассказы ветерана о грозовом и суровом прошлом, о его встречах с руководителями Донского ВРК. Иван Матвеевич по нашей просьбе рассказывал о себе, о становлении в Донском крае Советской власти и людях, вдохновленных ленинскими идеями преобразования мира. К этим людям он прежде всего относил Подтелкова и Кривошлыкова, которых хорошо знал, т.к. вместе с ними работал сначала в ревкоме, а затем в СНК Донской республики, и выполнял их поручения в окружной станице Каменской, в Новочеркасске и в Ростове.
Киселев, возвратившись в Митякинскую с русско-германского фронта после октябрьских событий 1917 года, связал свою судьбу с Донским ВРК, стал работать под руководством своего земляка и товарища, Петра Илларионовича Криушова, одного из видных деятелей ВРК, комиссара по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией, а позднее члена правительства Донской советской республики.
По личному распоряжению Подтелкова, Криушов и Киселев участвовали с отрядом красногвардейцев в разоружении настроенных против Советской власти полков, возвратившихся с фронта по приказу атамана Каледина. Арестовывали белых офицеров и предавали их революционному суду. Во время работы Первого съезда Советов Дона, Киселев участвовал в его охране, вел борьбу с анархистскими бандами, участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа, поднявшегося в городе Новочеркасске. В период подхода к Донской республике германских войск, нарушивших Брестский мирный договор, Иван Матвеевич с отрядом сопровождал в Царицын вагоны с ценностями. После самороспуска правительства Донской республики, Киселев направляется в Москву и определяется в агитационно-пропагандистский отряд при казачьем отделе ВЦИК. В это время он был принят в члены РКП(б) и зачислен на краткосрочные курсы политкомиссаров.
В октябре 1918 года перед выпускниками курсов на заседании Президиума ВЦИК, куда они были приглашены, с напутственной речью выступил В.И. Ленин. Охарактеризовав положение на фронтах гражданской войны, Владимир Ильич поставил задачи перед отъезжающими на фронт по политической работе в войсках. «Около трехсот человек слушали тогда Ильича с таким вниманием, - рассказывал Иван Матвеевич, - что были слышны только голос оратора да удары наших сердец».
Иван Матвеевич получил направление в 11-ю Северо-Кавказскую Армию, где работал политкомиссаром Кисловодско-Боргустанского фронта, а затем около года политкомиссаром в бригаде прославленного Кочубея.
Киселев не только рассказывал о том, что видел, что пережил, что слышал от других, но и показывал удивительные, как по форме так и по содержанию, документы увенчанные штампами Российской Советской Федерации и такими же печатями.
К сожалению, есть основание считать, что документы погибли в костре, который разжег Иван Матвеевич в своем дворе, перед выездом в город Шахты к человеку, взявшемуся докормить его в старости. Ухаживавшая за ним в то время его соседка Маркова рассказывала, что Киселев разыскивал меня, чтобы передать какие-то важные документы. Она же высказала предположение, что эти документы были сожжены, т.к. сама видела как он жег различные бумаги.
Документов, которые показывал нам Киселев, было много, целая папка. Среди них различного рода предписания, удостоверения, справки и др. С некоторых документов мне удалось снять копии еще при первых встречах с Киселевым. Вот один из них: В левом углу штамп;
«Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика. Казачий отдел ВЦИК Советов рабочих, крестьянских казачьих и красноармейских депутатов. 22 июля 1919 года № 1684. г. Москва - Кремль. Эд. Вс. ЦИК комн. 54, тел. 3-72-71 доб. 27».
Посередине вверху: «Удостоверение». Ниже, с красной строки: «Предъявителю сего тов. Киселев направляется Казачьим Отделом ВЦИК в распоряжение Политотдела Штаба Южного фронта для политических работ, а посему ему предоставляется право проезда в делегатском вагоне и получение вне очереди железнодорожных билетов. Всем советским учреждениям и должностным лицам, предлагается оказывать тов. Киселеву всяческое содействие в пути следования до места назначения».
В конце следуют подписи заведующего Казачьим Отделом и секретаря, а также печать. Не правда ли, документ, который, даже у видавшего виды исследователя, вызовет к себе огромный интерес.
Интересные воспоминания нам прислал Михаил Иванович Бондарев. Он в прошлом являлся жителем станицы Раздорской и проходил по нашим сведениям - как человек,бывший в близких отношениях с Александром Серафимовичем в период пребывания того в Раздорской и работе над романом «Город в степи».
Мы много раз писали Михаилу Ивановичу в Ташкент, где он проживал тогда, но ответа от него так и не получили. Думали по этому поводу разное. Однако, все наши сомнения разрешил неожиданный приезд в Раздорскую самого Бондарева. Помню, что тогда много он рассказывал о своих встречах с писателем на станции Персианов-ке, в Раздорской, в Новочеркасске и уже в 30-х годах неоднократно в Москве.
Вспоминая о своих встречах с Серафимовичем, Бондарев проговорился о том, что учился вместе с Кривошлыковым в сельскохозяйственном училище, и что потом, по прошествии некоторого времени, выполнял его поручения, когда тот уже был наркомом по управлению делами Совнаркома Донской республики. Я тогда же заручился обещанием Бондарева немедленно по возвращении в Ташкент, выслать воспоминания о совместной учебе с Кривошлыковым. На этот раз Михаил Иванович был верен своему слову и вскоре выслал обещанное. После нашей встречи в Раздорской мы еще долго и регулярно переписывались, пока последний не ушел из жизни. По нашей просьбе жена Бондарева прислала нам несколько его фотокарточек и Почетных грамот.
Бондарев вспоминал, что когда он в 1910 году поступил в сельскохозяйственное училище, Кривошлыков уже проучился в нем год и впоследствии шел классом старше. До 1911 года училище находилось в гор. Новочеркасске. Часть учащихся жила на частных квартирах, а часть в общежитиях училища, временно арендованных у частных лиц. В этих условиях особой сплоченности и общих интересов среди учащихся училища не было.
В 1911 году училище было переведено на станцию Персияновка, недалеко от Новочеркасска. Училище и жилой городок находились в километре от станции, и в двух километрах от поселка. В трехэтажном здании размещались: в полуподвальном помещении - кухня, столовая и подсобные службы; на первом этаже - кабинеты химический, физический, почвоведения и др., оборудованные и обставленные по тому времени хорошо; на втором этаже - классы, учительская, зал для отдыха, церковь (это же помещение было и актовым залом); на третьем этаже - спальни.
Для преподавательского персонала было построено семь двухэтажных зданий. При училище имелись больница, баня, прачечная и электростанция. Для практических занятий была создана ферма на площади в 200 десятин по всем отраслям сельского хозяйства. Такая концентрация учебных, служебных помещений и фермы способствовала сближению учащихся различных классов.
Состав учащихся по национальности, вероисповедо-ванию, социальному положению и возрасту был разнообразен, однако учащихся из привилегированных классов в училище не было. Это ярко отражалось на общественном положении учащихся. Воспитанники училища не допускались на балы в другие учебные заведения, где обучались преимущественно дети имущих классов. Такая обстановка, естественно, способствовала товарищеской сплоченности, организованности. Особенно близкими между Бондаревым и Кривошлыковым сложились отношения в 1912 году, когда учащимися училища стал выпускаться нелегальный рукописный журнал «Первые шаги», редактором которого стал Михаил Васильевич, а одним из членов редколлегии - Бондарев. «Основное содержание журнала, - вспоминает Бондарев, - критика предательской роли духовенства и деятельности реакционно настроенного преподавательского состава училища. Журнал сплачивал вокруг себя прогрессивно настроенную молодежь, помогал разобраться в общественной сущности царского режима, воспитывал протест против неравенства и несправедливости».
Уже в училище, по воспоминаниям Бондарева, Михаил Васильевич проявил себя не только великолепным учеником, но и всесторонне развитым, начитанным человеком, имевшим широкий политический кругозор, лучше многих, понимавшим, что Россия находится накануне больших революционных преобразований. Кривошлыков горячо реагировал на все события того времени и привлекал к себе внимание многих прогрессивно настроенных учащихся, пользовался среди них авторитетом и уважением.
Как соучеников Кривошлыкова по Донскому сельскохозяйственному училищу нам удалось разыскать еще несколько человек, и среди них Тихона Васильевича Аха-нова, уроженца города Урюпинска, в годы гражданской войны боровшегося за Советскую власть в рядах Первой Конной Армии Буденного, а затем после демобилизации в 1922 году долгое время работавшего агрономом в Мо-розовском районе. Уйдя на заслуженный отдых, Тихон Васильевич поселился в городе Шахты. Приехав однажды в Раздорскую к своему другу, он посетил наш музей. Как сейчас помню, долго стоял у картины Деркунского «Перед казнью», а затем разоткровенничался.
Шесть лет, таков был срок обучения в училище. Добрых шесть лет они провели с Михаилом - самые лучшие молодые годы в земледелке, как называли они тогда свое училище. Воспитывали их по-старинному, в духе покорности самодержавной власти и православной церкви. Тихон Васильевич вспоминал: «Несть бо власти аще не от бога, сущие-бо власти от бога есть, покоряйтесь и повинуйтесь властем своим» - проповедовали тогда попы в училищной церкви, куда водили нас на богослужение каждый церковный праздник. Но не могли забить они наши головы. Оставались в них заповедные уголки для вольных дум и мыслей». Несмотря на все строгости самодержавия, среди педагогов училища были свободомыслящие, прогрессивные революционно-настроенные люди, которые и делились новыми идеями со своими слушателями. С благодарностью вспоминают, обучавшиеся в училище преподавателей почвоведения -Н.М. Клушина, садоводства - Ф.Ф. Крейсбурга, механика - М.Ф. Пименова.
Тихон Васильевич рассказывал все, что знал о Кри-вошлыкове, но многое из этого уже стало общеизвестным или перекликалось с тем, о чем я уже рассказал или собираюсь упомянуть дальше. Мы помогли Аханову и Бондареву на склоне лет найти друг друга, восстановить потерянную связь.
В романе М.А. Шолохова «Тихий Дон» помещен спи-
сок расстрелянных бойцов из отряда Подтелкова, среди которых упоминаются Дмитрий Рогачев и Иван Кабаков из станицы Раздорской и Григорий Фетисов из станицы Усть-Быстрянской. Не смотря на настойчивые поиски, родственников Рогачева и Кабанова нам установить, не удалось. Но нам удалось разыскать в Ростове-на-Дону родного брата Григория Фетисова, Василия Ивановича. От него мы рассчитывали получить сведения о брате. Мы еще тогда не предполагали, что в лице Василия Ивановича найдем еще одного соученика Кривошлыкова по сельскохозяйственному училищу.
Как выяснилось уже потом В.И. Фетисов и М.Ф. Кри-вошлыков были приняты в училище одновременно в 1909 году и шесть лет прошли рука об руку, разделяя совместно учебу, труд и отдых. Училище, как вспоминает Василий Иванович, предназначалось для детей хлеборобов, казаков и мужиков. Сверстники из кадетского корпуса, духовной семинарии, института благородных девиц называли их «драгилями» (грузовыми извозчиками).
- Когда мы повзрослели и стали разбираться в общественной жизни, начали выпускать рукописный журнал в двух экземплярах под названием «Первые шаги». Кри-вошлыков был редактором, а я рядовым сотрудником. Из-под моего пера выходили шутливые рассказы из нашей студенческой жизни, небольшие стихи, а Михаил Васильевич писал серьезные статьи на общественные и социальные темы. Вспоминаю один из написанных им рефератов «Куда идут народные деньги». В нем Кри-вошлыков приводил интересные сведения о расходе народных миллионов на содержание царского двора, армии и церкви. По тому времени (1914-1915 гг.) это была статья очень смелая.
- Был или не был причастен Кривошлыков к подпольным политическим рабочим организациям, я не знаю. Но дух протеста, смелости, у него бродил с юношеских лет, а под влиянием Октября вылился в активные действия, вспоминал Фетисов. - Он так же сообщил: - По характеру Михаил был человеком впечатлительным, увлекающимся, отзывчивым, товарищеским, но не «за-даваха». Когда на площадках или аллеях собиралась училищная братва, Михаил был неизменным запевалой всех групповых песен, а нашей любимой, в то время очень популярной, была песня:
Из страны, страны
далекой. С Волги-матушки
широкой Ради вольности,
друзья, Собрамися мы сюда...
и т.д.
Василий Иванович прислал незадолго до своей смерти, фотокарточку, на которой он изображен с братом Григорием - учеником Новочеркасской военно-фельдшерской школы в 1912 году.
Удивительно сложилась жизнь братьев Фетисовых. Судьба поочередно свела их с жизнью третьего человека, которым был М.В. Кривошлыков. Влияние его бесспорно на обоих братьев. Василий прошел с ним рядом годы своего формирования, мужания, становления. Григорий встретился с Кривошлыковым в дни наивысшего накала борьбы за новую нарождавшуюся жизнь, в борьбе за которую они, Григорий Фетисов и Михаил Кривошлыков, отдали самое прекрасное в мире - свою жизнь.
В 1978 году руководством Ростовского облоно я был включен в состав студенческой коллегии на XXIV областном слете юных туристов-краеведов Дона. Вместе с другими учителями-краеведами мне пришлось оценивать результаты поисковой работы школьников. В нашу задачу входило и проведение на слете краеведческой конференции. Вот здесь школьники из Кашарского района огласили воспоминания одного из очевидцев ареста экспедиции Подтелкова и Кривошлыкова Константина Петровича Волошина 1887 года рождения, уроженца хутора Калишникова.
Упомянутые воспоминания, как мне сообщили ребята, выступавшие на конференции, ими были взяты в фондах Кашарского районного музея. Я переписал их и предлагаю здесь без изменений.
«Это было 9.05.18г.. В полдень в х. Калашников вошел отряд красных. Бойцы ехали на подводах, их везли мужики. Впереди двигалась тачанка с командирами. Большинство были в казачьей форме с красными бантами. Подтелков просил волостного старшину собрать мужиков для перевозки отряда, которым обещал по 1 рублю за подводу за версту. Отряд направлялся в Боковскую.
Вскоре были наряжены мужики с подводами, которые повезли отряд. Поздно вечером отряд вернулся в хутор. Бойцы и мужики рассказали, что собирались ночевать в хуторе Алексееве или Рубашкине, но там не оказалось жителей. Подтелков боялся засады и вернулся с отрядом. Штаб разместился в нашем доме.
Утром, после завтрака, Подтелкову доложили о верховых, появившихся на бугре, за речкой Нагольной. Туда были посланы мужики и казаки, с которыми в хутор прибыли парламентеры - белый офицер Спиридонов Захар, из хутора Николаева и еще один неизвестный мне офицер. Их сопровождал мужик из хутора Викторовки, Давиденко Василий Илларионович - краснобай и конокрад.
Спиридонов под предлогом того, что жители напуганы, предложил Подтелкову сдать оружие. За хутором на Буграх собиралось все больше верховых белых казаков. Кривошлыков был против сдачи оружия. Спиридонов клялся, что никто из членов экспедиции не пострадает и оружие будет возвращено, как только проведут до границы своего округа. •>
При выходе из штаба Подтелков негромко сказал часовому: «Кто может, прячьтесь». Казаки Подтелкова смешались с хуторянами, и давать бой в таких условиях было невозможно. Подтелков согласился на сдачу оружия и положил свой карабин на подводу.
Обезоруженный отряд Подтелкова был построен на пустыре, пересчитан. У балки отряд встретил отряд белоказаков. Над пленными стали издеваться, стегать нагайками и бегом погнали в хутор Пономарев. Многие иногородние члены отряда попрятались в нашем дворе и у Давиденко Ивана Захаровича. Вечером их собралось человек 18, некоторые из них были переодеты в гражданское, но все были с оружием. Когда стемнело, мы с Иваном Захаровичем вывели всех 18 человек на хутор, рассказали, как найти дорогу, и они пошли на Усть-Мечетку в Фомино-Свечников.
К вечеру следующего дня в хутор дошла весть, о зверской расправе в хуторе Пономареве».
На одном из занятий школьных следопытов, посвященному полувековому юбилею Советской власти, юный краевед Володя Гриценко сказал, что его дедушка Сергей Трофимович Гриценко был свидетелем казни подтелковцев. Это нас заинтересовало, и мы решили с ним встретиться и подробно расспросить. Помню, это задание я поручил Марии Куприяновой и Ларисе Сычевой, членам совета общества юных исследователей родного края Раздорской средней школы. Вот как они сообщили о своей встрече с Гриценко.
Вспоминать Сергею Трофимовичу о трагическом событии, невольным свидетелем, которого он стал в одну из поездок к своим родственникам в хутор Пономарев, было тяжело. Но настойчивые просьбы и заверения в том, что молодежь должна знать историю борьбы нашего народа за лучшую жизнь, повлияли на него, и он начал свой рассказ. «Жил я в Усть-Мечетинской слободе, а жена у меня была из Пономарева. И вот на пасху поехал я в гости к тестю в этот хутор. Тесть мой жил на краю хутора, на левом берегу Мечетки. Мужчин дома не оказалось, а женщины были какие-то грустные. Спрашиваю, их, где же мужчины?
- Яму пошли рыть. - Какую? - Большевиков с Нагольной речки пригнали. Ночью был суд. Всех к расстрелу приговорили, а двоих к повешению. Узнал я, что яму рыли на другом берегу речки. Смотрю, народ туда идет. Думаю, пойду и я. Много народа собралось. Одни плачут, другие злорадствуют.
Приговоренных к казни держали в амбаре. К яме выводили группами. Были больше молодые ребята, и в одном нижнем белье. А погода плохая была, шел дождь со снегом. Здесь я впервые увидел Подтелкова и Кри-вошлыкова. Чтобы подбодрить своих товарищей, они попросили казнить их последними. Подтелков говорил казакам, что их обманули, что Советская власть все равно победит. Кривошлыков молчал. Оба они проявили исключительное самообладание и мужество». Аналогичные воспоминания мы записали и со слов свидетельницы казни подтелковцев в хуторе Пономареве, Ольги Прокофьевны Поросятниковой, жителя хутора Пухляковского.
В 1972 году Ростиздатом выпущена книжка «Бессмертный комиссар», автором которой является Н.В. Кри-вошлыкова. В ней она делится подробными воспоминаниями о своем брате. Экземпляр упомянутой книжки со своими пожеланиями к учащимся Наталья Васильевна прислала в адрес кружка юных исследователей Родины «Сфера» Усть-Донецкой средней школы. Вот этот автограф:
- Дорогие ребята!
Будьте достойны памяти лучших людей, отдавших свою молодую жизнь за установление советской власти. Любите свою Родину! Будьте настоящими ленинцами!.. Желаю всем вам хорошего здоровья и отличных успехов в учебе и дисциплине. С искренним приветом и глубоким уважением.
Н. Кривошлыкова июль 1974 г. г. Волгоград.
Памятники ратной и трудовой славы советского народа - они как связующее звено между героическим прошлым, славным настоящим и светлым будущим. Тысячи памятников, посвященных мужеству и героизму нашего народа в его борьбе за свободу и независимость Родины, находятся на донской земле. В их числе и пятнадцатиметровый мраморный обелиск на косогоре у хутора Пономарева, воздвигнутый «Видным деятелям революционного казачества Федору Подтелкову и Михаилу Кри-вошлыкову и их восьмидесятитрем боевым товарищам, погибшим от белоказаков в мае 1918 г.»
Газета «Звезда придонья», 9-13.05.1986 г. |